Сознание, что человек искуплен от греха высочайшей, безмерной ценой вольных страданий Божиих, рождает сознание огромной личной религиозной ответственности:

Спасение души – смысл жизни человеческой, Этой главной цели подчиняется, в идеале, вся народная жизнь. Русь не потому "святая", что живут на ней сплошные праведники, а потому, что стремление к святости, к сердечной чистоте[15] и духовному совершенству составляет главное содержание и оправдание ее существования.

Это ощущение всенародного религиозного служения столь сильно, что понятие "Святая Русь" приобретает в русских духовных стихах вселенское, космическое звучание. Святая Русь есть место – понимаемое не узкогеографически, но духовно, – где совершается таинство домостроительства человеческого спасения. Такова ее промыслительная роль, и народ русский есть народ-богоносец в той мере, в которой он соответствует этому высокому призванию.

"По Святой Руси" скитается Богородица в поисках распятого Христа. На Руси происходит мучение Егория (Георгия Победоносца) царем Демьянищем (императором Диоклетианом), в действительности имевшее место в Риме, в 303 году по Рождеству Христову. "Не бывать Егорыч на Святой Руси", – скорбит о своем герое певец. "Выходил Егорий на Святую Русь", – радуется он освобождению героя. Другой святой воин – Феодор Тирон (Тирянин), умученный при императоре Максимилиане около 305 года по Рождеству Христову, в одном из вариантов стиха идет "очистить землю святорусскую" от несметной "силы жидовской". Причем, в отличие от героического эпоса былин, даже сама битва за Святую Русь носит черты духовной брани. С Евангелием отправляется святой Феодор на борьбу:

Даже в самой битве его оружие "книга, крест и Евангелие". Подобно Феодору, и Егорий Храбрый, очищая Русскую землю от нечисти, не сражается, а силой своего слова укрощает стихии и устрояет землю. Это очень показательно – и в ратном подвиге, в доблестных воинах народ прежде всего чтит святых, страдальцев и страстотерпцев.

Русь в духовных стихах становится местом действия лиц из священной истории Нового Завета:

Рай – и тот созидается на Русской земле, как поется об этом в "Плаче Адама":

Но это не гордыня. В стихах нет и намека на утверждение своей национальной исключительности. Вопросы национальной принадлежности вообще не занимают певцов. Вера и верность, чистота и полнота исповедания Православного вероучения – вот единственные значимые для них человеческие качества. С ними связана особая судьба России, русского народа и Православного царя – Помазанника Божия. Вот как говорит об этом знаменитая "Голубиная книга":

Пусть тяжела русская судьба, полон скорбей и теснот путь служения "святорусского" – верность своему долгу не остается без небесного воздаяния. Эта мысль характерна для духовного стиха. Особенно показательно, что подтверждения берутся из реального исторического опыта народа:

К Матери Божией на Руси отношение испокон веку было особенно трепетным и ласковым – не зря называли Русскую землю Домом Пресвятой Богородицы. Ощущение этой особой близости, особого почтения и одновременно дерзновения не могло не отразиться и в духовной поэзии. "Вся тоска страдающего человечества, все умиление перед миром божественным, которые не смеют излиться перед Христом в силу религиозного страха, свободно и любовно истекают на Богоматерь, – пишет современный исследователь. – Вознесенная в мир божественный… Она, с другой стороны, остается связанной с человечеством, страждущей матерью и заступницей".

Самые нежные и трогательные слова посвящает Ей певец, обращаясь к Ней в дерзновении искренности и простоты, как к собственной матери – ласковой и близкой:

Мир, освященный кровью Христа, освящен и слезами Его Матери:

Событиями Священной истории обусловлена жизнь мира. Не только земля и растения, но и человеческое общежитие – его устроение и бытие – укоренены в мистической библейской первооснове. Русское общество четко и ясно признавало эту связь, освящая сословное деление как деление единого для всех религиозного долга, а сами сословия – как церковные послушания, разные пути "израбатывания" спасения души:

Это благоговейное отношение к миру земному вовсе не означает, однако, его идеализации. Чуткая народная совесть безошибочно определяет грех – искажение, искривление Божественного порядка вещей – как первопричину мирских неустройств: