— Хватит, Михаил! Довольно! — крикнул человек в кожаном плаще.

Келли повернулся к нему и улыбнулся. Ответил по-русски:

— Конечно, профессор, как скажете. — Он аккуратно положил пистолет на капот «лендровера».

К ним приблизился лейтенант в армейской форме.

— Один все еще жив, двое других мертвы, товарищ полковник. Какие будут распоряжения?

Не обращая на него внимания, полковник обратился к Келли:

— Вы не имели права брать с собой оружие.

— Я знаю. Но, согласно правилам игры, и Мерфи не должен был оказаться осведомителем. Мне сообщили, что он принадлежит к ИРА.[2]

— Значит, вы верите всему, что вам говорят?

— Партия велит мне так поступать, товарищ полковник. Может, у вас есть специально для меня написанный устав?

Полковник разозлился и не скрывал раздражения. Он не привык к подобной дерзости и уже открыл было рот, чтобы дать агенту достойную отповедь, как вдруг раздался пронзительный крик. Маленькая девочка, продавшая Келли цветы, продралась сквозь оцепление и упала на колени у тела убитого сержанта.

— Папочка! — запричитала она по-русски. — Папочка! — Она подняла глаза на Келли. — Вы убили его! Вы убили моего отца!

Девочка бросилась к нему, как маленькая разъяренная тигрица, пытаясь ногтями дотянуться до лица. Келли схватил ее за кисти рук. Неожиданно силы оставили девочку, и она в изнеможении прильнула к нему. Келли обнял ее за плечи, гладя по волосам и осторожно прижимая к себе.

К ним подошел старый священник.

— Я ее заберу, — сказал он, кладя руку на плечо девочки.

Солдаты расступились, пропуская их.

Полковник обратился к человеку в кожаном пальто:

— Как мне надоел этот чертов украинский дождь! Пойдемте в штаб и прихватите с собой вашего протеже. Надо поговорить.

КГБ — самая большая и сложная по устройству разведывательная служба в мире. Полностью контролирующая жизнь миллионов людей в Советском Союзе, она достает своими щупальцами до любого уголка планеты. Наиболее засекреченная часть КГБ — Тринадцатое Управление, которое отвечает за убийства, похищения, диверсии и саботаж за рубежом.

Уже пять лет работой Тринадцатого Управления руководил полковник Иван Масловский, высокий, плотно сбитый мужчина. Родился он в 1919 году в Ленинграде, в семье врача; в семнадцать поступил на юридический факультет университета и закончил учебу накануне нападения немцев на Россию. Сражался в рядах партизан за линией фронта. Потом образование и недюжинные способности к языкам позволили Масловскому перевестись в контрразведку СМЕРШ.

Полковник был главным организатором совершенно необычных учебно-тренировочных разведывательных центров, где агенты проходили обучение для работы в англоязычных странах в условиях, максимально приближенных к реальным. Они жили и учились в маленьких, но точных копиях городов Англии или Америки, созданных стараниями Масловского.

Одним из таких тренировочных центров стал крохотный североирландский городок под названием Друмор, построенный почти в самом центре Украины.

В кабинете, который занимал Масловский во время наездов из Москвы, горел камин. Полковник сидел у огня, наслаждаясь теплом, и пил маленькими глотками крепкий кофе. Человек в кожаном плаще вошел без доклада.

— Боже, ну и холодрыга на улице!

Он налил себе кофе и подошел к камину.

Тридцатичетырехлетний Павел Черный, несмотря на молодость, имел солидную репутацию среди ученых мира в области экспериментальной психологии. Окончив с отличием МГУ, он два года стажировался в университете Дрездена, защитил там докторскую диссертацию.

Научные интересы привели Павла в Пекинский университет, где он работал с крупнейшим китайским ученым Пин Чоу, который специализировался на применении бихейниористических методов при допросах английских и американских военнопленных, захваченных во время войны в Корее.

Когда Черный вернулся в Москву, его работа в области изменения поведения индивида привлекла внимание всемогущего КГБ. Именно полковник Масловский помог ему занять место профессора экспериментальной психологии МГУ.

