Я пытался их скинуть на ходу и бежать босиком, один туфель слетел, а второй, гад, ну словно прилип. А еще я скидывал валюту — прямо как в кино — в лужи, под ноги, в кусты. Банкноты разлетались веером, их подбирали и снова бежали за мной. И тут я подвернул ногу, ту самую, в предательском ботинке. Все. Конец.

Меня накрыли, скрутили руки и уже никуда не вели, а ждали милицейскую машину. Вскоре она подъехала, и меня отвезли в отделение. Карманы мои были девственно пусты — я выкинул все четыре тысячи зеленых, и рубли, и даже ключи от квартиры, но свидетелей этой «широты души» оказалось хоть отбавляй. Забавно, что в итоге мне предъявили всего 2,5 тысячи — остальные или присвоили или не нашли. Все равно особо крупный размер.

Затем устанавливали мою личность, ехидно кивали — «недолго погулял и за старое взялся», допрашивали. Вначале я от всего отказывался, хотя устало и не особо убедительно. В соседней камере КПЗ сидел Олег, начавший имитировать душевную болезнь — в точности, как описано в какой-то умной книге, которую он изучал специально для такого случая. Параллельно с этим занятием он писал записки, первая из которых дошла ко мне в пачке сигарет. Суть послания являлась весьма незатейливой: «Бери все на себя, все равно ведь вся валюта была у тебя». Собственно говоря, именно так я и собирался поступить, по возможности отмазать компаньона. А вот вторая ксива с аналогичными наставлениями беспокойного Олега его сильно подвела, попав в руки к следователям. Текст записки выдавал совершенно разумного, но очень испуганного человека, что изрядно противоречило его гавканью, мяуканью и прочим животным визгам. Это же подтвердили и в Сербского — симуляцию какой-то там душевной болезни. Короче, закосить не удалось.

Следующие несколько дней в КПЗ прошли в допросах и раздумьях. Как описать мое состояние… Ну, если первые дни первого задержания походили на острую зубную боль, то теперь — на боль тупую, ноющую. Какое преступное легкомыслие. Даже котенок, который написал на ковер и которого побили, старается не повторять своего проступка. А меня жизнь так основательно тряханула и вот опять! На те же грабли, на тот же, если не на больший, срок.

Опять баланда, параша, мат-перемат. В душе царила холодная пустота, и было на все наплевать. Нап-ле-вать…

Из КПЗ меня отправили прямиком в «родную» Бутырку, где я просидел еще полгода. Свидание со старой зарешетчатой знакомой после семи лет разлуки особой эмоциональностью не отличалось. Лучше бы и не виделись вовсе. Впрочем, некоторые изменения я отметил — быт стал более чистым и демократичным, зато и теснота возросла. Все больше и больше советских граждан активно нарушали законы своей социалистической родины и расплачивались за это тюремными сроками.

Что же касается расследования по моему дело, то особо глубоко не копали, мне в вину вменялся единственный эпизод, являющийся, впрочем, серьезным рецидивом. Правда, на этот раз следователи обеспокоились очными ставками и какими-то свидетелями. Липовыми, конечно, да ничего не докажешь. Они утверждали, что видели, как я скупал доллары на смотровой площадке на Ленинских горах, видели, как разбрасывал их на бегу. Кстати, один из лжесвидетелей на суде, когда его спросили о цвете долларов, после долгих раздумий ответил: «Коричневые…» Но скажи он хоть «прозрачные», все уже было давно решено. И не в мою пользу.

Еще хочу рассказать, что за короткий срок моего пребывания на воле я познакомился с замечательной девушкой Леной. Планов на будущее мы не строили, зато многие вечера и ночи проводили вместе, тусовались по курортам, дружеским вечеринкам и модным ресторанам. Ну и интима не гнушались, понятное дело. Так вот, после наших похождений Лена «залетела». Случается такое иногда, знаете ли. Она узнала об этом уже после моего задержания, а я — только в дни суда. Оказывается, уже когда я грел нары, Леночка созвонилась с моей мамой, даже пару раз заходила к нам в гости. У них образовались дружеские отношения, и мама мудро, хотя и слегка цинично, посоветовала ей сделать аборт. Ведь срок мне грозил немалый. Лена трезво последовала маминому совету, хотя, не знаю, что творилось в ее душе. И когда меня судили в Мосгорсуде, туда каждый день приходила какая-то незнакомая девушка, усаживалась в дальнем ряду и тихо сидела до конца заседания. А ведь кроме родственников, моих и Олега, больше там никого не было.

