О возможной судьбе колонистов Роанока мы с вами еще поговорим, но нам вряд ли представится случай вернуться к ее основателю – сэру Уолтеру Рэли. Между тем дальнейшая судьба этого человека достаточно занимательна, чтобы уделить ей здесь немного места, даже отступив слегка от основной темы этого раздела книги.

С начала войны с Испанией Рэли командовал небольшой эскадрой. 23 июля 1588 года состоялось сражение при Портленде, которое продолжалось целый день. Испанский флот превосходил английскую эскадру количеством кораблей, но состоял из неповоротливых галеонов с высоко расположенными орудийными палубами, что затрудняло ведение огня на коротких дистанциях по низким целям. Поэтому Рэли использовал свою излюбленную тактик: выманивал галеоны на бой в открытое море, где, используя маневр, приближался к ним на короткую дистанцию и почти безнаказанно пускал ко дну. К концу дня разгром испанской эскадры был завершен.

Неудача с колонией Виргиния не повлияла на положение Рэли при дворе, он потерял высочайшее благоволение несколько позже и по причинам личного характера. Осенью 1591 года сэр Уолтер тайно обвенчался с некой Елизаветой Трокмортон, вскоре у них родился сын. Когда все выплыло наружу, королева была вне себя и отправила в Тауэр и фаворита, и соперницу. Но дело все же не кончилось эшафотом. Месяца через два после ареста в Дортмуд прибыла снаряженная «преступником» каперская экспедиция, как выяснилось, весьма успешная. Рэли был прямо из тюрьмы направлен для проведения ревизии и составления финансового отчета. Королева боялась запутаться в малознакомых счетах и упустить часть прибыли. Оказалось, что общая стоимость захваченного груза оценивалась в 150 тысяч фунтов стерлингов, из которых на вложенные 3 тысячи фунтов Елизавета получила 90 тысяч. После окончания подсчетов сэр Уолтер был снова водворен в Тауэр, но гнев Прекрасной Дамы на коварного изменщика слегка поостыл. В конце концов супруги получили свободу, но Рэли не оставили при дворе, а отправили с глаз долой искать Эльдорадо в дебрях Ориноко, что, очевидно, пришлось ему по вкусу. По итогом этой экспедиции была написана книга «Путешествие в огромную, богатую и прекрасную империю Гвиана с великим и золотым городом Маноа, который испанцы называют Эль Дорадо». Там содержится масса сведений о Южной Америке. Прибыв на место, Рэли начал с того, что собрал информацию о размещении и передвижениях в этих краях испанцев, а также испанские байки о лежащей где-то в глубине континента обширной стране, столица которой стоит на берегу громадного соленого озера, наподобие Каспийского моря. Этот город якобы основал младший брат императора Перу, убитого конкистадорами Франсиско Писарро. Все это было щедро сдобрено весьма ценными подробностями о местной флоре и фауне, расположении водных путей и отношениях, сложившихся между индейскими племенами.

Экспедиция не обошлась без прямого военного столкновения с испанцами и подрывной работы среди индейцев. «Я прослыл бы совершеннейшим ослом, – писал Рэли, – если бы, желая отомстить за прежнее зло и добраться до Гвианы на небольших шлюпках, отошедших от моих кораблей на 400 или 500 миль, оставил у себя в тылу гарнизон, заинтересованный в том же предприятии и ожидающий со дня на день помощи из Испании. Поэтому, избрав наиболее подходящее время, я вечером напал на караул и, перебив его, послал вперед капитана Колфилда с шестьюдесятью солдатами, а сам двинулся за ним, прихватив с собой еще сорок, и так на рассвете захватил их новый город, который они называли С. Джозеф (Сан-Хосе-де-Оруна). Они прекратили сопротивление, обменявшись с нами лишь несколькими выстрелами, и все были отпущены, кроме Беррео и его помощника (я взял их с собой на корабль), и по настоянию индейцев я предал новый город С. Джозеф огню.

В тот же день прибыл капитан Джордж Гиффорд на корабле ваших милостей и капитан Кэймис, которого я потерял у берегов Испании, с галионом, и на этих кораблях – многие джентльмены и остальные люди, что было для нашей маленькой армии большой поддержкой и помощью.

