переговоры с ее защитниками. Михаил III обещал по тысяче динаров каждому защитнику
за сдачу крепости. Но события приняли неожиданный оборот: защитники Лулу захватили
византийского посла в плен и выдали его мусульманам50.
Такова предыстория интересующего нас события. Можно ли на основании имеющихся
материалов воссоздать хотя бы некоторые детали истории славян в Лулу? Дж.Б. Бери
исходил из того, что защитники Лулу, которые вели переговоры с Михаилом III, - славяне
[423, с. 279-280]. Для такого предположения есть некоторые основания. Прежде всего, защитники Лулу заявили императору, что желают принять христианство, и послали ему
двух пленных мусульман. Такие действия кажутся более естественными для немусульман: мусульмане вряд пи стали бы выдавать своих единоверцев византийцам и отказываться от
ислама, так как за это им грозила бы смерная казнь. В то же время сравнительный анализ
событий 859-861 и 876/77 гг. показывает, что они развивались фактически по одному и
тому же сценарию. Неизвестно, что конкретно побудило защитников Лулу снарядить
посольство к Михаилу Ш, но, по сообщению ат-Табари и Ибн ал-Асира, они взяли под
стражу византийского посла тогда, когда получили причитавшееся им жалование и
добились удовлетворения своих требований. Логично предположить, что недовольство
бойцов гарнизона вызывала именно невыплата жалования: едва эта проблема была снята, они вернулись к союзу с мусульманами. Сходная ситуация наблюдалась и в 876777 г.
Наместник Тарсуса, тюрок Урхуз Ибн Йулуг, долгое время не посылал в подчинявшуюся
ему крепость Лулу никаких денег. Славяне направили тогда в Тарсус письмо, бывшее, по
сути, ультиматумом: или им выплачивают жалование, или они сдают крепость
византийцам. Напуганные жители Тарсуса сами собрали пятнадцать тысяч динаров.
Доставить их в Лулу взялся все тот же Урхуз, но он просто присвоил себе деньги, а
славяне, не получив жалования, сдали город императору Василию I Македонянину (867-886). Использовался, тем самым, один и тот же прием: защитники крепости требовали от
мусульман выплаты жалования и угрожали в противном случае перейти на сторону врага.
Мне кажется вполне логичным полагать, что применяли этот прием одни и те же люди, т.е.
славяне.
Итак, можно считать, что славяне служили в Лулу уже в 8 59-860 гг. Откуда они там
появились? Стремясь ответить на этот вопрос, мы встаем перед следующей
альтернативой: либо славяне сдали Лулу войскам ал-Ма'муна и остались в крепости после
капитуляции, а их потомки впоследствии принимали участие в событиях 859-861 и 876/77
гг., либо гарнизон Лулу первоначально состоял из византийцев, а мусульмане, взяв
крепость, поселили там славян - еще остававшихся потомков переселенцев прежних
времен или новых перебежчиков и пленников. За неимением в источниках сведений на
этот счет дать ответ на этот вопрос весьма сложно. В источниках мы встречаем указание
на то, что 'Уджайф Ибн 'Анбаса, полководец ал-Ма'муна, взявший Лулу, поселил потом в
крепости мусульман [127, с. 571; 96, с. 375], но трактовать это известие можно по-разному.
Мусульмане могли как полностью обновить гарнизон, так и направить туда свежий
контингент, который, с одной стороны, усилил бы защиту крепости, а с другой - смог бы в
случае необходимости пресечь любые попытки прежних защитников завязать контакты с
византийцами. Второе предположение кажется более правдоподобным, ибо защитники
крепости, капитулируя, вероятнее всего, выговорили себе право остаться на прежнем
месте, и ни о каком их истреблении в источниках не сообщается. В то же время в 859-861
и 876/77 гг. славяне Лулу кажутся, скорее, людьми, сравнительно недавно поступившими
на службу к халифу: ислам еще не укоренился среди них, к мусульманам их привязывает
только жалование, перейти на сторону византийцев они готовы в любой момент. Все эти
соображения депают наиболее вероятной следующую картину событий: взяв Лулу в 832-
833 гг., мусульмане приняли к себе на службу воинов стоявшего там славянского
гарнизона, но добавили к ним некоторое число своих бойцов. Славяне (а впоследствии их
потомки) пользовались, однако, большим влиянием, чем новые защитники крепости, и в
конце концов начали проводить самостоятельную политику, балансируя между Халифатом
и Византией. И все же, только обнаружив новые источники, можно окончательно решить
данную проблему.
