Наконец, и художественная литература (в узком смысле слова) может быть использована как исторический источник: в этой связи особенно существенны стихотворения поэта первой половины XIV в. Мануила Фила, сатира «Путешествие Мазариса в ад», содержащая немало сведений о быте и культуре византийского общества начала XV в., и, наконец, звериный эпос — важный памятник для изучения византийского ремесла и настроений городских масс (см. о нем ниже, гл. 16, стр. 267 — 268).
Для последнего периода византийской истории чрезвычайно возрастает значение иностранных источников: не только в западных хрониках постоянно отражается политика Византии и ее взаимоотношения с европейскими странами, но и архивы — особенно венецианские44 — сохранили множество документов, посвященных Романии и латинским государствам, возникшим на византийских землях. Для изучения византийской торговли, помимо итальянских, существенны также и дубровницкие документы. Совместные предприятия против турок нашли, разумеется, самое детальное отражение в разнообразных западных источниках45, но особенно пристальное внимание вызвало падение Константинополя: сохранились описания осады и штурма города турками, принадлежащие людям разной национальности, в том числе и русскому наблюдателю — Нестору-Искандеру46.
Меньшее значение имеют для этого времени армянские47и грузинские источники, в которых затрагиваются главным образом судьбы Трапезунда. Некоторые сведения могут быть почерпнуты и из турецких памятников, относящихся, впрочем, к более позднему времени.
Состояние источников во многом определяет неравномерность в разработке отдельных проблем и отдельных периодов поздневизантийской истории: мы лучше знаем судьбы деревни, чем города в это время, детальнее представляем церковную борьбу, нежели политические требования, и если захват столицы империи турками в 1453 г. известен в мельчайших подробностях, история становления греческих государств после 1204 г. может быть представлена лишь со множеством неизбежных лакун.
ГЛАВА 2. ЛАТИНСКАЯ ИМПЕРИЯ
13 апреля 1204г. Константинополь сдался крестоносцам. Власть византийских василевсов была низложена, и столица империи ромеев стала главным городом нового государства, которое современники называли Константинопольской империей, или Романией1, а исследователи предпочитают именовать Латинской империей2. Впрочем, первоначально новое государство не имело ничего, кроме имени и столицы: императора еще предстояло избрать, а территорию — отвоевать у греков.
Выборы императора состоялись 9 мая. После продолжительных совещаний и упорной борьбы константинопольский престол был отдан не наиболее авторитетному вождю Четвертого крестового похода Бонифацию Монферратскому, а фландрскому графу Балдуину3: за него стояла французская часть войска и венецианцы, опасавшиеся влияния монферратского маркиза. Через неделю, 16 мая 1204 г., в церкви св. Софии состоялась торжественная коронация первого императора Романии. И вот что примечательно: едва прошел месяц после победы крестоносцев, а побежденная Византия уже оказывала влияние на обычаи победителей, во всяком случае на внешние формы императорской власти. Балдуин рассматривал себя как преемника Юстиниана и Комнинов; он носил пурпурные сапожки и его плащ был расшит на византийский манер изображениями орлов; он подписывал свои грамоты красными чернилами и скреплял их печатью, где на одной стороне было начертано по-гречески: «Балдуин, деспот», а на другой — по латыни: «Балдуин, христианнейший император милостью божьей, правитель римлян, вечный август». Византийская титулатура сохранялась при новом дворе: венецианскому дожу был пожалован титул деспота, а один из виднейшихкрестоносцев — Конон Бетюнский — сделался протовестиарием.
