26 июня. Я составил для офицеров авангарда следующую записку:

«Послезавтра, 28 июня 1887 г., мы намереваемся выступить в поход. Отсюда до цели нашего путешествия насчитывается 885 км по птичьему полету. Проходя ежедневно по 15 км, мы через два месяца достигнем озера Альберта.

В 1871 г., во время поисков Ливингстона, моя экспедиция в 54 дня прошла пространство в 579 км, следовательно, она шла по десяти с половиною километров в день.

В 1874 г. моя экспедиция поперек Африки прошла такое же расстояние – 579 км – от Багамойо до Виньята в 64 дня, делая в день по 9 км.

В 1874–1875 гг. та же экспедиция прошла от Багамойо до озера Виктории 1 158 км в 103 дня, по 11 км на каждый переход.

В 1876 г. та же экспедиция от озера Уимба до Уджиджи, 579 км, прошла в 59 дней, т. е. по 9,8 км в день.

Следовательно, если отсюда до Кавалли, на протяжении 885 км, идти по 9,6 км в день, мы придем на место 30 сентября.

По всей вероятности, на предстоящем нам пути страна наполовину или более того будет такою же, как и здешняя местность: валежник, леса, изборожденные извилистыми тропинками, посредством которых сообщаются между собою разбросанные части туземных племен, а между ними проходят другие, соединительные, тропы.

Туземцы будут вооружены копьями, ножами, луками, стрелами и щитами.

Так как нам придется проходить быстро, большую часть туземцев мы будем заставать врасплох. Они не будут иметь возможности сплотиться и выставлять против нас значительные силы, не имея на то времени. Мы будем иметь дело с такими противниками, которые будут действовать лишь под влиянием непосредственного гнева. На такие нападения офицеры могут живо давать отпор, наблюдая, чтобы ружья всегда были заряжены, а носильщики чтобы не отходили в стороны. Ни под каким предлогом не допускать снимать оружие, носимое на боку.

Порядок выступления назначается следующий:

На рассвете бьют «зарю».

Первым подает сигнал трубач суданского отряда № 1.

Вторым подает сигнал на рожке горнист отряда № 2 под командой лейтенанта Стэрса.

Третьим трубит трубач отряда № 3, капитана Нельсона.

Четвертым – барабанщик отряда № 4, капитана Джемсона.

Офицеры позавтракают кофе с сухарями пораньше и присмотрят за тем, чтобы люди хорошенько поели перед походом.

В 6 часов утра выступают вперед 50 пионеров, вооруженных карабинами, топорами и серпами, под моим личным предводительством.

За нами следует, в 15 минутах расстояния, главный корпус под начальством дежурного офицера; он будет строго придерживаться тропы, проложенной нами и отмеченной значками на деревьях, зеркалами, царапинами и иными приметами.

Колонна составится из носильщиков и всех вообще людей, как больных, так и здоровых, не назначенных в арьергард. Шествие замыкает дежурный офицер, наблюдающий неуклонно за движением колонны.

Арьергард составится из 30 человек под начальством офицера, особо назначаемого на каждый день. Он защищает колонну от нападений с тыла. Люди арьергарда несут только свои личные пожитки. Они наблюдают, чтобы не было отсталых. Отстающих нужно гнать вперед во чтобы то ни стало, ибо каждый оставленный позади неминуемо погибнет.

Впереди главного корпуса люди, несущие палатки, личные пожитки и штаба, непосредственно следуют за командующим офицером. Этот офицер обязан быть постоянно настороже, дабы подавать сигналы идущим позади; он во всякое время должен быть готов к принятию приказаний с фронта и к передаче их следующим.

Авангард освещает пролагаемую им дорогу посредством зеркал; он рубит мешающие лианы, а по прибытии в лагерь, не теряя времени, приступает к устройству бомы, т. е. ограды из валежника и колючих растений. Сразу по прибытии на место каждый из отрядов помогает устройству этого важного оборонительного средства. Лагерь только тогда считается готовым, когда обнесен древесными стволами и валежником. Люди, не занятые устройством бомы, должны ставить палатки.

