Не скрывали арестованные и мотивы, побудившие их к измене.

– Я убеждённый сторонник фашизма, – с откровенным цинизмом заявил один из этих отщепенцев, – и твёрдо верю, что созданная фюрером великая Германия будет господствовать над всем миром!

Не выяснилось только одно: кто же руководил всем этим антисоветским сбродом.

Судя по всему, такой руководитель наверняка был.

Это предположение ещё более окрепло после того, как в Соль-Илецком районе была разоблачена антисоветская группа, до мелочей похожая на группу в Ждановке. И там, и тут – надежда на победу гитлеровской Германии, и там и тут – заблаговременная подготовка к встрече «своих», совершенно одинаковые планы помощи фашистам. Даже списки подлежащих уничтожению и те составлены в одной и той же манере.

Кто же всеми ими руководит?

Дело это начало проясняться после ареста кулацкого сынка, пристроившегося бухгалтером в Куюргузинском совхозе, в соседней Башкирии. С некоторых пор там начали появляться отпечатанные на машинке антисоветские листовки. Под гнусным, провокационным текстом стояла недвусмысленная подпись: «Генрих, сподвижник Гитлера».

Этот неведомый «сподвижник» в восторженных тонах восхвалял фашизм, призывал население к вооружённой борьбе против Советской власти, к диверсиям, вредительству и развалу колхозов. Осенью сорок первого года листовки «Генриха» появились кое-где и в населённых пунктах Октябрьского района нашей области.

Через некоторое время, после кропотливых и тщательных поисков, они привели нас к самому «Генриху», оказавшемуся совхозным бухгалтером.

– На что вы рассчитывали, сочиняя подобную галиматью? – спросил я на первом же допросе у поникшего после неожиданного ареста «сподвижника Гитлера».

И услышал в ответ:

– Из бесед с некоторыми людьми я сделал вывод, что они недовольны существующими порядками. Вот и думал вызвать листовками ещё большее недовольство.

– Как они попали в Октябрьский район? Вернее, кто вам помогал распространять их?

Арестованный назвал фамилии двух человек и добавил:

– Они настроены так же, как я, поэтому и согласились помогать.

– А кто для вас написал текст первой листовки?

И «Генрих» проговорился:

– Ещё в июле к нам в Куюргузинский совхоз приходил один человек. Он дал мне написанную от руки листовку и посоветовал размножить её на машинке… Остальные я сочинил сам.

– Как его фамилия и где он живёт?

– Не знаю.

– Опишите внешний вид этого человека.

– Среднего роста, худощавый, немного сутулится. Продолговатое лицо, небольшая рыжеватая бородка. Лет ему под пятьдесят.

Чувствовалось, что арестованный не врёт, действительно старается вспомнить приметы навестившего его незнакомца. Удивительного в этом не было ничего – любой преступник старается свалить на кого-либо часть вины, чтобы хоть немного обелить, выгородить самого себя. Но если бы только знал «сподвижник Гитлера», какую немаловажную помощь оказал он следствию своим неожиданным сообщением! Вынужденным признанием бухгалтер указал прямой путь к тщательно маскирующемуся немецко-фашистскому резиденту.

Нам было известно, что по деревням Оренбуржья, под вполне безобидными предлогами, время от времени «путешествует» внешне ничем не примечательный человек. То дальних родственников приезжает навестить, то привозит для обмена на сельскохозяйственные продукты не очень поношенную одежду и обувь. Такие наезды ни у кого не вызывали подозрений, это было обычным явлением, и органы местной власти не запрещали подобный обмен.

Но… «Среднего роста, худощавый, немного сутулится. Продолговатое лицо, небольшая рыжеватая бородка. Лет под пятьдесят…»

Кто же он такой?..

Началась кропотливая, тщательнейшая проверка, и через несколько дней мы увидели и, так сказать, внутреннее содержание «путешественника».

