— Вы клянетесь, что сами заплатили за все? — строго спросила она.

— Конечно. Итан не потратил ни пенса.

— В таком случае благодарю вас, миледи, за вашу доброту — воскликнула Джейн, порывисто стиснув маленькие нежные руки леди Розалинды.

— Ну что ты, — улыбнулась ее крестная. — О какой доброте может идти речь? Ведь ты дочь Сьюзен, и она бы хотела, чтобы я ввела тебя в высшее общество — Встав у Джейн за спиной, она принялась расстегивать ей пуговицы на платье — И для того, чтобы подготовить тебя к балу, у нас времени в обрез.

Джейн так и подскочила.

— К балу? Но я вовсе не собиралась на него идти…

— Как это — не собиралась? Ты должна пойти на бал, моя дорогая. Назови мне хоть одну причину, по которой ты не можешь этого сделать.

— Мне там не место.

— Чепуха! Ты такого же благородного происхождения, как и остальные гости.

— Я не научилась танцевать.

— Что верно, то верно, — встряла в разговор тетушка Вилли. — А потому составишь мне компанию. Сядем с тобой куда-нибудь в укромный, тихий уголок. У меня будет нервный срыв от всей этой громкой музыки и большого скопления людей — Ну, у Джейн наверняка нервы покрепче, чем у вас, — заметила графиня, продолжая расстегивать на Джейн платье. — Кроме того, искусство танцевать не такое уж сложное. Предоставь все партнеру, и дело с концом.

— Но я не умею вести светскую беседу, — продолжала сопротивляться Джейн.

— Вот и хорошо. Тогда побольше молчи. Мужчины любят загадочных женщин.

Неужели это правда? Вряд ли. Ничего загадочного в женщинах Итана она не заметила. Наоборот, невооруженным глазом было видно, чего они от него хотят.

— Джейн совершенно правильно боится, — заметила тетушка Вилли. — Если немолодая уже девица станет кокетничать с мужчинами, начнутся пересуды.

— И что с того? — отмахнулась леди Розалинда. — Они еще скорее начнутся, если такая молодая и очаровательная девушка будет отсиживаться в укромном уголке со старыми девами.

— Да я никогда… — начала было тетя Вилли, но леди Розалинда ее перебила:

— Вот и хорошо. Я знала, что вы никогда не допустите, чтобы нашей дорогой Джейн перемывали косточки. — И, махнув рукой в сторону двери, скомандовала:

— А теперь бегите, Вильгельмина. Огромное вам спасибо за совет, однако не смею вас больше задерживать. Вам и самой пора готовиться к балу.

И когда тетушка Вилли вперевалочку вышла за дверь, графиня, воздев глаза к потолку, прошептала:

— Избавь нас Бог от старых дев преклонного возраста.

Если я когда-нибудь стану такой занудой, обещай, что задашь мне хорошую взбучку, чтобы я пришла в себя.

Джейн едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.

— А может быть, она права? Может быть, не стоит пытаться стать той, кем я на самом деле не являюсь?

— Какая чепуха! Танцевальная зала — это поле сражения женщины. Там она использует свой разум и мобилизует все свои способности, чтобы завоевать сердце мужчины. А теперь пора надевать твои доспехи.

Хлопнув в ладоши, леди Розалинда приказала служанкам унести все пустые коробки и немедленно привести к ней Джанетту, а Джейн — освободиться от старого платья.

Когда убогое черное одеяние упало к ногам Джейн бесформенной кучей, леди Розалинда небрежно отшвырнула его ногой в угол и попросила Джейн снять грубое льняное белье, а чтобы она не стеснялась, отправила ее за яркую ширму, вручив батистовую рубашку. Дрожа от холода и возбуждения, Джейн разделась донага и натянула через голову рубашку.

Мягчайшая ткань окутала ее тело легким облаком.

— Миледи, можно надевать платье.

— Подожди, — смеясь, отозвалась графиня. — Сначала выйди из-за ширмы.

Покраснев от смущения, Джейн послушно вышла. У нее никогда не было горничной, и никто никогда не видел ее полуодетой. Бросив на себя взгляд в зеркало на туалетном столике, она ахнула. Коротенькая, чуть выше колен, рубашка едва прикрывала грудь. Ткань оказалась настолько тонкой, что видны были темные соски, а внизу живота, там, куда ни одна приличная девушка не осмелится взглянуть, просвечивало темное пятно. Джейн поспешно прикрыла грудь руками, добившись, однако, лишь того, что материя натянулась еще сильнее.

