Они перешли по решетчатому мостику через пруд, прошли через портик с колоннами и вошли в дом.

Их проводили в бани, и Валентину заставили снова терпеть услуги Гюльфем, Сах и Хазаде, чьи руки последнее время слишком задерживались на ее грудях и бедрах. В тот день они особенно усердствовали, как будто никогда не выполняли эту работу прежде.

Был подан ранний ужин, и Шакир настоял на том, чтобы Валентина доела все со своей тарелки, выпила свой бокал до последней капли. Свежий воздух сделал свое дело, и она погрузилась в легкий сон.

— Накш! Накш! — Она услышала, как кто-то настойчиво шепчет ее имя и открыла глаза. — Накш! Проснись! Господин сейчас придет! Шакир отправился встречать его!

Господин! Она села, протирая глаза. Это самонадеянное чудовище, который украл ее и запер в этой мерзкой шикарной тюрьме! Наконец-то она увидит его. Валентина соскочила с кровати, в то время как ее соседки распростерлись на полу, выражая тем самым крайнее почтение. В тени дверей долгую минуту неподвижно стоял мужчина. Потом он вошел в комнату с гибким изяществом большой, сытой кошки. Младшие евнухи поспешили принять его длинный белый шерстяной плащ и белый тюрбан. Они стали на колени и стащили с него сапоги, чтобы он не испачкал огромный узорчатый ковер, сняли с него парчовый жилет и кремовую шелковую рубашку. На его узких бедрах низко сидели белые панталоны, резко контрастируя с его сильно загорелым телом. Однако он был белым человеком, потому что сразу над его панталонами тянулась бледная полоска кожи цвета слоновой кости.

— Вы! — злобно прошипела Валентина.

Светлые серо-голубые глаза насмешливо смотрели на нее, и под подстриженными и завитыми темными усами сверкнула ослепительная белозубая улыбка. Он оглядывал ее дерзким оценивающим взглядом.

— Превосходно, — тихо сказал Чикала-заде-паша. Валентина вспыхнула, потому что неожиданно вспомнила о своей наготе, к которой уже привыкла. Ее длинные распущенные черные волосы взметнулись вокруг нее, когда она схватила первый подвернувшийся под руку предмет, который оказался небольшой вазой, и изо всех сил швырнула его в визиря.

Смеясь, он увернулся от летящей вазы и сказал Шакиру:

— Придержи ее. — Потом обратился к другим женщинам:

— Вы можете встать, мои маленькие цветики, и поздороваться со мной.

Гюльфем, Хазаде и Сах вскочили с криками радости и обняли своего господина и повелителя, покрывая его лицо поцелуями, обнимая его своими нежными руками, стаскивая с него панталоны и увлекая его на огромную кровать. Валентина удивленно смотрела на них. Потом евнухи схватили ее, и Шакир надел на нее наручники, обшитые бархатом. К каждому из наручников была прикреплена короткая золотая цепь. Ее подвели к стене, слева от двери, ведущей в баню. С одной стороны от двери висела шелковая драпировка, на которой была изображена влюбленная пара, сидящая в саду. С другой стороны находилась мраморная стена шириной четыре фута. В стену были вделаны два железных кольца, выкрашенных золотой краской. Когда Шакир прикрепил к ним цепи, Валентина подумала, что раньше она никогда не замечала эти кольца. Шакир стал справа от нее, голос его был тихим и зловещим:

— Я знаю тысячи разных способов причинить самую мучительную боль, Накш, и никогда не оставлять следов нигде, кроме сознания, где память о боли остается. Наш господин хочет, чтобы ты увидела его во время любовных утех и узнала, как удовлетворить его. Если ты без разрешения отведешь глаза от кровати, я получил указания наказать тебя, что доставит мне большое удовольствие. Ты поняла?

Она повернула голову и посмотрела на него, но он больно ущипнул ее за сосок.

— Ты будешь смотреть только на господина все это время, Накш, даже когда будешь отвечать мне! — сказал Шакир.

— Гадина! — яростно прошептала она. «— Когда я буду свободна, я выцарапаю тебе глаза! — Но глаз от кровати не отвела.