Бома должна образовать круг с двумя входами, тщательно замаскированными грядою кустарника в 5 м длины.

Нормальный диаметр лагеря должен равняться 75 м. Палатки и багаж располагаются внутри круга, имеющего в поперечнике 60 м.

Означенные указания относятся к переходам по местам опасным и имеют в виду лишь обычные затруднения, могущие возникнуть при внезапном нападении со стороны туземцев.

Авангард зорко наблюдает за всем, что происходит впереди колонны. Если с фронта видны будут серьезные затруднения, имеющие значения более важные, чем обычные демонстрации враждебных туземцев, особые гонцы предупредят главный корпус об угрожающей опасности.

Каждый раз, как на то представится возможность, мы будем занимать покинутые селения, дабы запастись свежими припасами, но и такие селения предварительно будем укреплять. Офицерам рекомендуется постоянно иметь в виду, что все чернокожие солдаты, суданцы, сомали и занзибарцы, от природы склонны к легкомыслию и беззаботности и потому любят идти вразброд, что столь же неосторожно, как и безрассудно. Я утверждаю, что этим путем теряется по крайней мере столько же народу, как и в открытой войне. Поэтому офицеры отвечают за жизнь своих людей. Тот из офицеров, который посвятит себя строжайшему выполнению правил и станет наблюдать, чтобы и ночью все совершалось согласно предписаниям, окажет мне наиболее важные услуги.

Прибыв на место стоянки, если это окажется брошенная деревня, офицер озаботится прежде всего о квартирах и постарается, чтобы все отряды были размещены в одинаковых условиях; затем он приступит к истреблению всех жилищ, которые окажутся вне занятого лагерем круга. Он употребит деревянные и всякие другие материалы, добытые поблизости, для защиты своего участка против ночных нападений, против копий или огня.

Вначале некоторые указания даст авангард, но и каждый из офицеров не упустит лично удостовериться в положении дел, не ожидая отдельных приказаний касательно мелочей. Он должен считать себя отцом своего отряда и действовать, как прилично разумному вожаку.

Во всех таких стоянках по деревням лейтенант Стэрс озаботится расстановкой часовых на ночь у каждого входного пункта; каждый отряд сам удовлетворяет свои частные потребности.

В первую неделю мы не будем совершать слишком длинных переходов, пусть офицеры и люди постепенно втягиваются в дело; но, пройдя одну четвертую долю пути, расстояния будут ежедневно увеличиваться, и на половине дороги я надеюсь, что мы будем совершать удивительно большие переходы. В свое время и в своем месте будут издаваться дальнейшие инструкции.

Завершаю эту главу выпискою из моего дневника.

27 июня. Ямбуйя. Наши люди просили дать им обещанный суточный отдых, который пришлось откладывать до тех пор, пока пароходы уйдут, а лагерь окончательно укрепится. Впрочем, оставалось еще много и других дел, и понадобилось перестроить отряды.

После стоянки в Болобо у нас перебывало много больных, и следовало отобрать наиболее слабых, чтобы все четыре действующих отряда выступили в наилучших условиях. Понадобилось также пронумеровать пионерские инструменты. Из сотни серпов у нас осталось только 26, из сотни топоров – 22, из сотни ломов – 61, из сотни заступов – 67. Все остальное раскрадено, распродано или просто кинуто по дороге. Какая скука присматривать за этим небрежным народом!

Завтра выступаем в числе 389 человек и устремляемся в неизвестное пространство. Один туземец назвал мне несколько племен или родов, но касательно их численности, сил, расположения я в полнейшем неведении. Вчера мы проделали церемонию «обмена крови» с одним из вождей Ямбуйи. Так как командиром поста остается майор, то ему и пришлось это сделать; по правде сказать, это чрезвычайно противная операция, но майор выдержал ее молодцом. На кровь, льющуюся от пореза, насыпают щепотку грязной соли, и все это надо слизнуть. Вождь исполнил это как приятнейшую обязанность.