– Запомните, майор, суть моей стратегии заключается в быстроте и внезапности. Молниеносный и беспощадный удар, нанесенный стальной рукой в самое сердце врага!

Майор сидел рядом с водителем последнего грузовика в колонне, глотая пыль, поднятую сорока девятью идущими впереди машинами, жарился и потел в кабине, как в духовке, которую и представляла собою кабина. Он взглянул на часы.

– Матерь Божья, – проворчал он, – уже двенадцатый час. Нам надо двигаться быстрее, если мы…

Вдруг водитель выругался и резко затормозил. Машина еще не успела остановиться, как майор уже выскочил на подножку и мигом взобрался на крышу кабины.

– Что случилось? – крикнул он водителю остановившегося перед ними грузовика.

– Не знаю, господин майор, – ответил тот.

Остановилась вся колонна. Майор напрягся, ему показалось, что он слышит перестрелку – наверняка они попали в засаду. Водители и солдаты выпрыгивали из машин, обменивались недоуменными вопросами и пытались разглядеть, что там стряслось впереди.

Кастелани наводил бинокль на резкость и вдруг отчетливо услышал винтовочную стрельбу где-то в пустыне. Он уже хотел было отдать приказ разворачивать полевую артиллерию, когда в окуляры бинокля попал графский «роллс-ройс».

Лимузин мчался слева от колонны прямо по жесткой траве, над головой водителя граф держал дробовик. Кастелани увидел, как перед несущимся на сумасшедшей скорости «роллс-ройсом» вспорхнула стая больших коричневых птиц, быстро взмахивая широкими крыльями. Над двустволкой появились голубые пороховые дымки, две птицы упали, роняя коричневые перья, остальные улетели прочь, а «роллс-ройс» резко остановился, подняв облако пыли.

Затем Кастелани увидел, что Джино, маленький сержант, выпрыгнул из лимузина, кинулся подбирать подстреленную дичь и понес ее графу.

– Черт возьми! – громыхнул майор, глядя, как граф позирует перед камерой: он стоял в своем «роллс-ройсе», держа за ноги коричневых птиц, и горделиво улыбался.

В войске раса нарастали уныние и тревога. Весь день, почти с самого утра, изнывая от страшного зноя и томясь безысходной скукой, люди ждали.

Уже в десять часов утра разведчики донесли, что итальянцы выступили, и армия раса сразу же выдвинулась на заранее подготовленные позиции.

Гарет Суэйлз потратил несколько дней на то, чтобы, во-первых, найти наилучшие рубежи, которые позволили бы отразить первый удар итальянцев, и, во-вторых, внушить каждому всаднику недисциплинированной эфиопской кавалерии, как важно соблюдать во время засады строжайшую дисциплину и осторожность.

Для боя Гарет Суэйлз выбрал ровную местность между отрогами гор, куда выходило ущелье Сарди, – было ясно, что только здесь и произойдет бой с итальянцами.

Их следовало заманить к южному отрогу, на скалистых склонах которого установлены пулеметы «викерс» и где заканчивалось русло реки. Сейчас русло высохло, оно прорезало равнину на восемь километров в длину, а дальше исчезало. Однако оно было достаточно широким и глубоким, чтобы в нем укрылась вся конница харари и галла.

Всадники провели в ожидании целый день, сидя на корточках на белом, как сахар, речном песке рядом со своими оседланными лошадьми. Две враждующие группировки были дипломатично разъединены. Харари занимали позицию ближе к скалистому склону, так что пулеметы, тщательно замаскированные среди камней, находились слева от них. Галла под командованием своего геразмаха со шрамом расположились дальше по равнине, там, где сухое русло делало крутой поворот и под углом отходило к высохшему пастбищу.

Даже здесь русло было настолько глубоким, что в нем могли спрятаться полторы тысячи верховых. Вместе с тремя сотнями кавалерии раса они составляли великолепный боевой отряд, особенно если бросить его на ничего не подозревающего, ошеломленного внезапностью нападения противника. Настроение эфиопов, по натуре людей сангвинических, падало, поскольку им пришлось провести несколько часов в вынужденном бездействии, да еще под слепящим солнцем, лучи которого отражались от белого песка, как от зеркала. Лошади совершенно измучились от жары и недостатка воды, в то время как люди были готовы к сражению.