Итак, мы поспешили навстречу нашему желанному открытию. Но прежде всего я собрал всех капитанов острова, которые были врагами испанцев (ибо были и такие, коих Беррео доставил из других стран и поселил здесь, чтобы грабить и разорять уроженцев этих мест). И через моего индейского толмача, привезенного мною из Англии, я объявил им, что я слуга королевы, великого касика Севера и девственницы, и под ее властью больше касиков, чем деревьев на острове, что она – враг кастильцев из-за их тиранств и притеснений и что она принесла избавление всем народам, живущим близ нее, и, освободив весь берег северного мира от кастильского рабства, прислала меня освободить индейцев и в то же время защитить страну Гвиану от испанского вторжения и завоевания. Я показал им портрет ее величества, и они так восхищались им и так его почитали, что легко могли бы пасть перед ним ниц, как это свойственно идолопоклонникам.

Подобную и еще более длинную речь я держал и перед другими народами как по пути в Гвиану, так и по границам; таким образом, в этой части мира ее величество весьма знаменита и почитаема, и называют ее теперь Эзрабета Кассипуна Акеревана, что значит Елизавета великая государыня или величайшая правительница».

Разобравшись в первом приближении с тылами, Рэли оставил корабли дожидаться своего возвращения и с сотней наиболее отважных спутников попытался проникнуть как можно дальше в глубь континента на шлюпках. «Я уверен, – вспоминал он, – что на всей земле нет подобного слияния рек и рукавов, пересекающих друг друга так много раз. Все они столь обильны и велики и так походят один на другой, что никто не может сказать, которым следует воспользоваться. И если даже мы шли бы по компасу или по солнцу, надеясь так пройти прямым курсом, то и тогда нам пришлось бы кружить среди множества островов. Каждый остров здесь окаймлен высокими деревьями, так что никто не мог ничего разглядеть более чем на ширину реки или на длину бреши между островами».

Сэр Уолтер остался в убеждении (или, по крайней мере, убеждал других), что не дошел до Маноа двести миль. Он уверял, что «если бы мы смогли вступить в эту страну дней на десять раньше, до разлива рек, – нам удалось бы подойти к великому городу Маноа или по крайней мере взять так много других больших и малых городов, расположенных более близко, что это принесло бы доход, достойный королевы. Но Богу не угодно было на этот раз оказать мне столь великую милость».

Он не достиг цели, но его книга содержит массу довольно близких к реальности сведений по географии региона: «У великой реки Ориноко, или Баракан, девять рукавов, которые впадают в море севернее ее главного устья; южнее его есть семь других, так что она изливается в море всего шестнадцатью рукавами между островами и местностью, иссеченной оврагами; но острова очень велики, многие из них такие же большие, как остров Уайт, и еще больше, и много меньших. От первого рукава на севере до последнего на юге по меньшей мере сто лиг, так что устье реки при впадении в море не менее трехсот миль шириною, что, я думаю, гораздо больше, чем устье Амазонки». Согласно современным данным, Ориноко изливается в море не шестнадцатью, а семнадцатью рукавами. Неточность, как видим, очень небольшая. С оценкой ширины устья Рэли промахнулся гораздо сильнее, раза в два. Нынешние географы оценивают ее не в 300, а приблизительно 150 миль, но устья Амазонки оно все же шире. Километров на десять. Тем не менее, проделанная сэром Уолтером исследовательская работа была колоссальной. К отчету об экспедиции он прилагал составленные им карты, которые настоятельно рекомендовал держать в секрете.

Но беда в том, что Рэли не привез из своего путешествия, как первые конкистадоры, горы слитков, а лишь сведения о том, что в тех краях имеются золотые месторождения, и образцы руды. Это сильно вредило ему в глазах общественного мнения. Вот что он сообщает по этому вопросу: «Так как существуют различные мнения о золотой руде, привезенной из Гвианы, а также вследствие того, что лондонский олдермен и чиновник монетного двора ее величества объявил, что она не имеет никакой ценности, я счел полезным в добавление к этим строкам дать ответ как на сию злобную клевету, так и на другие наветы.