— Ваш Келли по природе анархист, — резко бросил Масловский. — Никакого уважения к власти. Абсолютное неповиновение приказам. Простое проверочное задание превратить в кровавую бойню… Конечно же, я совсем не жалею этих чертовых диссидентов, но… Да, кстати, кто эти полицейские?

— Сейчас уточню. — Черный поднял телефонную трубку. — Левин, зайдите к полковнику.

— Что еще за Левин?

— Еврей, приговоренный к пяти годам за тайную переписку с родственниками в Израиле. Здесь уже три месяца. Отличный управляющий канцелярией.

— Кто он по профессии?

— Физик. Что-то связанное со структурной прочностью материалов. Работал в авиапромышленности. Уверен, что он полностью осознал свой проступок.

— Все они так говорят.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Виктор Левин. Ему уже исполнилось сорок восемь лет, волосы совсем поседели. Стальная оправа очков обмотана изолентой. Вид загнанный, потерянный.

— Кто эти трое полицейских? — обратился к нему Черный.

— Сержант — Воронин. Бывший актер МХАТа. Пытался бежать на Запад в прошлом году после смерти жены. Приговор — десять лет.

— А девочка?

— Таня, его дочь. Уточнить, кто были двое остальных?

— Не надо. Можете идти.

Когда Левин ушел, Масловский сказал:

— Вернемся к Келли. Не понимаю, как он посмел выстрелить в бармена. Прямое нарушение моего личного приказа. И заметьте, — ворчливо добавил полковник, — великолепный выстрел.

— Да уж, в стрельбе он хорош.

— Ну-ка еще раз расскажите мне о нем.

Масловский налил еще кофе и поудобнее устроился у камина. Черный взял со стола объемистую папку.

— Михаил Келли, — прочитал он, — родился в 1938 году в деревушке Бэллигар в Керри, республика Ирландия. Отец, Шон Келли, был активистом в ИРА. Во время гражданской войны в Испании встретился в Мадриде с Мартой Вронской, гражданкой СССР.

— Насколько я помню, его повесили англичане, да?

— Верно. Шон Келли участвовал в организации взрывов в Лондоне в начале Второй мировой войны. Был схвачен и казнен. Марте Вронской предоставили ирландское гражданство, она жила в Дублине. Работала журналисткой. Там мальчик пошел в иезуитскую школу.

— И стал католиком?

— Естественно. Эти довольно необычные обстоятельства его судьбы и привлекли к нему внимание нашего человека в Дублине. Несомненно, в парне был скрыт выгодный для нас потенциал. В 1953 году мать убедили вернуться в Россию вместе с сыном. Через два года она умерла. Рак желудка.

— Значит, сейчас ему двадцать один год, и, как я понял, он довольно умен?

— Так точно. Прирожденный талант к языкам. — Черный посмотрел на пламя камина. — Но особую ценность для нас представляют его актерские способности. Если бы все сложилось иначе, он бы, несомненно, добился больших успехов на сценическом поприще.

— Сейчас поздно мечтать об актерстве, — кисло заметил Масловский. — Он достиг вершин в умении убивать.

— Научить убивать можно любого. Именно поэтому, подбирая кандидатов в агенты, мы делаем упор на их умственном развитии. Хотя надо отметить, что у Келли совершенно удивительные способности в обращении с оружием.

— Это я уже заметил. Убить так дерзко, так жестоко. Психопат…

— Только не Келли, товарищ полковник. Может, это сразу трудно понять, но, как я вам уже говорил, Келли — великолепный актер. Сегодня он исполнял роль террориста…

— И вы считаете, что его уже можно использовать в настоящем деле?

— Так точно, товарищ полковник.

— Ладно, пусть он войдет.

Без плаща и шляпы Келли выглядел еще моложе. На нем были темный свитер с высоко подвернутым воротником, пиджак из твида и вельветовые брюки. Келли выглядел спокойным и невозмутимым. Масловский опять ощутил растущее раздражение.