Используя естественный поворот русла, Гарет Суэйлз задумал поймать колонну итальянцев в ловушку. В трех километрах от излучины, где он сейчас и стоял на башне «Мисс Горбуньи», за небольшим холмом укрылся маленький отряд всадников, который и должен был послужить приманкой для противника. Они ждали там с раннего утра, когда разведчики донесли о первых приготовлениях в итальянском лагере. Как и все-остальные, они должны были находиться в полной боевой готовности, изнывать от скуки и страдать от жары. Гарет удивлялся только тому, что эти недисциплинированные, независимые и буйные горцы все еще остаются на месте. И, напротив, он совсем не удивился, если бы добрая половина из них к этому времени потеряла всякий интерес к происходящему и отправилась по домам.

Только Джейк Бартон был, казалось, доволен и занят. Гарет опустил бинокль и с раздражением посмотрел на единственную доступную обзору часть тела Джейка. Верхняя его половина полностью скрывалась в моторе «Свинки Присциллы», откуда торчали лишь его ноги и задница. Бесконечно повторяемые приглушенные такты «Тайгер Рэг» только усиливали раздражение Гарета.

– Ну, что там у тебя? – спросил он просто для того, чтобы хоть на минуту прервать свист.

Из-под капота показалась взъерошенная голова Джейка, одна щека была испачкана смазкой.

– Вроде бы нашел, – ответил он весело. – В карбюратор грязь попала. – И он стал вытирать руки ветошью, которую ему протянул Гарет. – А как поживают итальянцы?

– Боюсь, с ними-то у нас и выйдет загвоздка, старина, – тихо прошептал Гарет и еще раз поглядел в бинокль, проверяя свои наблюдения. Лицо его стало сосредоточенным и серьезным. – Должен признаться, я поставил на известную латинскую порывистость, хвастовство и фанфаронство и решил, что они покинут свои позиции, не бросив на них прощального взгляда.

Джейк подошел к его броневику и влез на башню. Два бронеавтомобиля стояли на самом дальнем конце излучины, неподалеку от того места, где сухое русло сливается с долиной. Здесь берега русла уже едва скрывали корпуса броневиков, но их башни несколько возвышались над уровнем земли. Замаскированные толстыми ветками деревьев, они были совсем незаметны и в то же время служили удобными наблюдательными пунктами для экипажей. Гарет протянул Джейку бинокль.

– Видно, мы нарвались на большого хитреца. Этот итальянский командир никуда не торопится. Катит себе в свое удовольствие. – Гарет обеспокоено покачал головой. – И мне это совсем не нравится.

– Он снова остановился, – сказал Джейк, глядя на далекое облако пыли, которое указывало на местонахождение колонны. Облако дрогнуло и начало медленно оседать.

– Бог ты мой! – простонал Гарет и схватился за бинокль. – Этот болван опять зачем-то остановился. Так и есть! Это уже в седьмой раз, и не поддается никакой логике. Разведчики ничего не могут выяснить. И не смогут. У меня отвратительное ощущение, что нам попался военный гений, современный Наполеон, и меня это чертовски раздражает.

Джейк улыбнулся и философски посоветовал:

– Единственное, что тебе сейчас может помочь, – это хорошая партия в джин. Смотри, вон рас ждет тебя не дождется.

Словно поняв, о чем идет речь, рас поднял глаза от ящика для боеприпасов, установленного в крохотном лоскутке тени, которую отбрасывал броневик. На крышке он разложил карты и пристально их разглядывал. Телохранители сбились в кучу за его спиной и выжидательно поглядывали на Гарета.

– Меня обложили со всех сторон, – простонал Гарет. – Уж и не знаю, который из старых придурков опаснее – этот или итальянский.

Он снова поднял бинокль к глазам и обвел весь горизонт. Нигде не было ни малейшего облачка пыли.