продолжение той же линии Рим- Константинополь- пределы земель сакалиба [219, с. 8; 279, 5* с. 23]. В обоих случаях сакалиба - население страны, пределы которой начинались

за границами Византийской империи, прежде всего славянские племена Греции и

Македонии, а также славяне Болгарии.

Как соседи Византии сакалиба изображены и на входящей в состав трактата ал-Истахри

карте Средиземноморья. Они - ближайшие соседи Константинополя, далее помещаются

русы, Булгар, Сарир, аланы и франки [180. карта VII, лист 41Ь]. В таком размещении

народов на карте отразилось, очевидно, представление ал-Истахри о сакалиба как о самых

близких соседях Византийской империи.

Обратимся теперь к географии Ибн Хаукала. Ибн Хаукал довольно пунктуально

переписывает сведения ал-Истахри, и все рассмотренные выше фрагменты можно найти и

в его трактате. Следуя за ал-Истахри, Ибн Хаукал сам помещает сакалиба к северу от

Византии, вместе с кочевавшими в причерноморских степях башкирами и печенегами

[279, с. 181]. Но в одном из фрагментов Ибн Хаукал излагает свои собственные понятия о

сакалиба, Важность этого фрагмента такова, что его целесообразно привести целиком.

<Не одна в Андалусии мастерская тираза12, и изделия их вывозятся в Египет, а некоторые

иногда - и в самые дальние пределы Хорасана и в другие земли. Известный предмет

вывоза Андалусии - невольники: красивые девушки и юноши, порабощенные в стране

франков {Ифранджа) и Галисии (Джилликийа), а также евнуш-сакалиба. Все скоп-цы-

сакалиба в мире привозятся через Андалусию, а оскопляют их тогда, когда они

приблизятся к ней; делают это купцы-иудеи. Сакалиба -народ из потомков Яфета. Живут

они в стране протяженной и обширной. Хорасанские гази проникают туда со стороны

Булгара. Если сакалиба берут в плен в тех краях, то они остаются неоскопленными, как

были, и целостность их тел сохраняется. Страна сакалиба протяженна и просторна. Залив, исходящий из Окружающего моря в земле Гога и Магога, пересекает ее, затем течет на

запад к Трапезунду, а затем к Константинополю. Страну их разделяет он на две части. На

одну половину (по длине) делают набеги хорасанцы, приходящие туда, на другую,

северную, делают набеги андалусцы со стороны Галисии {Джилликийа), земель франков

{Ифранджа) и лангобардов (ал-Упкубарда), а также Калабрии (Калаурийа). Из пленения

ими людей в тех краях многое продолжается и ныне> [279, с. 105-106]43.

Данный фрагмент основывается на географических воззрениях, согласно которым

Окружающее море (океан) соединяет со Средиземным пролив, протянувшийся от

Крайнего Севера до Константинополя. Автором этой концепции был, скорее всего, ал-

Балхи. Отдельные ее элементы можно встретить у ал-Истахри*1, но законченный вид идея

пролива приобретает именно у Ибн Хаукала45. Что представляет собой этот пролив?

Чтение фрагментов целесообразно дополнить изучением составленной Ибн Хаукалом

карты мира [279, карта между с. 16 и 17]. Мы видим на ней широкий водный путь,

пересекающий земли сакалиба и приходящий к Трапезунду, а оттуда - к Константинополю.

При этом в местности, указанной как страна сакалиба, от пролива отделяется большой

рукав, идущий в сторону земель русов, булгар, буртасов и хазар и заканчивающийся

неозначенным морем. Думается, такие сведения можно интерпретировать лишь одним

образом. Речь идет о крупных реках Восточной Европы. <Рукав>, идущий от русов к

хазарам и впадающий в море, - Волга, сам пролив - Днепр и тот путь, который купцы

проделывали, добираясь до его истоков. Вся эта картина основана, очевидно, на сведениях

о торговле купцов-русов на пути <из варяг в греки> и, возможно, в конечном счете

восходит именно к их рассказам. В древнерусских географических представлениях истоки

