Вначале было решено расставить свадебные столы на газонах, но из-за дождя пиршество пришлось перенести в зал, и слуги деловито сновали взад-вперед с нагруженными едой и напитками подносами. Скай ничего не пожалела ради любимой внучки. Поскольку стояло лето, все ее дети приехали, чтобы своими глазами увидеть свадьбу племянницы с графом Гленкирком. Из Ирландии прибыли даже Юан О'Флаерти с женой, Гвинет Саутвуд. Хозяину Баллинесси, великану с грубым лицом и седеющими волосами, исполнилось сорок девять лет. Простой ирландский сквайр, он был вполне доволен своим положением. Его сорокавосьмилетний брат Мурроу почти распростился с морем и по большей части жил в Девоне, управляя торговой компанией «О'Малли-Смолл». Его жена Джоан Саутвуд была рада, что муж наконец покончил с кочевой жизнью; впрочем, несмотря на бесконечные путешествия, Мурроу удалось подарить своей любящей супруге трех сыновей и трех дочерей.

Виллоу, графиня Альсестер, со своим мужем, Джеймсом Эдвардсом, четырьмя из восьмерых детей, зятьями, невестками и внуками прибыли немного раньше назначенного срока. Только их самый младший сын Уильям еще не женился, но ему было лишь двадцать! Из всех отпрысков Виллоу он по праву мог считаться настоящим испанцем. Уильям необыкновенно походил на отца Виллоу. При одном взгляде на него Скай уносилась в далекое прошлое, когда она стала женой человека, известного под именем Халид эль-Бея, Великого Повелителя Шлюх Алжира и бывшего на самом деле испанцем-вероотступником. Она, конечно, так и не открыла Виллоу самые пикантные подробности этой запутанной истории, и та считала отца торговцем, порвавшим связи с семьей из-за каких-то распрей. Наблюдая за чопорной, вечно чем-то недовольной дочерью, строгой блюстительницей этикета, пытавшейся всегда настоять на своем, Скай все чаще испытывала искушение когда-нибудь, перед самой смертью, поведать Виллоу о Халид эль-Бее. Уж это наверняка собьет с нее спесь!

За пятидесятипятилетней Виллоу стояли пятидесяти двухлетний Робин Саутвуд, граф Линмут со своей красавицей женой Эйнджел, Дейдра Бурк сорока семи лет со своим мужем, лордом Блекторном, и сорокашестилетним братом Патриком и его женой Валентиной. И, конечно, Велвет де Мариско, графиня Брок-Кэрн, сорокадвухлетняя и самая младшая из детей Скай, с супругом Александром Гордоном. Они привезли с собой пятерых сводных братьев Жасмин, самых разных возрастов — от пятнадцати до двадцати двух лет. Сводная сестра новобрачной Сибилла, графиня Кемп, тоже прибыла на церемонию с мужем Томом Ашберном и двоюродным дедом Жасмин Конном, лордом Блисс и его женой Эйдан. И, конечно, верные слуги леди Линдли Адали, Торамалли и Рохана не могли пропустить такое торжество.

Виллоу тихо сказала своим отпрыскам, что Скай, конечно, расстроится из-за столов, накрытых в зале. Это непременно напомнит матери ту роковую Двенадцатую ночь, когда умер Адам. И к тому же семья впервые собралась после его кончины.

— Она слишком стара и может не выдержать, — ныла Виллоу, искренне тревожившаяся за мать.

. — Мама сама все устроила, сестрица, — мягко заметила Дейдра. — И хотела, чтобы было именно так: нельзя же вечно избегать зала только потому, что там умер папа?

Виллоу уже открыла было рот, чтобы язвительной репликой уничтожить сестру, но тут вмешался Робин.

— Виллоу, — насмешливо заявил он, — ты никогда не была так молода, как наша мать в ее преклонном возрасте.

— А ты, как всегда, говоришь загадками, — парировала Виллоу.

— Ты родилась старушкой, — без обиняков пояснил Робин. — У мамы душа молодая. И сердце юной девушки. Она отказывается жить прошлым, как ее ровесники. Адам, да упокоится его святая душа, ушел от нас, но мама будет жить, пока Господь не призовет ее к себе. Я знаю, ты желаешь ей добра, но немедленно перестань хныкать и улыбнись. Где еще, по-твоему, можно было накрыть столы в такую погоду?!

— Я вообще не понимаю, из-за чего столько шума, — проворчала Виллоу. — В конце концов, это уже третий брак Жасмин, а семья все еще в трауре по отцу.