Однако, принимая внешние формы организации константинопольского двора, пышность которого так импонировала крестоносцам, Балдуин с пренебрежением относился к грекам, третируя их как схизматиков и предателей. Константинополь был разграблен, православное патриаршество заменено католическим (патриархом стал венецианец Томмазо Моросини), греческая знать, искавшая сближения с латинянами, оттеснена на задний план: ее едва терпели, и только один греческий аристократ, Феодор Врана, женившийся на несчастной Агнесе, вдове двух императоров — Алексея II и Андроника I, — получил доступ в высшую феодальную иерархию Латинской империи: он стал сеньором Апра во Фракии. Остальные же, обманутые в своих надеждах, очень скоро были вынуждены оказать сопротивление франками поддержать или независимых греческих правителей, которые появились теперь в разных концах византийского мира, или же болгарского царя Калояна.
Отказ Балдуина от союза с греческой знатью затруднял и замедлял завоевание Византии крестоносцами. Другой причиной, препятствовавшей успешному распространению власти латинян, явились трения в самом лагере победителей. Разнородное и разноплеменное воинство (французы, фламандцы, ломбардцы) было на короткое время объединено общей целью — захватом богатств Константинополя; когда же перед завоевателями встала конкретная задача раздела захваченной добычи, недолгое единомыслие уступило место ожесточенным раздорам.
Прежде всего разгорелся конфликт между Балдуином и Бонифацием Монферратским. Бонифаций должен был получить, согласно договору, заключенному накануне выборов, земли в Малой Азии и Крит, однако он предпочел обменять малоазийские владения наФессалонику4. Впрочем, как Фессалонику, так и Малую Азию еще предстояло отвоевать у греков. Бонифаций, в отличие от Балдуина, был тесно связан с греческой аристократией: он женился на вдове Исаака Ангела Марии Венгерской — еще молодой и красивой — и собрал вокруг себя византийцев, недовольных константинопольским императором. Он даже действовал как защитник юного Мануила — сына Марии и Исаака — и тем самым расположил к себе часть греческого населения. Бонифация приняли некоторые фракийские города (в том числе Дидимотика), не принадлежавшие к отведенному ему уделу; он послал войска к Адрианополю, где уже стоял гарнизон Балдуина. В противовес этому отряды императора были двинуты к Фессалонике. Назревало вооруженное столкновение, и только вмешательство венецианского дожа Дандоло предотвратило войну.
Вслед, за тем обнаружились противоречия между венецианцами и крестоносным войском. Правда, еще в марте 1204 г. венецианцы составили договор, обеспечивший им три четверти захваченных ценностей и «четверть и полчетверти» территории. Отходящие к Beнеции области были определены другим договором, составленным осенью 1204 г.; венецианцы выторговали себе острова Ионического моря, земли от Коринфского залива до Адрианополя, Пелопоннесу Эвбею, Лампсак и ряд пунктов у проливов и во Фракии — широкую полосу владений, простиравшихся от Далмации до Константинополя и обеспечивавших Республике св. Марка безопасность на морских подступах к Причерноморью. Однако эта обширная программа не была осуществлена; в частности, Пелопоннес (а на некоторое время и Эвбею) Венеции пришлось уступить Бонифацию (взамен Бонифаций продал Венеции права на Крит, завоевать который он, видимо, не рассчитывал)5.
Разногласия ослабляли победителей. К тому же ям приходилось бороться не только с греками, силы которых постепенно консолидировались в Эпире и Малой Азии (см. ниже, гл. 3), но и с болгарами.
Весной 1205 г. население Фракии восстало против крестоносцев6. Опираясь на поддержку греческой знати, болгарский царь Калоян вторгся во владения империи. 14 апреля 1205 г. половецкая кавалерия Калояна напала на лагерь латинян у Адрианополя и, симулировав бегство, увлекла Балдуина и его рыцарей в засаду. Император попал в плен (там он и погиб, в Тырнове), множество отборных воинов сложило голову в бою7. В последующие годы Калоян не раз совершал походы на территорию Романии, и уже казалось, что не Латинская империя, а Болгария сделается господствующей державой на Балканском полуострове, но внезапная смерть Калояна (в 1207 г.) и начавшиеся усобицы остановили натиск болгар.
