Жасмин замурлыкала под, нежными ласками и прильнула к нему с довольным вздохом.

— Мммм… — пробормотала она. — О, Джемми, ты разжигаешь во мне огонь безумия. Прекрати немедленно, иначе лодочники увидят и будут сплетничать.

Но Джемми уже задернул занавеску, спрятав их от окружающего мира. И прежде чем Жасмин успела запротестовать, встал перед ней на колени и, подняв ее юбки, уткнулся лицом в уютное местечко между мелочно-белыми бедрами. Прикосновение языка к чувствительной плоти едва не довело Жасмин до обморока. Она тихо застонала, но Джеймс продолжал ласкать пульсирующий бугорок, неумолимо разводя ее ноги.

— Дже-е-е-е-мми! — взвизгнула Жасмин вне себя от восторга и испугалась, что их услышат. Напряжение росло. Она запустила пальцы в его густые волосы. — О Боже!

Джемми, подняв голову, обжег ее взглядом золотисто-зеленых глаз.

— Я хочу тебя! Здесь! Немедленно!

Он привалился к скамейке и, притянув Жасмин к себе, насадил на стальное копье, которое высвободилось из одежды. Одним быстрым выпадом он наполнил ее до основания.

— О-о-о-о, да, — стонала она, лихорадочно мотая головой из стороны в сторону, чувствуя, что сейчас умрет от наслаждения. Они не должны делать это здесь — ведь от лодочников их отделяет всего-навсего тонкий бархатный занавес!

— О-о-о-о, Джемми!

Как все это безнравственно и непристойно! Что, если их застанут?

Иисусе, да это восхитительно!

Судорожно вцепившись Джеймсу в плечи, она поднималась и опускалась, стараясь вобрать его как можно глубже.

У графа закружилась голова. Бесстыдница! Но как великолепна! Никогда, никогда еще он не желал так ни одну женщину! И наконец Жасмин принадлежит ему!

Джеймс стиснул зубы, сдерживая крик. Горячее семя оросило потаенный сад Жасмин, и она обессиленно прислонилась к любовнику. Джеймс привлек ее к себе, перебирая губами надушенные волосы.

— Вы неотразимы, мадам, — прошептал он. — Я приехал во Францию, полный решимости наказать вас за возмутительное неповиновение… Но не прошло и трех месяцев, как вы ухитрились околдовать меня, и я снова бессилен перед вашими чарами. И что хуже всего, даже не думаю сопротивляться. Наверное, моя любовь к тебе жила все эти долгие годы. Жасмин.

Он осторожно поднял ее и усадил рядом. Жасмин одернула юбки и спрятала в ладонях пылающее лицо. Редкой женщине посчастливится иметь такого дерзкого, пылкого любовника, но каковы ее истинные чувства к нему? Она не станет лгать.

— Боюсь, у меня просто не было времени влюбиться в тебя, — медленно произнесла она.

— Знаю, — кивнул граф, — зато я полюбил тебя в ту Двенадцатую ночь. Увы, я слишком долго не решался открыть свои чувства и страшился быть откровенным даже с самим собой, Жасмин. Ты вышла замуж за Рована Линдли и исчезла из моей жизни, но я продолжал любить тебя. После смерти Рована принц Генри предъявил на тебя права, но я по-прежнему хранил свою тайну. Я не смел верить, что придет день, когда ты станешь моей. Но теперь все переменилось, и ты обязательно полюбишь меня, дорогая Жасмин.

— Ты уверен? — тихо спросила она. Джеймс осторожно повернул Жасмин лицом к себе, и под его взглядом она смутилась, как девчонка.

— Да, мадам, — прошептал он, — рано или поздно вы полюбите меня.

Он поцеловал Жасмин в губы, и она едва не потеряла сознание. Но тут раздался крик лодочника:

— Гринвудский причал!

Джеймс Лесли мгновенно отодвинул занавеску.

— Вижу, вы времени не теряли, — похвалил он шкипера.

— Прилив еще не кончился, и Господу одному известно, сколько раз мы проделывали этот путь.

Гребцы подтянули барку к причалу и привязали к свае. Джеймс перенес Жасмин на берег, и они рука об руку направились к дому. Вглядевшись в человека, который вышел на крыльцо, чтобы встретить их. Жасмин вырвалась и бросилась ему на шею.

— Дядя Робин! — вскричала она, целуя его в обе щеки. Роберт Саутвуд, граф Линмут, крепко обнял племянницу.

