— Сколько вам лет?

— Шестьдесят восемь.

— Не староваты ли вы для перебежчика?

Левин открыл глаза и грустно улыбнулся.

— Моя жена умерла, у меня нет детей, и меня ничем нельзя шантажировать, когда я доберусь до Запада.

— Чем вы занимаетесь?

— Профессор по структурным материалам в ленинградском университете. Специализируюсь на самолетных конструкциях. Здесь, в Фазари, есть пять МИГ-23. Их хотят попробовать в качестве штурмовиков в горной местности. Кое-какие изменения в конструкцию были внесены еще в России, но здесь появились некоторые проблемы, вот меня и вызвали.

— А вы решили использовать ситуацию? На что вы надеялись? Хотите добраться до Израиля?

— Англия для меня гораздо привлекательнее. Я там был в составе торговой делегации в тридцать девятом, в самый канун войны. Два лучших месяца моей жизни.

— Понимаю.

— Надеялся выехать из России в пятьдесят девятом. Тайно переписывался с родственниками из Израиля, они готовы были мне помочь, но меня предал человек, которого я считал своим другом. Старая история. Приговорили к пяти годам.

— ГУЛАГ?

— Нет. Я попал в более интересное место. В небольшой североирландский городок под названием Друмор.

— Не понял? — Не скрывая удивления, Вильерс посмотрел на Левина.

— Маленький городок Друмор на Украине. — Старый человек улыбнулся, увидев недоуменное выражение на лице Вильерса. — Наверное, надо объяснить подробнее…

Когда Левин закончил рассказ, майор надолго задумался. Методы совершения диверсий, антитеррористическая борьба были главным, чем он занимался. Город Друмор на Украине… Что нужно русским в Ирландии? Да то же, что и здесь, в йеменской пустыне. Да-а, такой ловкач, как Келли, может наделать дел…

Левин закрыл глаза. Дыхание у него было тяжелым, хриплым, но через несколько минут он уже спал. Погрузился в тяжелый сон и майор.

Вильерс проснулся, когда один из воинов Рашида сильно потряс его за плечи. Другой разбудил Левина. Был уже полдень, Вильерс понял это по положению солнца. Его внимание привлек бронетранспортер. Такие машины русские называли «песчаными крейсерами». Полдюжины солдат в защитной форме стояли рядом, держа наизготовку автоматы. Еще двое виднелись в бронетранспортере у станкового пулемета.

— Ну что ж, сабиб Вильерс, пора прощаться, — проговорил Салим. — Жаль расставаться. Мне нравились наши беседы.

К ним приблизился русский офицер в сопровождении сержанта. На нем была такая же защитная форма, глаза скрывали противопесчаные очки, придававшие ему сходство с офицерами экспедиционного корпуса генерала Роммеля. Он постоял, рассматривая всех, потом поднял очки на лоб. Русский оказался моложе, чем предполагал Вильерс, с гладким, без следа морщин лицом и яркими голубыми глазами.

— Профессор Левин, — сказал он по-русски, — мне бы хотелось думать, что вы заблудились в пустыне, но, боюсь, у наших друзей из КГБ другая версия этого события.

— Да уж, они такие, — согласился Левин.

Русский офицер повернулся к Вильерсу и представился:

— Юрий Киров, капитан двадцать первой парашютной бригады. — Его английский был безукоризнен. — А вы майор Энтони Вильерс из полка гренадеров, но, что гораздо важнее, — из 22-го полка спецназа ВВС Великобритании. И к вам КГБ, вне всякого сомнения, проявит особый интерес.

— У меня нет никаких заблуждений на этот счет.

— Ну, что ж, — Киров повернулся к Салиму, — к делу. — По-арабски он говорил значительно хуже, чем по-английски, но все же достаточно сносно.

Киров щелкнул пальцами, и сержант передал арабу брезентовый мешок. Салим открыл его и вынул пригоршню монет. Золото сверкнуло на солнце.

— Ну, а теперь, будьте добры, снимите кандалы с этих двоих, и мы двинемся обратно.

— Но, сабиб Киров, вы, кажется, кое-что забыли. Вы мне обещали еще пулемет и двадцать тысяч патронов.

— Ах, да. Но мои начальники посчитали, что это будет уж слишком дорого.

— Но вы же мне твердо обещали. — Улыбка исчезла с лица Салима.

