– Чай, миледи? – осведомился Маркер, разливая душистый напиток из серебряного чайника.

– Господи, конечно! – отозвалась леди Беллингем. – У Септимиуса лучший чай в городе, как мне сказали. – Она понюхала пар, поднимавшийся из чашечки, и блаженно вздохнула: – О да. Какое чудо!

Леди Эббот даже ослабела от облегчения. Кларис Беллингем одобрила обеих девушек, невзирая на острый язычок Аллегры! Следовательно, успех в обществе им обеспечен!

Подкрепившись чаем, она заметила:

– С вашей стороны так великодушно навестить нас, Кларис. Я не могу вывозить девушек, не обновив их гардероба. Следует с самого начала произвести хорошее впечатление, иначе ревнивые маменьки начнут злословить и по городу пойдут сплетни.

– Совершенно верно! – поддержала ее леди Беллингем. – Первое появление мисс Аллегры и леди Сирены должно быть обставлено со всей пышностью. Надеюсь, вы поручили шитье нарядов мадам Поль?

– Она прислала свою помощницу в Морган-Корт, чтобы снять мерки, – с гордостью сообщила леди Эббот. – Лакей уже отправился к ней, чтобы сообщить о нашем приезде.

Леди Беллингем кивнула.

– Вы уже знаете дату представления ко двору?

– Кларис! Мы приехали несколько часов назад, – слабо улыбнувшись, запротестовала леди Эббот.

– Я немедленно попрошу Беллингема все устроить. Их необходимо представить одними из первых. Позаботьтесь, чтобы мадам Поль в первую очередь взялась за придворные платья. Я сообщу, когда будет назначен день приема у короля.

– Разве придворные наряды чем-то отличаются от обычных? – спросила Аллегра.

– Да, дорогая. Кринолины обязательны, не говоря уже о изысканных париках с дурацкими украшениями.

– Я никогда не носила парика, – расстроилась Аллегра.

Леди Беллингем улыбнулась:

– И вряд ли будете после представления ко двору. Совершенно зряшный, хотя и необходимый, расход. Правда, я не возьму в толк, зачем это требуется.

– О Боже! О париках-то я и забыла! – вскричала леди Эббот.

– Попросите мистера Трента послать за месье Дюпоном и скажите, что это я рекомендовала его вам. Чарлз знает, что делать, – отмахнулась леди Беллингем.

– Я глубоко ценю вашу неуклонную веру в меня! – воскликнул мистер Трент, выходя в сад, и с улыбкой поцеловал руку гостьи. – Вы, как всегда, великолепны, мадам.

Леди Беллингем весело хмыкнула.

– Какая жалость, что вы – всего-навсего младший сын, Чарлз. У вас все задатки настоящего графа, хоть вы и повеса. Поскольку ваш отец еще жив, есть некоторая надежда, что ваш старший брат хоть немного образумится до его кончины или сведет себя в могилу пьянством, уступив титул второму брату. Так, вероятнее всего, и будет, – откровенно заметила она.

По лицу Чарлза скользнула едва заметная улыбка.

– Первое мая для леди Сирены, и тридцатое – для леди Аллегры, – предложил он.

Леди Беллингем немного подумала.

– Пожалуй, – кивнула она наконец. – В эти дни какие-то мелкие людишки дают не слишком пышные приемы. Немедленно разошлите приглашения, Чарлз.

– Они уже написаны, – широко улыбнулся управляющий.

– Негодник! – шутливо упрекнула она. – Зачем спрашивать, если вам все известно наперед?

– Потому, мадам, что вам известно больше, чем мне, и я с трепетом ожидал вашего одобрения, – пояснил Трент и поклонился. – Прошу извинить, леди, меня ждут дела.

– Как умно поступил Септимиус, наняв его, – заметила леди Беллингем после ухода управляющего. – Настоящее сокровище, но ни на минуту не поверю, будто способна узнать что-то раньше его. Что за льстивый дьявол! Истинный дамский угодник!

Она снова засмеялась, но тут же стала серьезной.

– Мне известно, что в этом году на балах ожидается появление необычайно большого количества молодых джентльменов и гораздо меньше девушек, чем обычно, так что вы обе окажетесь замужними леди еще до конца сезона. Кстати, я даю бал ровно через десять дней. Он всегда считался официальным открытием сезона. До этого не принимайте ни одного приглашения. Ах эти дурочки, выставляющие себя напоказ в парках! Еще имеют наглость строить глазки джентльменам и хихикать в ладошки! Из тех, кого я видела, ни одна в подметки не годится вашим девочкам! Разумеется, все знают, что они приехали в город, только держите их подальше от посторонних глаз до самого вечера моего бала. Представляете, какой фурор произведет их приезд! – лукаво прищурившись, объявила она. – Вообразите, сколько холостяков они встретят на моем балу! Вот разозлятся любящие мамаши! Подумать страшно, как они взбесятся!

