Но теперь даже Цестий Галл не мог игнорировать события в Иудее, и был вынужден предпринять шаги, чтобы привести страну к порядку. И потому он начал собирать свои силы, и вскоре город Антиохия заполнился вооруженными людьми. Чтобы сформировать мощное ядро своих войск, он взял весь Двенадцатый легион и добавил к нему из других легионов, находящихся в Антиохии, шесть когорт пехоты и четыре кавалерийских эскадрона. К тому же он собрал вспомогательные войска из всех сирийских городов, которым возможно и не доставало военной выучки легионеров, но которые возмещали это яростной ненавистью, которую они питали к евреям. Царь Агриппа, жаждя привести свои владения к порядку, хотя фактически был не правителем, а лишь марионеткой римлян, дал три тысячи пехотинцев, три тысячи лучников, а также тысячу всадников. Соем, царь Эмесса[30], послал четыре тысячи человек, третья часть которых состояла из всадников, а остальные были лучники, ведь аравийские лучники славятся своим искусством. Царь Антиох[31] прислал пять тысяч человек. Таким образом Цестий Галл имел значительные силы, по крайней мере по численности. Однако, это было разношерстное войско, которое трудно было контролировать, так как в нем лишь римляне понимали значение дисциплины и имели представление о военном маневрировании. К тому же три царя — Агриппа, Соем и Антиох — считали себя верховными главнокомандующими, а так как Цестий Галл был слабым человеком, не способным к решительным действиям, то у его войска было столько же голов, сколько у гидры, и войско было почти неуправляемо.

В то время, пока в Антиохии шли все эти приготовления, по городам востока прокатилась волна антиеврейских погромов, словно какая-то слепая разрушительная сила была спущена на этот несчастный народ. В Кесарии были убиты два тысячи евреев. Это избиение произошло в тот самый день и в тот самый час, когда в Иерусалиме был уничтожен римский гарнизон, и поэтому некоторые заявляли, что это божественная месть, хотя лично я не понимаю, почему две тысячи евреев должны расплачиваться за гибель шестисот римлян. В Ашкелоне, Птолемаиде и Тире тысячи людей были убиты, еще большее количество было продано в рабство. В Александрии, где антиеврейская волнения постоянны, на еврейский квартал напали не только греки, но и два тяжеловооруженных римских легиона, после чего весь квартал был разграблен и сожжен, и убийства не прекращались до тех пор, пока пятьдесят тысяч евреев всех возрастов от седобородых стариков до младенцев грудами не лежали мертвыми, а все вокруг не было залито кровью. В Скифополе[32] ночью был подвергнут нападению еврейский квартал, и у тринадцати тысяч человек были перерезаны горла. По всей Сирии целые города были завалены трупами, брошенными на улицах и гниющими, так как не оставалось никого, кто мог бы их похоронить — старики, младенцы и женщины в неприкрытой наготе, все были мертвы и валялись в разных позах, целые горы, облепленные мухами и терзаемые стервятниками, испускающие страшный запах, который распространялся на многие мили вокруг. И все эти убийства, были лишь предвкушением того разрушения, когда на Иудею хлынули римские войска, так что казалось невозможным, чтобы еврейский народ выжил после всех этих массовых убийств, и они бы не выжили, если бы не обладали духовными силами, которых не было дано большей части человечества. Более того, они очень плодовитый народ, так как Яхве дал им заповедь плодиться и размножаться и наполнять землю[33], и эта та заповедь, которую они воспринимают очень серьезно, и потому они лелеют своих детей, даже калек, от которых никогда не отказываются, как это делают греки и римляне.

Что же касается кампании, проводимой Цестием Галлом, сначала против Галилеи, а затем против Иудеи, то одна кампания была похожа на другую, и все они были одинаково отвратительны. Действительно, если подумать, трудно понять, как люди могут употреблять такие слова как «доблесть», «героизм» и «красота» в описании таких вещей как мерзские убийства, насилия, грабежи и всеобщее разрушение. Философ не может не удивляться странности нашего мышления, когда видит, что те вещи, которые наиболее сурово проклинаются во время мира, больше всего славятся во время войны, и что мы называем героями тех, что являются лишь убийцами. Тем не менее в первой кампании были некоторые особенности, которые имеют прямое отношение к моей истории, и которые я сейчас изложу.

