К моменту моего знакомства с Цоем уже был выпущен и становился популярным альбом «Группа крови», по опросам официальных и неофициальных изданий, ставший лучшим альбомом 1988-го, однако гастрольная и концертная деятельность группы «Кино» оставляла желать лучшего. И хотя Цой никогда не был алчным или меркантильным, ему требовалось денег уже существенно больше, чем на бутылку вина или новые джинсы. У него появилась настоящая семья, да и психология потихоньку превращалась из пацанской в мужскую. Я уже со второй-третьей нашей встречи ощущал возможность и перспективность совместной работы, видел ее взаимную выгодность, но не форсировал события. Прошло всего полтора месяца после знакомства, и я уже предлагаю Виктору организовать концерт в ДК МАИ. Цой внимательно на меня смотрит, немного думает и предложение принимает без лишних вопросов.
Наш дебютный концерт прошел при переполненном зале, и еще множество желающих осталось горевать на улице. Успех и аншлаг! Прекрасный старт! Как сейчас помню, за это выступление музыкант и группа заработали полторы тысячи рублей — примерно 70 процентов от прибыли. Ну, а остальное досталось вашему покорному слуге. И вполне заслуженно.
Исполнив последнюю композицию, Цой достаточно долго отсиживался в гримерной, надеясь, что толпа поклонников рассосется. Какой там! Выйти даже с заднего входа нам оказалось весьма затруднительно — поклонники облепили машину, на которой я собственноручно привез Цоя, и приходилось продвигаться с помощью секьюрити и многочисленных автографов. Кто-то просил расписаться на пластинке, кто-то — на ладони, а кто-то — чуть ли не на одежде. Цой не отказывал никому.
После концерта мы поехали в ресторанчик поблизости от ДК. Хозяин, а тогда они обычно сами принимали и рассаживали немногочисленных посетителей, узнал Виктора и поставил кассету с его песнями. Но этот шаг совсем не понравился певцу и он вежливо попросил выключить «свой голос» и заменить его на «что-нибудь европейское». Замена на «Модерн Токинг» восторга не вызвала, но дальше «капризничать» он не стал. Кстати, манера при виде Цоя заводить на полную громкость его записи была широко распространена и причиняла певцу заметный дискомфорт. Вдобавок еще срабатывал старый принцип рокерского мышления — «наше творчество не под еду».
После первой столь удачной «пробы» Цой поверил моим организаторским способностям, и совместная работа началась. Мелькали города и регионы, стадионы и концертные залы, гостиницы и рестораны. Транспортные расходы оставались весьма незначительными, поэтому мы путешествовали обычно большой группой в 12–14 человек: и техники, и музыканты, и охрана, и спарринг-партнеры для Цоя. А он, надо сказать, насмотревшись в свое время фильмов с Брюсом Ли, серьезно заболел восточными единоборствами. Иногда даже казалось, что нунчаки ему ближе микрофона — восточная кровь говорила, что ли. Помню, однажды я сильно напрягся на его привычку подшучивать надо мной, делая какие-то боевые пасы.
— Слушай, перестань.
— А что, обижаешься?
— Ну, надоело…
И он раз и навсегда все прекратил — очень деликатный человек.
Гастрольный тур выстраивался на 10–12 городов, не как сейчас, максимум на 2–3. И это был самый настоящий «чес», с многочисленными передвижениями на самолетах, поездах, с массой времени в дороге. До какого-то момента я работал параллельно с неким персонажем по имени Юра Белишкин, который пытался администрировать группу еще в питерском рок-центре. Однако расклад наших сил и способностей оказался явно не в его пользу — я раз за разом доказывал свою большую продуктивность, я больше и лучше помогал Виктору и группе, мог куда больше дать. И, почувствовав свою (относительную) никчемность и бесполезность, бывший администратор однажды, по-моему, после концерта в Красноярске, просто тихо отвали с маршрута, никого даже не предупредив. И до самой смерти Виктора я стал директором группы «Кино». Даже больше, чем директором, — я стал ее продюсером. Первым и последним.
