– Я своих родителей не помню, – неожиданно признался он, и теперь Марина посмотрела на него с жалостью. Так началась их любовь.

Марина подошла к Кортесу, и он, глянув на молодую женщину, отбросил меч, обнял ее и, неожиданно для себя, разрыдался у нее на плече.

Мы проспали весь день. Проснулись ближе к вечеру и лениво поплелись на пляж. Я была вся измотана. Тяжелый сон со странными сновидениями не освежил меня, а только измучил.

Когда стало совсем темно, мы вернулись в душный номер. Я вышла на балкон. Села, вдыхая морской вечерний бриз. Полонский присоединился ко мне чуть позже, когда над темным морем повисла огромная луна.

– Завтра летим домой, – сказал Вадим.

– Домой – это куда? – уточнила я.

Вадим помолчал.

– Я в Москву. А ты…

– В Сан-Франциско, – закончила грустно я.

Все было понятно без слов. Совместное приключение закончилось, и мы разъезжались по своим домам, семьям и делам. Круг завершился, как и пятнадцать лет назад.

– Давай спустимся вниз, выпить охота, – Вадим схватил свой мешок с драгоценным грузом.

– Положи его в сейф, – посоветовала я.

– Нет уж, пусть будет со мной, – Вадим прижал мешок к груди.

Мы спустились вниз и честно попытались напиться, но не брало. Мне было грустно, очень грустно. Вернувшись в номер, зажгли свет и замерли на мгновенье, увидев стоящего посреди номера человека – моего мужа. Бывшего.

– Давай сюда, – бесцеремонно отодвинув меня, онемевшую от изумления, бывший муж неожиданно выхватил из рук Вадима многострадальный рюкзак.

Мы просто окаменели от такой наглости, но Вадим первым пришел в себя.

– Какого черта? – взревел он.

– Потише, потише, любезнейший… – и в руке Марка блеснул крошечный пистолетик.

Вадим сжал кулаки, я же только безмолвно открывала и закрывала рот. Что же это получается? Убийство профессора, задушенная Линда – дело рук моего бывшего? Маменькиного сыночка? Мямли и рохли? А несчастный случай с Майком? Значит, губернатор не виноват?

Держа пистолет в вытянутой руке, Марк, порывшись в рюкзаке, вытащил сверток. Развернул его и радостно заулыбался. Странно, но его всегда привлекательная улыбка сейчас больше была похожа на оскал.

– Ты мне очень помогла, Катрин, – довольно сопя, обратился ко мне мой бывший муж, человек, которого я, казалось, очень неплохо знала. – Да, помогла.

Интересно, чем?

Будто отвечая на мой вопрос, Марк усмехнулся.

– Здоровым недоверием, чем же еще. И любовью ко всему русскому, – слово «любовью» Марк произнес с непередаваемым отвращением.

Будет еще один труп, безнадежно подумала я. А может, и два – включая меня.

Мои глаза стали наливаться слезами, но тут Вадим набросился на Марка, и не пролившиеся слезы мгновенно высохли. Я в ужасе наблюдала за катающимися по полу телами. Мой нынешний любовник колотил моего бывшего мужа головой об пол. И знаете, о чем я подумала в тот момент? Что мужчины дерутся не из-за меня, а из-за обыкновенного куска золота.

В этот момент Марк ухитрился укусить Вадима за руку. Тот взвыл и врезал ему в ухо. Тут заорал Марк, и Вадим треснул его еще раз головой об пол. Марк приложился к полу с резким стуком и внезапно затих. Теперь пистолет был в руке у Вадима. Не сводя глаз с Марка, Полонский взял выпавший из мешка венец в руки.

Я бросилась к Марку. Тот слабо застонал.

– Ты с ума сошел, – шепотом заорала я. – А если бы ты его убил?

– И невелика потеря, – огрызнулся Полонский. – Одной скотиной было бы меньше.

– Ага. И одним заключенным больше. В мексиканской тюрьме.

– Да не трусь ты, – подал с пола голос Марк. – Пистолет не настоящий – игрушка.

Марк, кряхтя, сел на пол, а потом перебрался в кресло. Потрогал голову и посмотрел на Вадима, который присел на кровать рядом со мной. Два молодых симпатичных мужика, блондин и брюнет, сидели в отеле на острове Козумель и с ненавистью взирали друг на друга. Потом Марк рассмеялся:

– Просто немое голливудское кино начала века. Готовый сценарий детектива. Ты не находишь, Катрин? – сказал он, все еще смеясь. – Остров, сокровища, двое соперников и героиня.