— Столько шума, как ты выражаешься, — перебил ее обычно невозмутимый муж в одном из редких и несвойственных ему приступов раздражения, — потому что Адам хотел бы этого, будь он жив, и леди Скай следует его желаниям. Придержи язычок, дорогая. Нам надоели твои бесконечные тирады. Давай-ка лучше вместе прогуляемся в саду.

— Какие прогулки под дождем! — запротестовала Виллоу.

— Просто моросит, — поправил граф Альсестер. — Сырость способствует хорошему цвету лица и расправляет морщины. Пойдем, дорогая.

Решительно взяв жену под руку, граф почти вытолкнул ее из комнаты, где скопились родственники перед церемонией венчания.

— Мы еще успеем вернуться к началу службы, Виллоу. И, верный своему слову, привел в часовню присмиревшую супругу.

Теперь семья собралась в зале Королевского Молверна отпраздновать свадьбу. Столы ломились от яств: говяжьи туши, жаренные на вертелах, бараньи отбивные, каплуны в сливовом соусе и утки в апельсиновом, огромные деревенские окорока, пироги с дичью и крольчатиной, форели на листьях кресс-салата, два бочонка устриц в морской воде, заливной угорь, чаши с зеленым горошком, крохотными морковками в сливках и латуком, круги твердого чеддера и нормандского бри, сливочное масло, свежевыпеченные караваи. Вино, эль и сидр лились рекой, а на десерт подавались поздняя земляника со взбитыми сливками и маленькие сахарные вафли со сладкой марсалой — старый обычай желать таким образом жениху и невесте счастья и удачи.

За благополучие Джеймса и Жасмин Лесли было провозглашено множество тостов: некоторые дружеские и теплые, остальные — откровенно непристойные. С каждым новым кубком Жасмин все больше впадала в сентиментальность и вспоминала свадьбу с Ямал-ханом. Тогда ее одели в алый с золотом наряд, сверкавший алмазами и рубинами, как подобает принцессе из дома Моголов. Ей было только тринадцать. Когда она венчалась с Рованом Линдли, маркизом Уэстли, ей принесли подвенечное платье зеленого шелка с золотой вышивкой, в котором выходили замуж ее мать и бабушка. Жасмин исполнилось шестнадцать с половиной.

Сейчас, в неполные двадцать пять, она в третий раз стояла перед алтарем в наряде из тяжелой кремовой парчи. Низкий квадратный вырез был расшит крохотными жемчужинами, поверх которых красовался тонкий кружевной воротник. В треугольном разрезе юбки верхнего платья виднелось нижнее из полосатой серебристой парчи. Такая же ткань сверкала в прорезях рукавов, перехваченных узкими серебряными лентами. Запястья закрывали кружевные манжеты. Под платьями были тонкая сорочка с лентами, несколько батистовых и шелковых нижних юбок и шелковые чулочки, вышитые маленькими золотыми пчелками. Туфли из кремовой парчи были украшены жемчужинами, а в волосы вплетены шелковые розы, тоже расшитые жемчугом, и серебряные ленты.

— О чем ты мечтаешь? — шепнул муж ей на ухо. — Надеюсь, обо мне, дорогая Жасмин.

Джеймс Лесли сжал руку жены, страстно целуя ее пальцы. Сегодня самый счастливый день в его жизни. Боже, он до мельчайших подробностей помнит их первую встречу! Тогда Джемми приехал в Королевский Молверн с королем — предполагалось, что овдовевший граф Гленкирк может стать подходящим мужем для Сибиллы Гордон, воображавшей, что она влюблена в него. Однако его представили Жасмин, и Джеймс с первого взгляда был ею очарован. Прошло уже десять лет. И теперь она наконец принадлежит ему! Джеймс легонько прикусил ее палец.

— Как долго нам придется соблюдать правила приличия?

— Впереди еще танцы, — тихо ответила жена.

— Еще?!

— И много всяких развлечений, — добавила Жасмин.

— Не лучше ли нам развлечься самим? — предложил он.

— Джемми! — упрекнула Жасмин. — Эта свадьба так много значит для бабушки! Терпение, милорд. Можно подумать, вы никогда раньше не знавали радостей любви!

Она попыталась вырвать руку, но Джеймс не позволил и стал самым восхитительным образом посасывать ее пальчики и, не удовлетворившись этим, потянул ее ладонь под стол и прижал к восставшему доказательству своего желания.