– Давай, давай же! – пробормотал он сам себе, нетерпеливо пристукивая кулаком по колену.

Джейк уже начинал нервничать. Если они в ближайшие несколько минут не заманят итальянцев…

Но именно потому, что они привыкли сражаться в одиночку и каждый был сам себе генерал, именно потому, что искусство засады и обманного маневра было так же присуще эфиопам, как ощущение винтовки в руке, беспокоиться Джейку не стоило.

Словно выпорхнув из-под колес впереди идущих итальянских грузовиков, точно стая черных птиц, по раскаленной земле помчалась группа всадников. Их очертания размывались в светлых клубах пыли, они вихрем летели прочь от итальянской колонны в середину укрытой от глаз эфиопской засады.

Почти сразу же от колонны оторвался головной автомобиль и пустился вдогонку. Он мчался на страшной скорости, быстро сокращая разрыв, и кавалерийскому отряду пришлось уклониться в сторону, как раз туда, где стояли броневики.

Строгий порядок, в котором следовала итальянская колонна, нарушился. Часть грузовиков тоже устремилась в погоню. Это были тяжелые машины с крытыми брезентом кузовами, и двигались они так медленно – немногим быстрее скакавших лошадей.

Но первый, легковой, автомобиль быстро к ним приближался, и Джейк, встав повыше, чтобы лучше видеть, принялся поспешно наводить бинокль на резкость. Он сразу же узнал большой «роллс-ройс», который видел у Колодцев Халди. Его полировка сияла в солнечных лучах, низкая подвеска и щегольские очертания создавали впечатление мощи и скорости, из-под задних колес со сверкающими дисками вырывались клубы пыли.

Джейк все еще следил за машиной в бинокль, когда та резко затормозила, ее занесло боком; она остановилась в бешено взвившемся облаке пыли. Фигура на заднем сиденье резко качнулась вперед.

Джейк видел, как человек в автомобиле схватил спортивную винтовку, как над стволом поднялось облачко дыма, как одна за другой вылетели семь пуль, как семь раз приклад винтовки отдавал в плечо стрелявшему, а клацанье вновь вставляемого магазина донеслось до него лишь несколько секунд спустя.

Всадники наметом скакали прочь от «роллс-ройса», но ни скорость, ни пыль, ни марево – ничто не мешало снайперу. С каждым выстрелом одна лошадь падала, катилась по земле, застывала с задранными к небу ногами или же садилась на зад, пыталась подняться, заваливалась и замирала.

Стрелок опять вскочил в «роллс-ройс», и погоня продолжалась. Автомобиль стремительно нагонял уцелевших всадников, за ним следовали грузовики с пехотинцами, и вся эта масса вооруженных людей катилась прямо в ловушку, которую так тщательно задумал, и приготовил для них Гарет.

– Вот ублюдок! – прошептал Джейк, когда увидел, что «роллс-ройс» снова затормозил.

Итальянец и не старался поближе подойти к всадникам. Он спокойно стоял вне пределов досягаемости для их старинных ружей и не торопясь подстреливал одного за другим, словно тренировался на птичьем дворе. Вообще, вся эта кровавая сцена была выдержана в охотничьем стиле. Даже на расстоянии в девятьсот метров Джейк чувствовал, как итальянского стрелка охватила страсть к убийству ради убийства, ради щекочущего ощущения в животе.

Если бы сейчас вмешаться, врезаться во фланг растянувшейся в беспорядке колонны, еще можно было бы спасти кое-кого из бешено уносящихся прочь всадников. Но итальянцы пока далеко не все попали в подготовленную для них ловушку. Джейк навел бинокль на клубившуюся пылью и расплывавшуюся в мареве равнину, и тут впервые увидел, что двенадцать грузовиков не участвуют в безумной, суматошной погоне за эфиопскими всадниками. Они остановились примерно в трех километрах позади от этой ревущей, вздымающей пыль лавины тяжелых машин. Судя по всему, они подчинялись чьему-то строгому приказу. Больше уделять внимание этому отряду Джейк не мог, поскольку бойня продолжалась, стрелок-спортсмен подстреливал одного всадника за другим.

Острое желание вмешаться охватило Джейка. Он понимал, что с тактической точки зрения это неправильно, но про себя думал: «Ну и черт с ним, я же не генерал, а этим беднягам помощь необходима».