Мне было не смешно, но абсурдность ситуации впечатляла. «Глупо», – хотелось сказать мне, но смогла выдавить из себя только банальное:

– Как ты мог, Марк?

– Что конкретно тебя интересует?

Я постаралась не обращать внимания на его издевательский тон.

– Зачем тебе понадобилось убивать Кронина? – простонала я.

Марк покрутил пальцем у виска.

– Ты совсем дура? Я его не убивал. Приехал туда вслед за вами, мне нужна была дискетка с рукописью из Ватикана. Но старый осел был уже мертв! Ты знаешь, что он сумел сфотографировать старинную рукопись отца Ланда, когда был в Ватикане? Профессор давно интересовался гипотезой Майка о покорении американских индейцев русской Ордой. И религиозной войной в Юкатане. Между католицизмом и православием. Но у него не было никаких подтверждений! Никаких! А потом он нашел рукопись и сумел ее сфотографировать, уж не знаю, как. Люди в Ватикане тоже не святые. Я просил его отдать ее мне по-хорошему, а он заупрямился… Я видел вашу машину, когда ехал на ранчо. А когда пришел и увидел старикана застреленным, то не поверил глазам.

– Ты думал, что мы убили профессора? – вне себя воскликнула я.

– Да, первая мысль была о вас. Вы же удрали с места происшествия. Зачем?

Я беспомощно молчала.

– Ты знаешь, что старик записывал все, о чем говорилось в его кабинете? На видеокамеру. Я знал, где находится записывающее устройство, и вытащил кассету. Догадываешься, кто убил его?

– Не имею ни малейшего представления, – прошептала я.

– Бонита.

Вадим и я потрясенно молчали.

– Зачем? – выдавил наконец из себя Полонский.

– Она не собиралась его убивать – просто хотела припугнуть и нечаянно выстрелила.

– Но зачем? – заорали мы в два голоса.

Марк залез в холодильник и вытащил коку.

– Зачем, зачем… Все из-за той же дискетки. Она хотела продать ее – устала зависеть от престарелого мужа. Похоже, была в состоянии аффекта, понимаешь? Все равно он с дискеткой ничего не смог бы сделать – только продать. А кому? Тому же Майку, которого Бонита ненавидела. Она пыталась окрутить его, женить на себе, но Майк – тертый калач. Зачем она ему нужна? Побаловаться – это с удовольствием, а вот хомут на шею надевать – ни к чему. Эта дискетка стоит кучу денег, и она хотела завладеть ей. Но Кронин продавать не хотел, старый идиот! Славы и признания ему захотелось! Я там все перерыл, но дискетку не нашел.

– Я никому не сказала, что во время вечеринки видела на столе профессора фотографию: он и Бонита на каких-то раскопках, – прошептала я. – Она мне наврала, что никогда не встречалась с профессором, а оказывается, хорошо его знала…

Бывший муж не слушал меня. Он смотрел на Полонского.

– Ты что же думаешь, – обратился Марк к Вадиму, – что все было организовано на деньги твоего босса? Все ваши новые-старые-богатые-русские читают по слогам! Откуда им знать историю? Девки да наркотики – вот здесь они специалисты. А венец пятнадцатого века, запрятанный в Юкатане, – тут они ноль. Небось и слова «Юкатан» никогда не слышали. А знаешь, зачем здесь ты? – Он в упор смотрел на Полонского. – Тебе, мой дорогой, отведена роль козла отпущения. Все убийства повесят на тебя. Ты был в доме профессора, сохранилась запись, как ты бродишь по комнате, где лежал мой бедный друг.

Я видела, что Вадим онемел от неожиданного заявления Марка.

– Я давно работаю с Майком, – продолжал Марк. – Он был не просто богат, а богат до отвращения. И его не разорила бы даже покупка этой прелести, – мой бывший с вожделением посмотрел на венец и продолжил: – А ведь он явно симпатизировал тебе, Катрин. Но ты была та-а-а-к занята романом со своим русским… А, впрочем, это уже не важно.

Я не среагировала на хамское поведение Марка, потому что до меня медленно начало доходить, что дискетка, из-за которой убили профессора Кронина, находится у меня. Я ее положила в косметичку, которую никогда не закрываю, и дискетка хорошо видна. Если Марк пройдет в ванную комнату, то, может, увидит ее.