Деловито подвинув к Джейн табурет, леди Розалинда усадила ее спиной к зеркалу, достала стеклянную голубую баночку и кисточку и начала покрывать шею и плечи Джейн благоухающей пудрой. В этот момент в комнату вбежала Джанетта. На темноволосой голове — белый чепчик, на хорошеньком личике — умиротворенное выражение, какое, как подметила Джейн, у нее бывало всегда, когда она кормила ребенка.

— Марианна спит? — спросила Джейн.

— Спать, si, моя ангел, — ответила Джанетта, изобразив для убедительности движение руками, будто укачивает ребенка.

— Я должна проверить, все ли в порядке, — сказала Джейн, поднимаясь с табурета. — Иногда по вечерам она бывает беспокойна и раскрывается.

— Ночью за ней присмотрит няня, — напомнила леди Розалинда, силой усаживая Джейн на табурет. — Так что ты свободна до утра и можешь повеселиться на балу, а Джанетта — попрактиковаться в другом своем искусстве.

И они с Джанеттой взялись за работу. Пока графиня красила губы и щеки Джейн, Джанетта вытащила из ее тугого узла шпильки и принялась накручивать на нагретые палочки длинные прямые волосы. Получились восхитительные локоны. Уложив их в высокую прическу, Джанетта помогла графине затянуть на Джейн корсет, и скоро Джейн показалось, что она сейчас задохнется, а внутренности у нее вылезут через рот наружу. Она попыталась протестовать, но от нее лишь отмахнулись, заставили надеть нижние юбки, а потом и изящное платье, то самое, которое ей приглянулось в журнале мод. Оно оказалось восхитительно шелковистым на ощупь и потрясающе роскошным. Наконец Джанетта подала ей кружевные перчатки, а леди Розалинда в последний раз окинула дело своих рук критическим взглядом. Заметив на груди Джейн золотой медальон, она нахмурила брови, словно пыталась что-то вспомнить.

— Почему мне кажется, что я где-то видела этот медальон? — спросила она.

— Это мамин. В нем портреты моих родителей.

— Можно взглянуть?

Джейн кивнула, и леди Розалинда осторожно открыла замочек. Долго смотрела на миниатюры темноволосой женщины и улыбающегося мужчины, а когда закрыла медальон и взглянула на Джейн, в глазах ее стояли слезы.

— Моя дорогая Сьюзен… — прошептала она. — Как же я по ней скучаю. Она бы так сегодня гордилась тобой.

У Джейн перехватило горло от тяжких воспоминаний.

Порывисто обняв, графиня повернула ее лицом к зеркалу.

— Ну вот. Гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя.

Золотистый свет окутал стоявшую перед зеркалом прекрасную незнакомку. Джейн моргнула раз, другой… Неужели это и в самом деле она? Быть этого не может! Нет, все-таки она, но абсолютно на себя не похожа. Перед зеркалом стояла высокая, стройная девушка с лебединой шеей и покатыми белоснежными плечами, представлявшими резкий контраст с темно-зеленым платьем на чехле цвета морской волны. Платье, плотно облегавшее талию, подчеркивавшее стройность бедер и высокую грудь, имело такой глубокий вырез, что Джейн даже покраснела. Копна ниспадавших на плечи рыжеватых локонов делала строгие черты ее лица более мягкими и женственными.

Джейн забыла, что ее затянули в тесный корсет и она почти не могла дышать. Забыла, что всю жизнь презирала ухищрения, призванные завоевать мужчин. Изумление, восторг, счастье переполняли ее, били через край. А может быть, это сон? Ну так пускай он длится вечно!

— Я всегда восхищалась твоим ростом, — призналась леди Розалинда, постукивая пальцем по подбородку. — Гораздо легче казаться грациозной, когда у тебя длинные ноги.

Что она слышит? Графиня ей завидует? Ей, Джейн?! Нет, мир перевернулся!

— Но я совсем не грациозна, — возразила Джейн. — И я непременно оттопчу партнеру ноги.

— Ничего с ним не случится, потерпит, — хмыкнула графиня и подтолкнула к Джейн Джанетту. Опустившись на колени, та надела ей на ноги расшитые зеленые туфельки. — Только помни, ты не должна танцевать вальс, пока я не раздобуду для тебя приглашение к графине Джерси. Первый вальс молодая девушка должна танцевать там и только после того, как заслужит одобрение этой зануды.