Человек этот поддерживал связь с одним из работников немецкого консульства ещё до войны. От него же получал задания по сбору шпионских данных и инструкции о том, как вести разложение колхозов, противопоставлять немецкое население Советской власти и агитировать неустойчивых земляков на выезд в фашистскую Германию. Впервые он встретился с гитлеровским «дипломатом» от разведки на сельскохозяйственной выставке в Москве и тогда же охотно согласился ответить на его многочисленные вопросы об экономическом положении проживающих в Оренбуржье немцев, об их настроениях и отношении к Советскому Союзу.

После этого «дипломат» предоставил словоохотливому собеседнику выбор: или работа в пользу «великого рейха», или разоблачение со всеми вытекающими из этого выводами.

Поняв, что выхода нет, тот предпочёл первое.

В обязанности нового резидента были включены: агитация за выезд в Германию, составление подробных, со всеми необходимыми характеристиками, списков желающих эмигрировать, осторожная вербовка агентуры.

В мае 1941 года резидент в последний раз встретился со своим хозяином, специально для этого приехавшим в Оренбург, где получил новое задание: сразу же после начала военных действий – развернуть активную разведывательную работу, пораженческую пропаганду, агитацию среди немецкого населения за отказ от службы в Красной Армии. Не последнее место в этом задании отводилось организации саботажа в колхозах, подрыву экономики и разложению тыла с помощью разного рода панических слухов.

Вот тогда-то и начались «путешествия» ничем внешне не примечательного пожилого человека по населённым пунктам области и соседней с нею Башкирии. Тогда-то он и появился в Куюргузинском совхозе, где быстро нашёл общий язык с бухгалтером. Поначалу все шло как будто по намеченному «дипломатом» плану – агентурная сеть резидента заметно расширялась. Откуда ему было знать, почему провалились с трудом созданные заговорщические группы в Ждановке и в Соль-Илецком районе? Случайность…

Как выяснилось позднее, случайным посчитал он и арест куюргузинского агента. Но этот арест и поставил точку на дальнейшей «деятельности» изменника.

Вера в «злой рок», в случайность характерна для многих матёрых врагов Советской власти. В своём провале они чаще всего обвиняют судьбу, ссылаются на «слепой» случай. И как всегда ошибаются.

Мы не стали убеждать резидента в закономерности, неизбежности его ареста. Вместо этого я спросил:

– На что вы рассчитывали, изменив Родине?

– На молниеносную войну, – последовал ответ, – и быстрое поражение в ней Советского Союза.

– А что могло бы это дать лично вам?

– Мне обещали большое поместье и даровую рабочую силу.

Что ж, иного ответа я и не ожидал. Не какие-либо идейные соображения и мотивы руководили подобного рода отщепенцами, а жажда власти, наживы, богатства вела и приводила их к измене.

Вскоре военный трибунал воздал разоблачённому вражескому резиденту по заслугам…

Встречались в то время и представители человеческих отбросов иного сорта, для которых главным было обогащение. И хотя враждебных актов и политических преступлений они не совершали, нам приходилось заниматься и такими.

В одном из поездов, следовавших из Москвы в Ташкент, ехал немолодой пассажир, старавшийся ничем не привлекать к себе внимания попутчиков. Наружность у него была самая обыкновенная: впалые щеки, небольшая бородка, нос с горбинкой и быстро бегающие глаза, как бы спрашивающие: «Ну что? Ведь ничего не заметно. Билет, как и у всех, место есть. Доедем благополучно до Ташкента, а там разойдёмся в разные стороны…»

Может быть он и добрался бы до своей станции, если бы не одно обстоятельство, заставившее насторожиться находившегося в том же вагоне чекиста транспортного отдела. Несмотря на изматывающую духоту, от которой люди не знали куда деваться, пассажир ни на минуту не снимал с себя зимнего пальто и ни на секунду не выпускал из рук небольшой чемодан. Укладывался на ночь спать он также в пальто, а чемодан старательно привязывал к руке.

Бросалось в глаза и другое. Продукты во время завтрака пассажир доставал не из чемодана, а из клеёнчатой сумки.