Внешне идеология отечественных рокеров и сейчас выглядит более приглядной и стильной, чем у циничных попсовиков, но об ее искренности можно поспорить. Рокеры якобы считают, что концертов должно быть мало, светиться в «ящике-телевизоре» негоже, клипы снимать пошло, а делать на музыке деньги — это уж совсем некрасиво. Не верю! Как правило, это просто хорошая мина при низком спросе на тех, чьи выступления нигде не ждут, и за которые никто платить не намерен. Некоторых подобных предрассудков Цой практически лишился к моменту нашей встречи, в некоторых я его грамотно разубедил, в том числе на западных примерах. Я выстраивал коммерческую сторону его творчества, приучал ценить и считать деньги и не стыдиться этого. Хотя обвинения, что «обуржуазил» парня, слышал в те годы нередко. Еще обвиняли, что вытащил его из «подвала», модно называвшегося андеграундом. Мол, именно там его песни звучали наиболее естественно. Поясню, что под подвалом в этом обвинении понимается питерский рок-клуб. Ну, а если и вытащил, что тут плохого? Цой сумел стать кумиром не просто некоей специфической аудитории, а фактически всей страны. И при этом заработать достойные деньги.
Деньги надо уметь зарабатывать, уметь считать и главное — делить так, чтобы никто не чувствовал себя обманутым. С Виктором это получалось неплохо. С каждого совместного концерта я получал примерно 20 процентов прибыли, из оставшихся средств 40 процентов брал себе Цой и по 20 оставалось на каждого из остальных трех музыкантов группы. То есть я получал больше обычного музыканта, но меньше лидера. Логично. Какого-то особого финансового договора у нас не существовало, как не существовало и постоянных правил игры. В каждом случае дележ прибыли оговаривался отдельно, при этом иногда практиковались варианты гарантированного гонорара для артистов, независимо от сбора. Тут уже рисковал я — иногда получалась сверхприбыль, а иногда, при больших затратах и средней посещаемости мероприятия — почти в нулях оставался. Хотя таких примеров из почти сотни совместных концертов — единицы. Обычно все происходило весьма успешно. Первый и последний раз в жизни я работал с уже сформировавшимся коллективом, первый и, наверное, последний раз в жизни ничего не вкладывал в его продвижение и развитие. Единственной областью финансовых вложений, где мы с Виктором являлись равноправными партнерами, была полиграфическая и иная сувенирная продукция — инвестировали пополам и прибыль делили тоже пополам. На 7–8 тысяч человек, приходящих на концерт, продавалось до 3 тысяч плакатов и маек!!! Сейчас этой практики нет, мало кто занавешивает стены своей квартиры плакатами с портретами артистов. И само отношение другое, менее восторженное, более потребительское кумиров уже нет. Кстати, я тут подсчитал на досуге, что в те небогатые годы билеты на концерты стоили сравнительно меньше — 4 рубля, сейчас же от 500 до тысячи. То есть относительно средней зарплаты стали в 2–3 раза дороже.
Концерты Цоя можно сравнить с небольшим нашествием: первым выдвигался я с помощником, обычно на самолете — все обустроить и подготовить. Параллельно рекламная группа в четыре человека, ехало на поезде, в одном купе — они, во втором — продукция. Затем появлялся Цой с музыкантами, друзьями и спарринг-партнерами… Если подробно восстанавливать в маршруты наших гастролей, можно много о чем порассказать, не уверен, что эти подробности будут интересны читателю. Хотя, например, приведу такой эпизод:
В конце мая 1990 года мы направились Иркутск — какая-то компания заключила с нами контракт на 5 концертов, в том числе по 2 в Ангарске и Братске. Естественно, к контракту был приложен наш технический райдер — те условия, как бытовые, так и сценические, необходимые для проведения концертов. В Иркутске концерт отыграли «на ура», съездили на Байкал, все замечательно, а вот в Братске начались проблемы. Мало того, что нас поселили в какой-то ужасной гостиничной дыре почти без отопления. Так еще и стадион оказался сплошной развалиной, в заборах дырки — пролезай и смотри и слушай. Ясно, что денег платить почти никто не стал, и второй, более поздний концерт 31 мая мы отменили и в семь часов вечера вернулись в «отель» и легли отдыхать. Но не тут-то! В гостиницу приехали организаторы тура и сказали, что на второй концерт собралось много народу и надо выступать. Хотя оплатить концерт по договору не могут. Я разумно возразил — нет денег, нет и музыки. Однако события развивались вопреки логике. Толпа поклонников, незаконно проникшая на стадион, требовала зрелищ и не собиралась расходиться по домам. Прождав около часа, они собрались на площади перед гостиницей и стали шуметь, появились свои зачинщики, в окна полетели бутылки и камни, нарастала вероятность серьезных беспорядков. На площадь подтянули небольшой отряд типа «ОМОНа», но силы были явно не на его стороне. На весь этот шум и гам из номера вышел Цой, весь заспанный и плохо понимающий, что происходит. Я, как мог, ему все растолковал. Цой немного подумал и сказал: — Тогда я буду петь бесплатно…
