- Он вырастет и станет космонавтом, - сказала мама. Она помешана на фантастике.

Папа на этот счет имел другое мнение.

Будущий космонавт спросил бы, что там, а не кто. Нет, он будет философом. Почти все мыслители бились над вопро­сом: есть ли Бог на небе. Впрочем... кто его знает. К примеру, известно, что первое слово, которое сказал Высоцкий, было «огонь».

В каком смысле огонь? - спросила мама.

Что значит, «в каком смысле - огонь»?

Ну... Слово «огонь» или приказ «огонь»? - она даже изоб­разила командира, который кричит: «Огонь!»

Папа растерянно пожал плечами.

Не знаю,- он горько усмехнулся. - Но ни пожарным, ни военным Высоцкий не стал.

Все равно сгорел.

Родители мои редкие болтуны. Болтают с утра до ночи. О серьезных вещах и смешных, о глубоких и совсем пустяковых.

Не знаю, почему я пошел не в них. Два года мне, а я гово­рю редко и мало.

После «кто там» я одолел «мама», «папа» и «дай».

Папа маме заметил:

«Дай» - это у него от тебя.

Смотря, что за этим «дай» стоит.

Ничего не стоит, кроме наглости.

Я имею в виду: просьба или требование?

- Второе, конечно. Когда люди просят, они добавляют

«пожалуйста».

Тут я с отцом не согласен. Чтобы добавить «пожалуйста», надо это слово разучить. А чтобы его разучить, ребенку сле­дует его почаще слышать. Если я слушал его нечасто, вино­ваты в этом они, но никак не я.

А совсем недавно, кстати, мой словарный запас попол­нился коротким, злым «нет».

- Второй папа, - расстроилась мама.

Отец, как всегда, был настроен более философски.

Молодец! Начал с самого трудного. Я знаю множество мужчин и женщин, которые до сих пор не могут как следует сказать: «нет».

Да тебе трудно отказать, - пошутила мама. - Приста­нешь, как банный лист.

Папа вздохнул и взял меня на руки.

- Не обращай внимания, сынок. Мама не понимает, как важно бывает порой сказать «нет». Вы верите? Нет! Вы под­пишете? Нет! Вы не подвинетесь? Нет! Вам нравится ваша роль? Нет, нет и еще раз нет. И все! И никаких компромиссов.

Ясно?Так мы и живем втроем: я, папа и мама. Тихо, мирно и дружно. Если и скандалим, то в шутку, а если ссоримся серь­езно, то ненадолго.

Мой старший дружок. Валя Грабовский - ему уже четыре года - совсем старик, - говорит, что такая идеальная семья в наше время редкость.

Кстати, ты не ревнуешь?

Кого?

Ну маму к папе. Или на худой конец, наоборот.

Нет, - говорю, - я люблю их обоих.

Странно, - задумчиво произнес Валя. - Неужели Фрейд ошибся?

И он улыбнулся, добродушно и по-стариковски.

Конечно, общались мы с Валей не вслух, а мысленно. Но поверьте, так верней. Слова искажают смысл передаваемой мысли.

Жаль, что подобным образом я не могу общаться с роди­телями. Как все взрослые, они общаются посредством речи. И не всегда правильно друг друга понимают. Хотя они, ко­нечно, хорошие. Добродушные, как улыбка Вали Грабовско-го. И может, нам удастся болеть друг другом всю нашу жизнь.

Хорошо, что я родился. И для меня хорошо, и для родителей. Ведь я одно из главных звеньев цепи, крепко сковавших папу и маму друг с другом.

Когда папа уезжает на гастроли, мама скучает по нему. А отец звонит нам по два раза в день. Вернувшись, он обнима­ет нас, целует и говорит:

- Уезжая, я радуюсь только одному - впереди меня ждет встреча с вами.

Наверное, таких людей, как мои родители, очень много. Может, даже есть немало людей, которые умнее и добрее, чем мои папа и мама, но другие мне не нужны.

Я люблю маму. Я люблю папу. И мне жутко нравится, что я люблю их не только за то, что они мои родители, но и за то, что они такие.

Сегодня я нечаянно услышал, мама ждет другого ребен­ка. С одной стороны, я счастлив - у меня будет брат. Или се­стра! Однако, с другой стороны, скажу честно (врать пока не научился), я почувствовал - впервые! - что ревную: а вдруг его (ее) станут любить сильнее, чем меня! Решил посовето­ваться с Грабовским.

