«К знаменитому доктору…» К знаменитому доктору Длинная очередь. И сидели в конце ее Женщина с дочерью. Были очень похожи они И красивы. Я подумал: «Наверно, они из России…» По Твери мне знаком Этот горестный образ Синеоких красавиц — И скромных, и добрых. Мама с дочерью Долго и грустно молчали. Словно связаны были Одною печалью. Я намеренно встретился С ними глазами. И спросил: «Вы откуда?» «Да мы из Рязани…» Это мама ответила мне По-родному. Будто были причастны мы К общему дому. Она гладила дочери Нежные руки. И шепнула в слезах мне О страшном недуге Своей девочки двадцатилетней. Когда сердце не знает, Что жизнь не бессмертна. Я пытался разрушить Отчаянье Лены, Хоть на миг ее вырвать Из страшного плена. И с собою унес Ее светлое имя. Веря в чудо Иерусалима. И поставил за Лену Свечу в Божьем Храме. И продолжил молитву Своими словами… 2014. Иерусалим «Не читают поэтов…» Не читают поэтов… Хороших и разных. Наше смутное время Сводит книги на нет. А когда вдруг взойдет Чье-то имя, как праздник, То спихнут равнодушно его В Интернет. И оно затеряется там Одиноко Среди сайтов и блогов В пустой болтовне. И лишится поэзия Юного Блока Или скромного Фета В ленивой стране. 2014 Памяти Андрея Вознесенского России так тебя не хватает, Как морю замерзшему — Кораблей… На какой ты звезде коротаешь Бессмертье души своей? А я теперь общаюсь с тобою Лишь через стихи твои. И встречи эти Ложатся болью На сердце, Отданное любви. Как жаль, Что при искренней дружбе нашей Легко принимал я дни, Когда не звонил, не скучал И даже Жил без света друга — В тени. А, впрочем, и ты пропадал порою Надолго из жизни моей, Когда увлечен был пустой игрою Соблазнов, встреч и страстей. И только Муза была превыше, Превыше разлук и обид. Стоят твои книги В печальной нише. И каждая славу твою Хранит… 2014 «Рухнула великая Держава…»
Рухнула великая Держава, Пала в бездну пошлости страна. Нашу славу власть не удержала. Видимо, она ей не нужна. И глядят печально С книжных полок Классики, учившие нас жить. Путь теперь к ним Тягостен и долог Сквозь попсу, Бесстыдство, Лесть и прыть. Наше поэтическое время Не вписалось в этот пошлый ритм. Я же навсегда останусь с теми, Кто талантом красоту творит. 2014 «Мы жили рядом…» Мы жили рядом, Но не в смысле дома. Мы жили рядом Сердцем и душой. Наверно, я соседом Был недобрым, Когда была ты Столько лет чужой. Не то, чтобы чужой, Скорей одной из многих: И почему я был настолько туп, Что не сумел увидеть В наших встречах строгих Печальную влюбленность Глаз и губ… И только случай, А скорей судьба мне Вдруг обнажила таинство любви … И до сих пор не затихает пламя, В котором сжег я те года свои. 2014 Чужая осень В Франкурте холодно розы цветут. В Москве зацветают узоры на стеклах. Наш «Бьюик» несется в багряных потемках — Сквозь сумерки строгих немецких минут. Сквозь зарево кленов и музыку сосен, Сквозь тонкое кружево белых берез. Я в эти красоты нена́долго сослан, Как спутник в печальные залежи звезд. Со мной переводчица – строгая женщина. Мы с нею летим сквозь молчанье и грусть. И осень ее так прекрасна и женственна, Что я своим словом нарушить боюсь. Нас «Бьюик» из старого леса выносит. Дорога втекает в оранжевый круг. Как все здесь похоже на русскую осень! Как Русь не похожа на все, Что вокруг! Германия |
