Адали понял, что хозяйка окончательно потеряла терпение. Надо немедленно успокоить ее, иначе она наделает глупостей и попадет в беду. Выйди она за графа Гленкирка два года назад, ничего бы этого не случилось.

— Почему бы вам не послать за детьми? — предложил он.

— Что? — удивилась Жасмин.

— Завтра же отправим к вашей бабушке гонца с просьбой привезти детей в Лондон. Пора познакомить маркиза с вашими отпрысками, — продолжал Адали, лукаво блестя глазами. — Маленький лорд Генри и леди Индия прекрасно поймут, в чем дело, если им все хорошенько объяснить. Что же до леди Фортейн, она во всем последует примеру брата и сестры и окажется куда капризнее и непослушнее, чем они оба, вместе взятые. Ну а о маленьком герцоге Чарлзе и говорить нечего. Видя нелюбовь старших к маркизу, он тоже отвернется от него, когда тот, посчитав себя умнее всех, попытается завоевать его расположение. Дети его возраста обычно крайне откровенно высказывают свое мнение.

— Блестящая мысль! — вскричала Жасмин. — А король будет счастлив немного побыть с внуком. Она захлопала в ладоши и звонко рассмеялась.

— Представляю физиономию Сен-Дени при встрече с малышами.

— Я сам напишу мадам Скай, — пообещал Адали и, встав с первыми лучами солнца, принялся медленно выводить на пергаменте крошечные буквы. Совершенно не обязательно уведомлять почтенную леди обо всем, что произошло со времени приезда Жасмин в Англию. Адали уже сделал это, поскольку, честно исполняя свой долг, регулярно сообщал мадам Скай обо всех событиях в жизни подопечной. Она знала об очередной глупости короля, недовольстве Жасмин, поездке Гленкирка в Шотландию. Теперь, используя шифр, изобретенный когда-то им самим, евнух объяснил, что дети должны помочь матери отвадить нежеланного поклонника. И поэтому надо отправить их в Лондон сразу же по получении этого послания.

Сунув туго свернутый пергамент в серебряный футляр, Адали привязал его к лапке почтового голубя и подбросил птицу в небо. Вскоре маленький комочек исчез из виду.

Следующие три дня Пирс Сен-Дени исправно приезжал в Гринвуд с букетом цветов, перевязанным лентами, и неизменно получал отказ. Адали терпеливо твердил, что хозяйка не на шутку разболелась, чтобы принимать визитеров. Нет, за лекарем не посылали. Госпожа не верит в лекарей. Вероятно, завтра ей станет лучше, и она сможет поговорить с маркизом.

На четвертый день, когда Сен-Дени стал выходить из себя, Адали приветствовал его широкой улыбкой и заявил, что госпожа будет рада видеть маркиза. Знаком велев гостю следовать за ним, евнух повел его наверх, в покои Жасмин.

Пирс Сен-Дени украдкой осматривался — хотя он успел мельком увидеть некоторые комнаты внизу, его никогда не приглашали на второй и третий этажи. Обычно же все помещения, кроме библиотеки, были закрыты. Гринвуд оказался отнюдь не большим домом и замыкал ряд строений, принадлежавших богатым и сильным мира сего. Мебель была красивой и модной, но весьма заурядной. Пирс даже назвал бы обстановку простой, если бы не ковры, гобелены и серебро лучшего качества и, очевидно, очень дорогие.

Они поднялись на третий этаж, и Адали провел гостя через гостиную в спальню Жасмин.

— Милорд! — воскликнула леди Линдли, протягивая ему руки. Темные волосы разметались по плечам. На ней был скромный халат с высоким воротом. К облегчению Пирса, она казалась вполне здоровой.

— Надеюсь, вы поправились? — осведомился он, целуя тонкие пальчики и без приглашения садясь на край кровати.

— Еще слаба, но лихорадки нет и жар спал, — заверила Жасмин, отнимая руки. — Мне стало гораздо легче, как только я получила прекрасные новости от бабушки! Мои дети приезжают в Лондон!

— Ваши дети?

Маркизу Хартсфилду, похоже, новость пришлась не по душе.

— Я думал, ваши дети постоянно живут в деревне.