— Кто такая? — я поинтересовался у адвоката.

Адвокат развел руками.

— Может, практикантка какая уголовным процессом интересуется? Диплом пишет? Вы бы спросили у нее, что ли…

Адвокат вернулся очень удивленный. Мною. Ведь этой девушкой оказалась Лена, моя недавняя любовь, которую я просто не узнал. Может, ее внешность так поменял недавно сделанный аборт, или волосы покрасила, или я в тюрьме слегка ослеп. В общем, опять некрасиво перед ней все получилось. Тем не менее перед отправкой на зону я получил вещевую передачку со свитером и шапкой, связанными собственноручно Леной. Спасибо тебе!

Выйти на председателя московского городского суда мы опять не смогли, а ведь она, как и первая, тоже брала взятки. И тоже в итоге попалась. А есть такая примета — коли уж судья берет на лапу, делая поблажки для «своих» клиентов и выдавая приговоры ниже низшего предела, то «чужих» она гасит со всей жестокостью. Вот и у этой дамочки передо мной было расстрельное хозяйственное дело. Мне же дали 8 лет плюс 1,8, не досиженные по условно-досрочному освобождению, итого почти десять. Олег же отделался чистой восьмеркой.

05.10.2003

Вчера в моей продюсерской жизни произошло весьма радостное и значительное событие — Билан подписал контракт на выпуск своей первой пластинки с «Гала Рекордс». «Гала Рекордс» российский представитель крупнейшего звукозаписывающего лейбла «EMI/Virgin», который является одним из пяти основных мировых компаний-мейджоров. Сумма контракта около 100 000 долларов, тоже в общем-то неплохие деньги, но дело даже не в этом. Рабочий контакт с этой компанией — потенциальный путь на Запад. Конечно, путь этот необычайно сложный. Существенного успеха здесь добилась лишь группа «Тату», хороший продукт, благодаря своей эпатажности, но знакового мало и музыки мало. И никакой долговечности, уж поверьте мне, одной скандальностью ее не завоюешь. И потом, артист, который поет под фонограмму, это не артист. Но шоу, да, неплохое… Разгорелось и затихает, думаю их пороху надолго не хватит, и когда моя книга выйдет из печати, на музыкальном небосклоне их уже не будет.

Сейчас сложно сказать, кто же из наших исполнителей сможет пробиться на Запад основательно и фундаментально. Нужна поддержка мощной западной рекорде-компании, правильный репертуар, цепкие и грамотные продюсеры. Кое-что у Димы уже есть, но многое еще предстоит доработать. Песни обязательно будут на английском, музыка и аранжировки тоже должны соответствовать понятию «западный продукт». У нас же даже лучшие аранжировщики не способны его сделать — стремятся как побыстрее, как попроще, со звуком работают тяп-ляп. Студии вроде нашпигованы дорогим оборудованием, а его возможности используются процентов на десять. Тут конечно еще причина в постоянной экономии средств большинством исполнителей, желании как можно меньше заплатить за студию. И если на Западе на создание альбома может уйти до года основательной работы в студии, то у нас день-два на песню. И все подчас делается одним «умельцем на все руки», а в аранжировках западных песен иногда до пяти музыкантов участвуют — один пишет барабаны, другой — подкладку, третий… Ну да что говорить — там качество экономически оправдано.

«Гала Рекордс» возлагает большие надежды на молодого талантливого певца и намерена позиционировать Билана как артиста международного уровня, с продвижением его в странах Европы и Америки. Дима Билан — один из самых ярких и актуальных исполнителей на сегодняшней российской поп-сцене, сумевший за короткое время завоевать миллионы слушательских сердец во всей стране. И это не только мое мнение.