Арабы как по команде схватились за оружие. Киров вновь щелкнул пальцами, и тишину разрезал грохот пулеметной очереди. Пули вонзились в стену над головами Салима и его воинов. Когда эхо выстрелов откатилось, Киров спокойно сказал:

— Забирайте золото. Настоятельно советую.

Салим улыбнулся и развел руками.

— Ну конечно. Дружба превыше всего. Не стоит ее терять из-за ничтожного непонимания.

Он вытащил ключ из мешка, заткнутого за пояс, и открыл замок на кандалах Левина. Потом подошел к Вильерсу.

— Иногда Аллах устремляет свой взор из-за облаков и наказывает обманщиков, — пробормотал Салим.

Бетонная камера в самом конце административного блока в Фазари была, несомненно, лучше конуры, в которой держали Вильерса и Левина арабы: стены оштукатурены, унитаз, две узкие железные койки с матрацами и одеялами. Камера охранялась тремя вооруженными солдатами.

Через решетку на окне майор взглянул на взлетную полосу. Она оказалась короче, чем он предполагал. Три сборных ангара, перед ними выстроились в одну линию пять МИГ-23. С другой стороны стояли два вертолета МИ-8 и несколько вспомогательных грузовиков.

— По-моему, нас охраняют куда лучше, чем самолеты, — прошептал Вильерс.

Стоявший за его спиной Левин согласно кивнул.

— В этом нет особой необходимости.

Солнце забилось за барханы, и на базу опустилась ночь. В камере под потолком зажглась лампочка, затем послышались чьи-то шаги и неясный гул голосов. Вильерс встал с койки.

— Наверно, ужин.

Дверь распахнулась, и в камеру вошел ефрейтор в сопровождении какого-то араба. Араб нес большой деревянный поднос с двумя мисками жаркого, черным хлебом и кофе. Голова его была опущена, но во всем облике проглядывало что-то знакомое. Он поставил поднос на крохотный столик у кровати Левина и, приподняв голову, взглянул на узников. В тот же миг Вильерс и Левин поняли, что перед ними Салим-бин-эль-Каман.

Ефрейтор повернулся к двери. Откуда-то из складок одежды Салим мгновенно выхватил кривой кинжал и вонзил ему под ребра. Тело русского тут же обвисло, и Салим опустил его на свободную койку. Вытер нож о солдатскую форму. Улыбнулся.

— Я все думал о ваших словах, сабиб Вильерс. Что ваши люди в Дофаре заплатят за ваше возвращение гораздо больше.

— Выходит, тебе заплатят дважды — обе воюющие стороны. Вполне деловой подход.

— Конечно. Но в каком-то смысле русские нехорошо обошлись со мной. А я человек чести.

— А где другие охранники?

— Ушли на ужин. Все это я узнал от своих на кухне. Ну, вперед! Хамид ждет нас с верблюдами.

Салим запер дверь и вывел пленников из здания. На базе ВВС все было тихо и спокойно.

— Вы только посмотрите. Всем на все наплевать. Главное — набить желудки. — Салим просунул руку за какой-то ящик, стоявший у стены, и вытащил ворох одежды. — Наденьте это и — за мной.

Шерстяные халаты были из тех, что используют бедуины в пустыне в ночные холода, с остроконечными колпаками. Левин и Вильерс быстро надели их и поспешили за Салимом.

За ангарами песчаные дюны возвышались с двух сторон, образуя что-то вроде оврага. Салим объяснил:

— Вади-эль-Хара. В четверти мили отсюда нас ждет Хамид.

— А тебе не пришло в голову, что Киров поймет все и заподозрит Салима-бин-эль-Камана?

— Конечно же. Мои люди уже на полпути к Дофару.

— Отлично. Это я и хотел знать. Сейчас я покажу тебе кое-что чрезвычайно занимательное.

Майор подошел к бронетранспортеру, на котором их привезли, и забрался внутрь на место водителя-механика, за ним — Левин и Салим. Включив двигатель, майор обратился к Салиму:

— Можешь управляться с пулеметом?

— Аллах, будь милостив, — Салим сжал гашетки «Дегтярева». — У этого парня в мозгах огонь. Он не похож на других людей.

Бронетранспортер понесся по взлетной полосе. Майор резко развернул тяжелую машину, и она, разворотив корпусом хвостовое оперение первого МИГа, с нарастающей скоростью продолжила свой разрушительный путь. Хвосты вертолетов располагались слишком высоко, поэтому Вильерс ориентировался на кабины пилотов. Восьмитонная стальная туша бронетранспортера легко расправилась и с вертолетами.