Чикала-заде-паша развалился на огромной кровати, окруженный тремя хорошенькими наложницами. Валентина была вынуждена признать, что он исключительно красивый мужчина. Плечи и грудь его широкие, живот плоский, а ноги длинные. Она слышала, что некоторые мусульмане выбривают волосы на теле, но к визирю это не относилось. Его грудь покрывали волосы, так же как и пах, где спокойно лежал член.

Как раз тогда, когда Валентина взглянула на эту часть его тела, Сах забралась между ног своего хозяина. Взяв его член в рот, она начала энергично ласкать его. Ей это явно нравилось. Гюльфем и Хазаде, лежа с обеих сторон от своего господина, по очереди целовали его чувственный рот, пока он играл с их круглыми, маленькими грудями, держа их в ладонях и возбуждая соски. Потом его пальцы скользнули между их бедер, лаская чувствительную мягкую кожу. Когда член визиря стал огромным, Сах подняла голову и вопросительно посмотрела на своего господина. С ласковой улыбкой он кивнул ей. Девушка приподнялась и насадила себя на этот огромный, с голубыми венами кол, твердый как слоновая кость, постанывая от непритворного удовольствия, пока ее тело принимало в себя всю длину его члена. Чикала-заде-паша пробормотал что-то неразборчивое, и немедленно Гюльфем и Хазаде встали и, тесно прижавшись к нему с каждого бока, сели на корточки так, чтобы он мог засунуть им между ног по несколько пальцев каждой руки. Вскоре чувственные крики удовольствия всех троих заполнили комнату.

Дерзкий взгляд визиря неожиданно встретился с глазами Валентины, и он улыбнулся ей медленной, понимающей улыбкой, заставив зардеться ее щеки. Она была потрясена увиденным, не веря, что один мужчина может пользовать сразу трех женщин. Он прочитал ее мысли.

— Говорят, Великий Могол Индии способен развлекаться сразу с шестью женщинами и полностью удовлетворять их, моя красавица. Девушка скакала на нем, как сейчас Сах скачет на мне. Две удовлетворяются так, как сейчас получают удовольствие Гюльфем и Хазаде. Еще две забавлялись большими пальцами на каждой ноге Могола. Последняя получала удовольствие от его умелого рта.

— Вы отвратительны, — сумела выдохнуть она. — Как вы могли сотворить такое со мной? Мой жених найдет вас, а когда он сделает это, он убьет вас, господин визирь! Если он не сделает так, султан воздаст вам должное! Я сама возьму в руки меч, который снесет с плеч вашу надменную голову!

Визирь расхохотался, по-настоящему веселясь. В отличие от трех маленьких конфеток, которые сейчас трудились, чтобы доставить ему удовольствие, Валентина была как уксус и пряности. Подобно всем женщинам, она в конце концов поддастся страсти, а когда это произойдет, именно он будет наслаждаться ее покорностью.

Три молодые женщины довели себя до неистовства и со стонами удовлетворения отвалились в сторону от Чикала-заде-паши. Визирь улыбнулся, сверкнув зубами, сам полностью удовлетворенный.

— Твой жених перевернул вверх дном весь Стамбул, моя красавица, и даже сейчас изливает свое раздражение во внешнем дворе Нового дворца, — издевательски сообщил ей визирь. — Валида резко пожаловалась султану на это происшествие, но, увы, прекрасная леди Бэрроуз исчезла без следа, и не осталось ни одного свидетеля ее насильственного похищения. Это делает положение очень затруднительным. Ходят слухи, что тебя унес джинн, который, узрев твою красоту, сильно возжелал тебя. — Он хихикнул.

Валентина была потрясена, но храбро ответила:

— Они найдут меня! Обязательно! И тогда, я надеюсь, султан позволит мне отделить голову от вашего тела!

Чикала-зале-паша снова рассмеялся с большим удовольствием. Три его наложницы торопливо обмывали его большие мужские части и руки ароматной водой. Они бросали потрясенные и неодобрительные взгляды на Валентину. Когда они кончили мыть его, визирь слез с большой кровати и встал прямо напротив своей пленницы. Он ленивым движением потискал округлость ее грудей, и в их взглядах скрестилась в яростной схватке их воля.

— Ты даже красивее, чем я предполагал, — сказал он спокойно, как будто они были одни. — Ты разожгла в моем сердце огонь страстного желания, которого я не испытывал годами. Кровь кипит в моих венах, и я жажду обладать тобой, Накш. — Его губы легко прикоснулись к ее щеке.