– Вызывайте, Владимир Иванович, постоянно пытайтесь связаться.

– Мои люди это делают, Александр Сергеевич.

– Что, по-твоему, это может быть, полковник?

– Прорабатываем все варианты. Низина, магнитные помехи естественного происхождения. Но в этом случае связь просто прерывалась бы, была бы неустойчивой, не говоря уж о спутниковом телефоне. Знаете, Александр Сергеевич, мне еще вчера вот что показалось странным. Поначалу Киев решительно отверг нашу помощь людям, пострадавшим в Холмодоле, а потом вдруг разрешил доставку груза, лишь поставил условие, чтобы никакого оружия и охраны.

– Киеву не привыкать действовать нелогично, – сказал Волков и пожал плечами. – С такой-то дурью, которая сидит в головах у тамошних властителей!..

– И все равно это странно, Александр Сергеевич. Не думаю, что у них вдруг резко проснулась жалость к пострадавшим. Влияние Евросоюза тоже сомнительно. В Холмодоле не работают представители гуманитарных организаций. Киев убедил их в том, что там уничтожаются только террористы, причем высокоточным оружием. Мирные жители при этом не страдают.

– Предполагаете банальный грабеж?

В кармане у Гуревича завибрировал телефон.

– Позволите, Александр Сергеевич?

– Да, конечно. – Несколько мгновений полковник молча слушал, потом отключился и доложил: – Восстановилась связь с колонной, товарищ генерал-майор. Конвой продолжает движение. Похоже, помехи были вызваны естественными причинами. Связь по-прежнему неустойчивая, слышно очень плохо, но звонил вроде бы Нестеров.

– Вот видишь, все в порядке, – проговорил Александр Сергеевич и расслабился.

В дверь постучали.

– Разрешите, товарищ генерал-майор? Это важно. – В кабинет вошел еще один заместитель Волкова – майор Кошелев, приземистый, стриженный под бобрик.

Он не стал садиться, сразу перешел к делу:

– Чрезвычайная ситуация, Александр Сергеевич, нужно реагировать! Стечение обстоятельств, поздно получена информация. Поступил доклад от Призрака – это наш агент, работает под прикрытием у Грабовского. Ранее сообщить он не мог, использовать открытые источники запрещено, у олигарха все прослушивается. Весь вечер и ночь наш человек был вынужден находиться на вилле Грабовского в Жемчужном, это в пятнадцати километрах от Днепровска. Спутниковый телефон находится в тайнике по месту проживания. Агент только утром смог вырваться с виллы. В противном случае его раскрыли бы. Надеюсь, ситуацию еще можно исправить. Киев дал согласие на доставку груза под давлением Грабовского. Он не благодетель, Александр Сергеевич. Батальон «Дайнар» финансируется Грабовским. Этот господин меньше всего заинтересован в мирном решении конфликта, ему необходимо взять Холмодол в кратчайшие сроки. По плану Грабовского группа спецназа захватывает колонну, используя постановщик помех. Меняются водители, груз минируется, все доставляется на блокпост у Холмодола, вблизи щебеночного завода. Грузовики подрываются на позициях ополчения, немедленно начинается атака штурмовых групп, и все. Холмодолу долго не продержаться. Водители, врачи, медсестры из группы Нестерова должны быть захвачены и доставлены в заброшенный оздоровительный лагерь «Дубравушка» – это под Днепровском. Хочется верить, что к ним не будут применять насилие.

– Коварно, ничего не скажешь, – сказал Гуревич и презрительно фыркнул. – А что? Если у Грабовского все выгорит – кто с него спросит? Победителей не судят. Цивилизованная Европа даже не почешется.

– Подожди, Владимир Иванович. – Генерал-майор нахмурился и продолжил: – Но ведь связь с колонной восстановилась несколько минут назад. Машины следуют установленным курсом.

– Видимо, Нестерова заставили так сказать, или же говорил кто-то другой. Слышимость была отвратительной. Александр Сергеевич, я уверен, колонна уже захвачена, в кузовах взрывчатка. Машины взлетят на воздух, как только встанут на блокпосту. Им ехать от Осинников не больше часа. С заложниками тоже проблема. Пока их просто изолируют, но если Грабовский решит выдать захват за провокацию российских диверсантов, то они не нужны будут ему живыми. А там два десятка людей, много женщин.