– Превосходная мысль, Кларис, – согласилась леди Эббот, – и поскольку вы заверили, что в этом году будет большой выбор женихов, я чувствую себя немного виноватой в том, что использую подобную тактику.

– Черт возьми, тетя, разве это не дьявольски хитро с вашей стороны? – поддразнила Аллегра.

– Дитя мое, откуда подобный язык? – покачала головой Олимпия. – Это так вульгарно! Нет ничего плохого в том, что ты и Сирена несколько необычным образом войдете в тот мир, где вам предстоит провести остаток жизни. Это лучший способ привлечь всеобщее внимание.

– Да! О да! Две первоклассные молодые девственницы с тугими кошельками, готовые идти к алтарю. Делайте ставки, джентльмены! – издевательским тоном провозгласила Аллегра.

– Аллегра! – прошипела тетка, зато Сирена хихикнула.

Леди Беллингем разразилась смехом.

– Она абсолютно права, Олимпия. И все же, дорогая Аллегра, увы, другого способа познакомиться с достойными джентльменами еще никто не придумал.

– Не уверена, мадам, что мне так уж нужен достойный джентльмен, – полушутя отпарировала Аллегра.

– Согласна, с грешниками куда веселее, уж поверьте моему опыту, но мы должны брать в мужья праведников. Ради нас самих. И ради наших семей, – изрекла леди Беллингем. – Иногда посчастливится найти необыкновенного мужчину, соединяющего в себе черты и того и другого. Однако они очень редки, дорогая. Не бойтесь, Аллегра Морган, я буду вашей наставницей. И сама буду давать вам советы, ибо знаю все о десяти тысячах избранных – или о светском обществе, как некоторые нас называют. Верьте мне, я смогу благополучно провести вас через все рифы первого сезона. Будем надеяться, он окажется единственным.

– Боюсь, мне в самом деле понадобится рулевой, чтобы провести меня через бурные воды общества, мадам. Я не могу кокетничать или жеманничать. И считаю такие манеры глупыми и бессмысленными. Джентльмен, у которого на уме только карты и скачки, – такой же пустоголовый олух, как и девушка, думающая лишь о нарядах и балах! – горячо вырвалось у Аллегры. – Боюсь, из меня выйдет не слишком примерная жена.

Леди Беллингем погладила пальцы девушки пухлой белой ручкой в дорогих кольцах.

– Ну-ну, дитя мое. И для вас найдется подходящий супруг, я в этом уверена, – шепнула она и, с трудом подняв свой немалый вес со скамьи, объявила: – Кажется, я непростительно засиделась. Олимпия, проводите меня. До свидания, дорогие девочки. Жду вас у себя на балу.

– Мама говорит, что с ней следует считаться и все в лондонском обществе ее побаиваются, – пробормотала Сирена, глядя вслед удалявшимся женщинам.

– Она станет нам хорошим другом, и, кажется, хоть в этом нам повезло, – проницательно обронила Аллегра.

– Думаешь, она права?

– В чем?

– В том, что каждый человек находит себе пару. А если мы не найдем себе партию до конца сезона? – встревожилась Сирена.

– Вернемся в Лондон через год, – рассудительно ответила кузина. – Мне говорили, что далеко не всем удается подцепить жениха за один сезон.

– Но в декабре нам будет восемнадцать! – встревожилась Сирена.

– Зато пока еще семнадцать, – смеясь, отпарировала Аллегра. – Ах, милая кузиночка, я совсем не уверена, что так уж хочу замуж. Мы, можно сказать, только что со школьной скамьи. Я мечтаю получше узнать жизнь, повидать мир, прежде чем остепениться и свыкнуться с унылой серостью семейной жизни.

– Зато я хочу замуж! – жалобно воскликнула Сирена. – Матушка не вернется в свой вдовий дом, пока не пристроит меня, а я больше не могу жить вместе с братом! Шарлотта нас не выносит и даже не пытается это скрывать. Терпеть не может матушку и меня и за столом сидит с таким видом, словно мы каждый кусок вырываем у нее изо рта!