Днепра и Волги находились в одной местности- Оковском лесу. <Днъпръ... потече из

Оковьскаго леса, - читаем мы в "Повести временных лет", - и поте-четь на полдне. <...> Ис

того же лъса потече Волга на въстокъ, и въте-четь семьюдесять жерелъ в море

Хвалиськое> (то есть Хазарское, Каспийское море) [19, с. 11-12]. Ибн Хаукал, видимо, располагал какими-то сведениями о плаваниях русов по Днепру и Волге. О Волге он

пишет много, называя ее даже <рекой русов> [279, с. 22]; днепровский путь был ему

известен менее. Но, исходя из наших знаний о плаваниях купцов-русов, мы можем

объяснить, почему Ибн Хаукал представляет дело именно таким образом. От Балтийского

моря и Ладоги купцы по небольшим рекам добирались до верховий Волги и Днепра и

направлялись, соответственно, в Волжскую Булгарию и Византию. Зная об этом, Ибн

Хаукал чертит карту рек таким образом, что Волга и Днепр смыкаются. С чисто

географической точки зрения, такой рисунок - нонсенс, но представление Ибн Хаукала

приобретает смысл, если мы предполагаем, что он знал, что из определенного места одни

купцы-русы идут по Волге, другие - по Днепру. Далее, завершаясь у Трапезунда, то есть на

Черном море, путь по Днепру начинался у моря Балтийского, то есть у части

Окружающего моря. Создавалась, таким образом, иллюзия прямого водного пути из

Балтийского моря в Черное, и именно этот водный путь, как представляется, имеет в виду

Ибн Хаукал, говоря о проливе, идущем от Окружающего моря к Константинополю.

Таким образом, пролив, о котором говорит Ибн Хаукал, следует идентифицировать с

днепровским водным путем (аналогию ему составляет Тана'ис ал-Мас'уди). Но, по словам

восточного географа, пролив пересекает страну сакалиба, деля ее на две части. Отсюда

сакалиба следует идентифицировать с народом, живущим по берегам Днепра, в стране, откуда приходят русы. Здесь возможна только одна идентификация - славянские племена

Руси. Далее, если судить по карте, земли сакалиба простираются вплоть до границ рум (в

данном случае под этим названием понимаются все европейские христианские народы).

Но такой вывод немедленно наталкивается на возражение. У Ибн Хаукала андалусцы

совершают набеги на страну сакалиба со стороны Франции, Галисии и Италии. Именно

это высказывание побудило Р.П.А. Дози, Э.Леви-Провансаля и следующих за ними ученых

считать, что слово сакалиба означало (как у Ибн Хаукала, так и удругих авторов)

невольников из Европы вообще [455, т. 3, с. 59; 522, т. 2, с. 123-124]46. Действительно, о

набегах людей, именовавших себя андалусцами, на указанные Ибн Хаукалом страны мы

знаем и по другим источникам, но утверждать, что из этих рейдов охотники за рабами

приводили славянских невольников, нельзя. Невольники из Галисии - пленники андалус-

цев, взятые ими в войнах против христиан северной Испании, невольники из Франции и

страны лангобардов - пленники андалусских пиратов из Фраксинетума'". Что касается

невольников из Калабрии, то их могли ввозить и пираты из Фраксинетума и арабы с

Крита, потомки переселенцев из Андалусии, изгнанных из Кордовы ал-Хакамом I (796-

822) после <мятежа в пригороде> 818 г.48; они тоже занимались морским разбоем. Об

этих пиратах в мусульманском мире хорошо знали, и Ибн Хаукал, по-видимому, говорит

именно о них. Налицо, таким образом, противоречие с предложенной нами

географической локализацией.

Как объяснить это противоречие? Думается, что противоречие следует видеть не между

локализацией сакалиба и сведениями о набегах андалусцев, а между различными частями

сочинения Ибн Хаукала. С одной стороны, сакалиба у Ибн Хаукала четко отделяются от

невольников, приводимых из Галисии и Франции. Последних Ибн Хаукал не называет

сакалиба; в том же фрагменте испанские христиане именуются рум [279, с. 106]. С другой

стороны, перечисляя привозимые из Магриба товары49, Ибн Хаукал вновь упоминает о