Лежа на боку, Блэар сильнее ударил в основание стенки. Два нижних кирпича немного разошлись, и по стенке тут же метнулась вверх его собственная тень. Блэар оглянулся: пламя в стоявшей у него за спиной лампе выросло и уже почти лизало ее колпачок. Он бросил кайло и вжался, как только мог, в обломки угля и камни, на которых лежал. Вырвавшиеся наружу пузыри метана вспыхнули мягким мерцающим голубоватым светом, поплыли по более тяжелому воздуху вверх, сворачивая под низкой кровлей, окутали Блэара жидким, подвижным огнем. Блэар лежал не шевелясь. Если бы газ не горел, его можно было бы просто разогнать пиджаком; теперь же от размахивания пиджаком в пламя только добавилось бы кислорода. Блэар задержал дыхание, чтобы не дать огню попасть в легкие. Шары горящего газа разбегались в разные стороны, лопаясь и рассыпаясь на более мелкие, превращаясь в огненных бесенят, которые залетали в узкие трещины в стенах и кровле, пока в конце концов не исчезли.
Пламя в лампе снова уменьшилось, однако в воздухе еще стоял острый запах метана, как если бы Блэар сидел в болоте. Вытащив из стенки поддавшиеся от его ударов кирпичи, Блэар просунул в образовавшееся отверстие руку. Пальцы его принялись вслепую ощупывать пространство за стенкой, пока не наткнулись среди камней на нечто такое, что явно не было камнем. Блэар извлек находку, поставил на место кирпичи, замазал их и перекатился поближе к свету, чтобы рассмотреть находку — лампу, обугленную и сплющенную. Безопасные шахтерские лампы специально конструировались таким образом, чтобы было невозможно, не разбирая всей лампы целиком, снять с нее защитную металлическую сетку; и тем не менее на найденной лампе такая сетка отсутствовала, была выдрана с корнем. Блэар потер нижнюю часть лампы и поднес ее ближе к свету: на медном ее корпусе виднелся выцарапанный номер — 091. За получение именно этой лампы расписался «Джейксон» утром в день взрыва на шахте. Неудивительно, что Смоллбоун и настоящий Билл Джейксон добровольно помчались назад в забой: они боялись, что кто-нибудь может обнаружить лампу или какие-нибудь иные признаки Мэйпоула. Возможность спрятать концы за уже стоявшую в дальней части забоя кирпичную стенку, а потом замуровать ее заново стала для этих двоих поистине несказанной удачей.
Теперь причина взрыва была достаточно ясна. Сопроводив Мэйпоула вниз, Смоллбоун воспользовался возможностью «придавить» в переходной штольне — Бэтти упоминал про эту его привычку, — бросив Мэйпоула, никогда в жизни не бывавшего в глубокой шахте, в самом темном конце забоя. Интересно, что пережил тогда Мэйпоул, оставшись в полном одиночестве? Упал ли он в молитве на колени или же ощутил всю тяжесть нависшей над ним породы и принялся вслушиваться в потрескивание деревянной крепи, внюхиваться во все более разреженный воздух? Рядом с ним не было друга, который мог бы помочь, направить его — как Фло направляла Шарлотту, — и его наверняка предупредили, чтобы он держался подальше от других шахтеров, так что ему неоткуда было ждать ни слов одобрения, ни верного совета. Любопытно, не возникало ли у самих шахтеров вопроса, почему «Джейксон» держится и ведет себя как-то странно? Хотя, если столь необузданный тип, как Джейксон, желал побыть в одиночестве, кто бы осмелился приставать к нему с расспросами?
Оказавшись впервые в шахте, человек часто настолько боится, как бы его лампа не погасла, что прибавляет огня до тех пор, пока кто-нибудь не прикрикнет на него: «Притуши лампу!» Тогда новичок шарахается в противоположную крайность и уменьшает пламя настолько, что лампа действительно гаснет и он остается в темноте. Не чиркнул ли Мэйпоул в такой ситуации спичкой? Что мешало ему так поступить? И разве не мог он поддаться искушению самому произвести взрыв? Джейксон накануне заготовил шурфы под предстоящие подрывы. Жестянка Смоллбоуна с подготовленными зарядами стояла у Мэйпоула под ногами. Не попробовал ли викарий опустить одну из этих трубочек с порохом в отверстие? И не попытался ли протолкнуть ее туда острием собственной кирки, вместо того чтобы взять специальный, не высекающий при ударах о камень искр медный прут, которым пользуются подрывники?
Существует еще и такое явление, как самопроизвольные взрывы. От выделяемого добываемым углем тепла могут взорваться метан или смесь воздуха с постоянно висящей в нем пылью. Всякое бывает.
Вероятнее всего, однако, полагал Блэар, произошло следующее: осторожный и дисциплинированный Мэйпоул не устраивал никаких экспериментов, а просто бил кайлом по угольному пласту и вдруг услышал свист вырывающегося наружу газа. Тогда он инстинктивно, как любой порядочный человек — каким Мэйпоул и был, — помчался предупредить всех остальных, кто работал в забое. Чего, как справедливо заметил представитель горной инспекции, ни за что не сделал бы ни один опытный шахтер: на бегу встречный поток воздуха отклоняет пламя и оно, выбиваясь из-под защитной сетки лампы, может соприкоснуться с тем самым газом, от которого пытается убежать человек.
Видимо, именно это и случилось. Не ведавший о подобных тонкостях Мэйпоул попытался предупредить остальных об опасности. Возможно, они и сами почувствовали запах газа, увидели бегущего к ним с лампой Мэйпоула и кричали ему, чтобы он остановился. Но одного маленького голубого язычка пламени, чуть выбившегося из-под защитной сетки лампы, оказалось достаточно. Сила, вырвавшая сетку и раздавившая саму лампу, словно пустую жестянку, поставила в центр взрыва именно Мэйпоула и никого другого. Осталось ли от него хоть что-нибудь? Разве что атомы, мельчайшие частицы, где и червям-то есть нечего. К тому же на такой глубине червей нет, как заметила тогда Роза Мулине.
Мэйпоул цитировал в своем дневнике Иова: «Я хожу почернелый, но не от солнца… Моя кожа почернела на мне, и кости мои обгорели от жара». Что ж, предсказание сбылось, только Мэйпоул прихватил с собой еще семьдесят шесть человек. А когда герои-спасатели Смоллбоун и Джейксон нашли лампу Мэйпоула, то замуровали ее навечно и выцарапали тот же самый номер — 091, — на лампе, принесенной с собой Джейксоном, так что сама система учета выдачи ламп доказывала: судьба каждого человека известна, пропавших нет.