– Срочно исправлять ситуацию! – Генерал-майор в возбуждении поднялся, заходил по кабинету. – Геннадий Викторович, тебе связаться с Шамахиным, объяснить ситуацию, пусть ищет выход. Надеюсь, его люди достойно встретят этот самый конвой. Не забывай, что время работает против нас. Владимир Иванович, тебе достается задача посложнее. Захваченный персонал МЧС надо вытаскивать. Грабовский просто так их не выпустит. Подготовить спецназ, группу «Кама», для заброски в тыл неприятеля. Выяснить, что такое «Дубравушка». Не думаю, что это логово Грабовского, не будет он так светиться. Проработать пути подхода. Никаких демонстративных захватов и российской символики. Мы не находимся в состоянии войны с Украиной. Забывать об этом никак нельзя. Выясните, где лучше перейти границу. Украинская униформа, вертолет с соответствующей символикой или другой транспорт, уместный по ситуации. Надо хорошенько продумать, как доставить бойцов и освобожденных заложников на российскую территорию.

– В случае провала будет скандал, Александр Сергеевич, – заметил Гуревич. – Нам как раз остро не хватает нового пакета санкций.

– Грабовский тоже действует не очень чисто, – сказал генерал-майор и усмехнулся. – Он же формально не бандит, а высокое должностное лицо, значит, не должен препятствовать транспортировке разрешенного и оформленного груза. Думаю, мы сможем доказать, что это его работа. По-моему, Грабовскому скандал не нужен. Решим проблему путем взаимозачетов, как говорится.

– Чертовщина какая-то, Дмитрий Алексеевич, – сообщил водитель Ильин, возвращаясь в кабину десятитонника и садясь за руль. – Связь действительно отсутствует во всей колонне. В эфире только треск, сотовые не работают. Мужики в недоумении. Что делать будем?

– Поехали, Андрей! – Старший конвоя Дмитрий Алексеевич Нестеров, мужчина средних лет с жидкими светлыми волосами, повернул голову к зеркалу заднего вида.

Колонна остановилась. В ее состав входили четыре большегрузных «КамАЗа», увенчанные флажками Российской Федерации, два реанимобиля, «Газель» с медсестрами и резервными водителями. Спрыгнул с подножки Серега Беляк, сунул в зубы сигарету, прикурил. Из «Газели» высунулась медсестра Людочка Гришина, повертела головой, огляделась и спряталась.

Дорога пролегала по низинной местности. Вдоль обочин возвышались темные леса. В открытое окно проникал гнилостный запах. Возможно, рядом находилось торфяное болото. Дорожное покрытие на этой трассе не меняли лет сорок, асфальт потрескался, зиял дырами.

Пятнадцать минут назад конвой проехал Осинники, крохотный городок, контролируемый непонятно кем. К колонне пытался пристроиться джип с мужиками в камуфляже, но быстро отстал. Видимо, эти люди получили категорический приказ. Особых эмоций при прохождении колонны у местных жителей не возникло. Люди прятались по домам, только собаки бросались под колеса. С тех пор навстречу конвою не прошло ни одной машины, качество дороги ухудшилось, но навигатор извещал, что нужно ехать именно здесь.

С погружением в низину у Нестерова усилилось чувство тревоги. Когда пропала связь, он принял решение остановить колонну.

– Думаете, все в порядке, Дмитрий Алексеевич? – поинтересовался Ильин, спуская десятитонную махину со стояночного тормоза. – Может, тут породы какие-нибудь залегают или лешие балуются?

– Может, и лешие здесь залегают, и породы балуются, – задумчиво пробормотал Нестеров, поедая глазами опушки, заросшие кустарником. Странное какое-то место.

Тронулся головной «КамАЗ», за ним двинулись остальные транспортные средства. Никто им не препятствовал. Округа казалась безлюдной, но беспокойство в душе Нестерова нарастало. У него возникло такое ощущение, что на колонну опустился прозрачный непроницаемый колпак, который двигался вместе с ней.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».