Он опустил правую ногу на педаль сцепления, мотор взревел, но, прежде чем броневик успел выехать на берег, его остановил Гарет.

Гарет наблюдал за Джейком, все чувства и мысли которого отражались на его лице. В тот момент, как двигатель Джейка ожил, Гарет двинул и свою машину, загородив Джейку дорогу.

– Стоп, старина, не будь идиотом, – крикнул ему Гарет. – Успокойся, не то весь спектакль испортишь.

– Но эти бедняги… – сердито прокричал Джейк в ответ.

– Не твое дело, – прервал его Гарет. – Прекрати, иначе мы оба попадем в передрягу из-за твоих сентиментальных старомодных взглядов.

Их спор прекратил рас. Он стоял на башне над Гаретом. В руках он держал широкий двуручный меч; охваченный возбуждением, он был не в силах пребывать в бездействии. Старик испустил несколько раз подряд воинственный клич и описал мечом свистящий круг над головой. На солнце и широкое лезвие меча, и ослепительные зубы сияли, как семафор.

Между воплями рас награждал своего водителя пинками, от которых тот всячески увертывался. Старик что-то пылко тараторил на амхари, явно побуждая Гарета броситься на врага.

Увертываясь от очередного пинка, Гарет завопил:

– Банда маньяков! Я связался с полными кретинами!

– Майор Суэйлз! – крикнул Грегориус, не в силах больше сдерживаться. – Дедушка приказывает вам выступать!

– Скажи своему дедушке…

Но продолжить ему помешал крепкий удар ногой по ребрам.

– Вперед! – кричал Грегориус.

– Давай, давай, ради Бога! – вопил Джейк.

– Йоохуу! – орал рас, рукой давая знак своим воинам.

Они во вторичном приглашении не нуждались. Беспорядочной толпой, пришпоривая своих лошадок, размахивая винтовками над головами, в развевавшихся, словно боевые стяги, шамма, они обогнули стоявшие броневики, одним махом взобрались на берег русла и бешено поскакали в сторону растянувшейся итальянской колонны.

– Бог ты мой, – простонал Гарет, – каждый дикарь сам себе генерал…

– Погляди! – крикнул ему Джейк, указывая назад, и все они замерли при виде необычайного зрелища.

Казалось, сама земля разверзлась и изрыгала бешено скакавших всадников волна за волной. Там, где еще секунду назад никого не было, где не раздавалось ни звука, теперь вдруг возникли сотни и сотни людей и лошадей, они мчались прямо на громоздкие итальянские грузовики.

Над равниной повисла пыль, она катилась клубами вперед, словно туман над зимним морем, она затмевала солнце, так что мечи и винтовки слабо отсвечивали в этой полутьме, а всадники и машины казались странными темными фигурами, как бы вышедшими из ада тенями.

– Что ж, делать нечего, – с горечью сказал Гарет, подал назад свой броневик, чтобы освободить путь Джейку, нажал на газ и с ходу рванул на высокий берег. Из-под колес летели земля и песок.

Джейк сделал широкий разворот, чтобы подняться на берег под меньшим углом, одолел его, и вот уже две машины оказались на равнине рядом.

Прямо перед ними оказались сбившиеся в кучу грузовики, ничем не защищенные, они представляли собой самую заманчивую цель, какая только попадалась Джейку и Гарету на их военных дорогах. Две стальные леди шли рядом друг с дружкой, и Джейку показалось, что в реве их моторов он слышит какую-то новую ноту – словно они почувствовали, что наконец снова вернулись к той работе, для которой и были предназначены от рождения. Джейк быстро взглянул на «Мисс Горбунью», которая шла с ним рядом. Ее угловатые очертания и гладкие поверхности брони, над которыми возвышалась башня, придавали ей вид некрасивой старой девы, но в том, как она устремлялась вперед, было определенное величие: яркие национальные цвета Эфиопии весело сияли, как кавалерийские штандарты, колеса широкими ободами отталкивались от земли, как копыта чистокровного скакуна. Рядом с ней так же бодро бежала «Присцилла», и Джейк вдруг ощутил прилив теплых чувств к своим двум старушкам.