- Скажи, старик, ты ревнуешь предков к своей сеструхе?

Задумчиво поковырявшись в носу, Валя объяснил:

- Ревновал немного в самом начале. А потом понял, что она слишком нуждается во внимании. Я же гораздо самосто­ятельней. К тому же я сам скоро ее полюбил, - Валя стукнул

меня погремушкой по лбу и продолжил свою мысль: - Мла­денцев нельзя не любить, они такие потешные. И вообще, все дети очень хорошие.

Я согласился и в знак благодарности укусил Грабовского за палец. Завязалась потасовка, и продолжать беседу было некогда...

Сейчас я поел овсяной каши. Отрыгнул липшее, уж вы меня простите. Слушаю колыбельную мамы. Мне тепло, гла­за мои слипаются... Пора спать... Я и так заболтался... от сча­стья... Спокойной ночи. Пусть вам приснится розовый сло­ник... который... а-аа... озеро... и там... уши... вот...

ОКНО НАПРОТИВ

Она жила на пятом этаже в доме напротив. Через справочное бюро он узнал номер ее телефона, но на­брать эти семь цифр и поговорить с ней не решался до сего­дняшнего дня. Сегодня день был особый.

Поставив телефонный аппарат на подоконник, он набрал заветный номер, глядя в ее окно.

Слушаю, - голос оказался мягким, теплым...

Добрый день. Меня зовут Игорь. - Он помолчал: - А вас?

Кто это?

Это ваш сосед.

О, - она поднялась с кресла, - опять протекает?

Что протекает? А, нет! Я не снизу. Я живу напротив. В соседнем доме.

-Ну?

Вдохнув побольше воздуха, Игорь выдохнул:

Я вас люблю. Как вас зовут?

Ничего не понимаю... - она прошлась по комнате. - Ме­ня кто-то разыгрывает?

Не думаю. Дело в том, что я недавно переехал... Хотя нетак уж недавно... Уже полгода наблюдаю за вами, и вы мне очень нравитесь. Я изучил ваш распорядок дня: знаю, когда просыпаетесь, когда уходите на работу и в котором часу воз­вращаетесь... Представляете, когда вы садитесь ужинать, я тоже ем. Когда смотрите телевизор, я тоже сажусь его смот­реть. Я все пытаюсь делать вместе с вами. Мы даже спать ло­жимся вместе. Я имею в виду, в одно время.

Подождите, - она ушла в глубь комнаты, и теперь он ее почти не видел. - Что значит, вы за мной наблюдаете?

- Из окна. Вы живете на пятом, а я на шестом.

Она подбежала к окну. Он неуверенно ей помахал. Она немедленно отступила назад.

Вы подглядывали за мной?

Ну почему подглядывал? Я смотрел. Открыто смотрел, вы тоже не прятались.

Откуда я могла знать?..

Что вам скрывать? Вы же не лысая, не убогая какая-то...

Вы больной?

Нет, спасибо, я абсолютно здоров.

Как вам не стыдно? Когда я переодевалась... вы тоже

смотрели?

А кто б отвернулся на моем месте? Я всего лишь мужчи­на. .. А вы очень красивая женщина.

Она нервно заходила по комнате.

Послушайте, как вас там?

Меня Игорь, а вас?

Игорь, вы действительно не понимаете, что это по мень­шей мере неприлично?

Что неприличного в том, что мужчине нравится жен­щина... Может, мы с вами встретимся и поговорим, а то по телефону как-то...

А вы наглый!

Ну что вы! Вовсе нет! Но все равно, спасибо... Так как на­ счет моего предложения?

Встретиться?

Да, сегодня.

Странно, что вы спрашиваете разрешения. Как я поня­ла, вы из тех, кто беспардонно врывается в квартиру и не просит, а требует всего, что вздумается.

Наверное, так поступают очень уверенные в себе люди. Я не такой. Понадобилось шесть месяцев, прежде чем я решился с вами заговорить. Сегодня, кстати, почти круглая да­та. Ровно полгода...

Игорь, если уж вы такой долгий срок за мной следили...

Наблюдал.

...то вы должны были заметить, что каждую субботу комне приходит мужчина...