— Ах проказница, наконец-то ты вернулась к нам! Королю не терпится вновь встретиться с тобой, но, увидев своего внука, он сменил гнев на милость и уже не так сильно жаждет наказать тебя, — рассказывал Саутвуд, провожая в дом жениха и невесту.

— Король видел Чарлза Фредерика? — удивилась Жасмин.

— По пути в Королевский Молверн мама остановилась в Лондоне и привезла твоих отпрысков ко двору. Король был восхищен и отнесся к юному маркизу и его сестрам с не меньшей нежностью, чем к собственному внуку. Вы, конечно, понятия не имели, что мама собирается посетить Уайт-холл, прежде чем отправиться домой? Ну разумеется, нет! Маме, как всегда, не откажешь в предусмотрительности! Она очень помогла тебе, дорогая, сумев смягчить монарший гнев. Последнее время у Якова постоянные неприятности, а твое открытое неповиновение отнюдь не улучшило его настроения. Теперь же благодаря маме его величество немного успокоился. Мальчик просто чудо и совершенно очаровал своего августейшего деда.

Помолчав, Жасмин нерешительно спросила:

— Дядя Робин, вы не знаете, бабушка забрала с собой всех детей?

— Конечно. Почему ты сомневаешься?

— Жасмин опасается, что король отнимет у нее малыша Чарли и отдаст на воспитание чужим людям, как принца Генри. Королева когда-то предостерегла Жасмин от подобного несчастья, и теперь ей не будет покоя, пока король не заверит ее в обратном, — объяснил граф Гленкирк. Робин Саутвуд задумчиво нахмурился.

— Она права. Мы должны заручиться словом короля, что Чарлз Фредерик Стюарт останется с матерью "и отчимом! Это самый надежный способ!

— Ты что-то слышал? — побледнела Жасмин.

— Ничего, дорогая, — поспешил разуверить племянницу Робин, — постарайся запомнить, что не следует слишком доверяться монархам. Помазанники Божьи искренне считают, что каждый их шаг благословляет сам Господь, хотя я так не думаю. Впрочем, ты этого от меня не слышала. Я верный слуга повелителя и никогда не стану оспаривать его власть.

Добродушно улыбнувшись, он потрепал племянницу по плечу.

Жасмин расхохоталась, и от ее звонкого, совсем девического смеха у графа Линмута потеплело на сердце.

— Дядя, ты ужасно непочтителен к королю, — шутливо упрекнула она.

— Вовсе нет, дорогая, но если ты помнишь, я вырос при куда более пышном дворе и служил величайшей королеве, которую знала эта страна. Как и мой отец, я истинный придворный. Однако я специально вернулся из Девона, чтобы приветствовать тебя, Жасмин, и помочь освоиться при дворе Якова Стюарта. Надеюсь, он благосклонно примет твое смиренное покаяние. Ну а потом я вернусь домой, к своей милой Эйнджел, детям и внукам. Кажется, я потерял вкус к придворной жизни и думаю, что странные пристрастия короля станут причиной его падения. Сначала Карр, а теперь и еще двое молодых людей соперничают за его благосклонность.

Они вошли в огромный зал и уселись за стол, ожидая, пока слуги принесут ужин.

— Король не всегда был таким, — заметил Джеймс Лесли. — Я знаю его с детства. Должно быть, возраст и время так его изменили.

— У Якова никогда не было официальной любовницы, как у большинства его предшественников, — пробормотал Робин. — И он был неизменно верен королеве, но с тех пор как стал править Англией, один любовник сменяет другого!

— Нет, он не всегда отличался супружеской верностью, — тихо возразил Гленкирк, осушив кубок.

— У короля все-таки была любовница? — удивилась заинтригованная Жасмин.

— Моя мать. Я уже как-то упоминал об этом, Жасмин. Король воспылал к ней страстью, хотя она никогда не поощряла его. Он послал отца в Данию вместе с эскортом, чтобы привезти его невесту в Шотландию, и пока тот был в отъезде, силой принудил мать лечь с ним. Отец, узнав об этом, во всем обвинил мать, и ей пришлось бежать к лорду Босуэлу в поисках защиты и покровительства. Это долгая история, и когда-нибудь я ее доскажу. Так что король не всегда вел себя так глупо. Когда-то он был безжалостен и жесток, как истый солдат.

— А королеве известно об этом? — допытывалась Жасмин.