— О нет, милорд! Мои ребятишки всегда жили со мной! Я не из тех матерей, которые отсылают своих отпрысков в деревню и бросают на слуг! Упаси Боже! Малыши гостили у бабушки, которая привезла их из Франции, чтобы мы с Джем-ми могли побыть вместе, но теперь, когда Джемми уехал, я хочу снова обнять их. Кроме того, если вы собираетесь стать моим мужем, вам следует познакомиться с детьми, не так ли? И, конечно, король будет счастлив повидаться с внуком.

Она одарила его ослепительной улыбкой.

Пирс Сен-Дени был вне себя от злости. Он избавился от Джеймса Лесли, чтобы остаться с Жасмин, но прошла уже неделя, а он ничего не добился. Проклятые отродья отнимут все ее время, и что прикажете делать ему? Не может же он снова жаловаться королю? Тот обожает внука, как, впрочем, и трех остальных зверенышей! Да и на что тут сетовать? Такая добродетельная мать достойна всяческих похвал!

Постаравшись скрыть злобу, он улыбнулся.

— Вы совершенно правы. Надеюсь, двое старших достаточно взрослые, чтобы отдать их на воспитание? Поскольку мы будем постоянно находиться при дворе. Жасмин, нужно подумать и об их будущем!

— Я не собираюсь расставаться с детьми, милорд, — отрезала Жасмин. — Омерзительный обычай доверять собственных отпрысков чужим людям! Мои дети богаты, титулованны, безупречного происхождения, и любая семья будет счастлива породниться с ними!

— А теперь, — вмешался Адали, — мы, к сожалению, должны распрощаться с вами, милорд. Волнение вредно госпоже, как вы понимаете. Прошу вас пожаловать завтра.

Сен-Дени поднялся и поклонился Жасмин.

— Королева шлет вам привет, — сказал он. — Я вернусь утром, мадам. В конце недели их величества устраивают маскарад, и я буду сопровождать вас, если к тому времени вы встанете с постели.

— Посмотрим, — пробормотала Жасмин, опускаясь на подушки.

— До свидания, любовь моя, — воскликнул маркиз.

— Прощайте, милорд, — вежливо ответила женщина. Его любовь? Жасмин снова послышался голос Селима, и она вздрогнула.

— Ее величество королева! — провозгласил Адали, провожая королеву Анну в гостиную покоев Жасмин. Та поспешно поднялась с кресла у огня и низко присела.

— Вы оказываете мне огромную честь, ваше величество.

— Дайте-ка посмотрю на вас, дитя мое! — воскликнула королева и, взяв в ладони лицо Жасмин, окинула его внимательным взглядом. — Так я и думала! Ну и притворщица же вы, дорогая! Но теперь пора прекратить своевольничать! Я не смогу помочь вам, коль вы сами этого не хотите. Сен-Дени непрерывно нудит, что у нега снова нет возможности поухаживать за вами. Я едва удержала короля от очередной глупости. Придется вам следующие несколько недель выносить общество этой дряни, маркиза Хартсфилда, ничего не попишешь.

— Если бы только король… — начала Жасмин.

— Знаю, знаю, — утешила королева. — Если бы только мой Джейми не вмешивался в чужие дела, вы с графом Гленкирком благополучно поженились бы в июне. Вы любите его, правда?

Жасмин кивнула.

— Нам лучше сесть, — решила королева и, повернувшись к Адали, велела:

— Принеси выпить что-нибудь повкуснее, Адали!

— Сейчас, ваше величество, — поклонился евнух. Женщины устроились у камина, и королева продолжала:

— Мы со Стини пришли к соглашению и стали вашими верными союзниками, дорогая. Кроме того, я пришла сообщить о новом осложнении. Граф Бартрам просит короля назначить его опекуном маленького Чарлза Фредерика.

— Кто он? — спросила Жасмин.

— Протеже Роберта Сесила, много лет верно служивший королю. Он начинал карьеру еще при Бесс, но недавно потерял расположение моего супруга из-за жадности и ревности Сен-Дени и глупости графини Бартрам, очевидно, еще большей простушки, чем я. По-видимому, граф уверен, что если король доверит ему заботу о нашем внуке, значит, подарит и свою благосклонность. Джейми, конечно, вовсе не намерен делать ничего подобного, но вы знаете, как он мягкосердечен. Не способен решительно отказать бедному лорду Стоуксу. И хотя его величество не вернет графу Бартраму свою милость и собирается отказаться от его услуг, поскольку тот питает тайные симпатии к пуританам, все же помнит о том, сколько сил Ричард Стоукс отдал на процветание короны. Он раздумывает, как бы поделикатнее удалить графа от двора.