После эпизода со сдачей Лулу у нас нет более никаких сведений о славянских поселенцах
в Арабском халифате. Дальнейшую судьбу славян определяли, вероятно, два основных
фактора. Прежде всего, с течением времени славяне постепенно ассимилировались в
мусульманской среде, усваивали ислам, арабский язык, местные обычаи и т.д. В то же
время никак нельзя отрицать, что славянские общины на землях Халифата пополнялись
перебежчиками из византийских войск или владений. Славянские поселения в
византийской Малой Азии продолжали существовать. В 949 г., по сообщению
Константина Багрянородного, двести двадцать бойцов-слависиан (славян) из фемы
Опсикион приняли участие в походе на Крит [185, т. 112, с. 1235]51. Община, по-
видимому, существовала и далее [428, с. 80-81]. В начале XII в. к северу от Никеи
находилось поселение Сагудаи [2, с. 402], которое, очевидно, связано с сагудатами, славянским племенем, жившим в окрестностях Салоник [562, с. 97; 447, с. 155]. Х.Диттен
обнаружил в Вифинии топоним Гиалоба, который он связывает со славянским ялов
(бесплодный) [447, с. 155]. Переселения в Малую Азию не прекращались. Ал-Мас'уди
сообщает в <Китаб ат-Танбих ва-л-Ишраф>, что в то время, когда он писал эту книгу, т.е. в
956/57 г., в византийские крепости восточной Анатолии направлялись русы, вместе с
которыми могли быть и славяне [135, с. 141]. По сообщению армянского историка
Аристакэса Ластивертци, писавшего между 1072 и 1087 г., византийский император
Василий II Болгаробойца (976-1025), сокрушив Болгарское царство, направил плененных
им болгар на восток [18, с. 57]". Представляется вполне вероятным, что именно с этими
переселенцами связан расположенный неподалеку от Эфеса город Булгарион,
упоминаемый в источниках XI в." В 1122 г. император Иоанн II Комнин (1118-1143) совершил поход на сербов и поселил своих пленников в окрестностях Никомедни [364, с.
9].
Известны случаи, когда славяне (не обязательно переселенцы) составляли
вспомогательные контингенты византийских войск, сражавшихся против арабов. Когда в
837 г. император Феофил (829-842) выступил в поход на Сосопетру, в его войске были
отряды болгар, хазар и славян [135, с. 191; см. также: 127, с. 580; 44, сер. 3, с. 1235; 96, с.
389; 248, т. 6, с. 39; 49, с. 254; 20, с. 114; 185, т. 109, с. 695, 859, 1071, т. 121, с. 1014].
Приблизительно в то же время на стороне византийцев сражался против мусульман
военачальник Андрей, именуемый у <Продолжателя Феофана> скифом [20, с. 120], что, возможно, следует интерпретировать как <славянин>54. В 954 г. хамданидский эмир СаЙф
ад-Даула (945-967) разгромил большую византийскую армию, в которой были
вспомогательные отряды, состоявшие, по одним сведениям, из русов, славян и армян [236, с. 143-145], по другим - из русов и болгар [248, т. 7, с. 250], а по третьим - из армян, русов, славян, болгар и хазар [190, с. 80]. Двумя столетиями позже, в 1154г., сербский жупан
обещал Византии прислать на помощь пятьсот бойцов, если в Малой Азии вспыхнут
военные действия [364, с. 7]. Славяне, таким образом, продолжали жить в Малой Азии и
воевать на стороне византийцев против арабов; нельзя исключать, что некоторые из них, как прежде, переходили на сторону мусульман.
Приведенные выше сведения имеют значение и еще в одном аспекте. Воюя с арабами на