Разношерстные силы Цестия Галла вышли из Антиохии и прошли маршем в Кесарию, где к ним присоединилась первая когорта Двенадцатого легиона и Гессий Флор. Он тоже считал себя военным гением и тоже вообразил себя командующим войсками, которых стало уже пять. Первое нападение было совершено на Яффу, находящуюся на побережье. Атака была проведена очень искусстно небольшой группой ветеранов, которые подошли к городу после ускоренного марша вдоль берега, захватили врасплох гарнизон, перебили его, а затем разграбили и сожгли город, уничтожили всех жителей — восемь тысяч четыреста человек. Затем они напали на Галилею и подошли к ее главному городу Сепфорису встретившему войска и потому пощаженному, но часть людей бежала из города и начала сопротивление на горе Ацемон, что сильно тревожило римлян, пока мятежники не были полностью уничтожены и не было убито более двух тысяч евреев. Усмирив Галилею, Цестий Галл отправился в Антипатриду[34], а оттуда в Лидду, где не встретил никакого сопротивления, так как все мужчины ушли из города в Иерусалим на праздник Кущей. Это дало солдатам возможность насладиться насилиями и убийствами без неприятной возможности драться. Они вдоволь развлеклись с женщинами, а затем направились к Иерусалиму, оставив позади себя город с сожжеными домами и истерзанными телами. Однако, когда евреи увидели, что к городу приближаются римские легионы, они оставили праздник и взялись за оружие, несмотря на неодобрение фарисеев, которые считали возмутительным, что придется сражаться в субботу. Но Элеазар не обратил внимание на возражения фарисеев и напал на римлян, когда они разбили лагерь в месте, называемом Гивон, находящимся на холмах недалеко от Иерусалима. И хотя войско Элеазара было не более, чем сбродом, не имеющим понятие о дисциплине или военном искусстве, они компенсировали свое невежество яростью и числом. Они набросились на нас с окружающих холмов и полностью смяли наши ряды, так что мы не избежали бы гибели, если бы не часть кавалерии, вставшая в круговую оборону, не заслонила часть армии, которая еще не была разбита. Но даже при этом условии римляне потеряли в короткой схватке пятьсот пятнадцать человек, а евреи же всего двадцать двух. И хотя защитники города вынуждены были отступить, наши опасности не исчезли, потому что пока мы шли по крутой дороге между горами и оказались в узком месте, называемом по еврейски Бет-Хорон, Симон бен Гиора и сикарии напали на арьергард, приведя часть войска в полную панику, и захватив многих животных, что тащили наше вооружение, которых они с триумфом привели в Иерусалим.

Однако, мы продвигались вперед и, приблизившись к горе Скопус, увидели внизу раскинувшийся город, при виде которого царь Агриппа тяжело вздохнул и потребовал встречи с Цестием Галлом. Сообщив командующему, сколь сложна задача захватить этот великий город, он попросил разрешения Галла отправить посольство, которое бы предложило жителям полное прощение за все, что они совершили, если они сложат оружие и заплатят дань, как они это делали в прошлом. Цестий Галл, не имевший особого пристрастия к войне, в особенности после горького опыта с сикариями, ответил, что если Агриппа сможет сохранить город для римлян, а так же избавит римлян от тяжелой необходимости штурмовать столь мощную крепость, он с радостью даст еврейским вождям правую руку в качестве клятвы, что на город не будет совершено дальнейших нападений. Агриппа обрадовался и взял двух своих друзей, Боркая и Феба, хорошо известных еврейским вождям Иерусалима, их то он и отправил верхом на переговоры с евреями. А я, из-за того, что хорошо знал все подступы к городу, был отправлен с отрядом всадников для защиты послов на случай, если они будут подвергнуты нападению.