Американский историк дуэлей девятнадцатого столетия, Лоренцо Сабине, не считает всплеск дуэльной активности на Гибралтаре единичным случаем. Согласно ему, дуэли между британскими и американскими морскими офицерами, служившими на Средиземном море, являлись в те годы чем-то само собой разумеющимся. И в самом деле, Сабине утверждает, что морские суда США получили запрет на выход в Гибралтар в 1819 г. из-за поединков между военнослужащими двух стран{381}.
Северная Америка
Точно так же, как европейцы, создавшие в семнадцатом веке торговые точки и построившие форты с гарнизонами в Индии и на Дальнем Востоке, привезли туда дуэльные традиции, другие первопроходцы из Европы, путешествовавшие на запад через Атлантический океан, захватили с собой в Новый Свет привычки выяснять отношения в поединках чести. Отцы-пилигримы покинули берега Англии в 1620 г., надеясь достигнуть английского поселения в Виргинии (основанного в 1607 г.), но, высадившись севернее, положили начало другой колонии — Массачусетсу. Люди те бежали из Англии от религиозной нетерпимости в поисках места, где бы могли создать пуританские коммуны.
Очевидно, однако, что мирская испорченность быстро пустила метастазы среди богобоязненных жителей колонии, поскольку сведения о первой дуэли на американской земле относятся к июню 1621 г. Одним словом, поединок случился в Плимуте (Массачусетс) менее чем через год после того, как отцы-пилигримы вступили на берега Нового Света. Кроме одного факта, что обоих участников звали Эдуардами, а их фамилии были Доти и Лестер, — о дуэли ничего не известно. Хотя сражаться за ущемленную честь и достоинство довольно быстро вошло в привычку в колониях, первое антидуэльное постановление в Массачусетсе относится лишь к 1719 г.{382}
В той же колонии произошла и первая в Америке дуэль со смертельным исходом. 3 июля 1728 г. Бенджамин Вудбридж и Генри Филлипс встретились с оружием в руках ради разрешения противоречия, возникшего между ними за игрой в карты в трактире «Королевская биржа». Местом поединка послужил общественный выгон у Бостона. Участники выбрали шпаги. Вудбридж погиб{383}.
Дуэли не ограничивались только Новой Англией. К началу девятнадцатого века Юг стал таким местом в Америке, где активно дрались на дуэлях. Джорджия находилась на самом южном рубеже 13 колоний, поднявших мятеж против британцев, и именно в ней жили наиболее неугомонные и отчаянные дуэлянты. Грозную репутацию штат нажил себе еще в восемнадцатом столетии, а дуэльную традицию в Джорджию принесли поселенцы веком ранее. Первой письменно зафиксированной дуэлью числится бой между энсином Толсоном и военным врачом, неким Айлзом, в 1740 г. В том же самом году Питер Грант — гражданин, фригольдер (свободный землевладелец. — Пер.) и житель городка Саванна — погиб на дуэли с мистером Шэнтоном, армейским кадетом. Таким образом, судьба выбрала Гранта для того, чтобы открыть ставший потом длинным список убитых на дуэлях жителей Саванны.
К началу Войны за независимость дуэльные традиции прочно укоренились в Джорджии. В 1777 г. генерал Лахлан Макинтош получил вызов на поединок от местного «набоба», Даттона Гвиннета. Макинтош командовал тремя батальонами пехоты и небольшим количеством драгун, каковые силы тщился прибрать к рукам Гвиннет, избранный главнокомандующим Джорджии. Разочарование военных амбиций одного из двух господ обострило взаимоотношения между ними до крайности. Когда же Макинтош публично назвал Гвиннета негодяем, дуэль стала неизбежной. Они стрелялись с убийственно короткой дистанции всего в четыре шага. Оба получили по пуле в бедро с той только разницей, что Макинтош выжил, а Гвиннет нет{384}. Они, возможно, сумели бы лучше послужить своей стране, если бы сосредоточили энергию на борьбе с британцами. Округ Гвиннет в Джорджии назван как раз в честь того незадачливого главнокомандующего ее войсками{385}.
Как еще одного завзятого дуэлянта из того же штата в описываемый период следует упомянуть Джеймса Джексона, прозванного «вожаком дуэлянтов Саванны». Он осел в Джорджии в 1772 г. в возрасте 15 лет, воевал с британцами, а к 1780 г. дослужился до звания майора. В марте 1780 г. Джексон убил в поединке Джорджа Уэллса, вице-губернатора Джорджии, а в другой раз дрался на дуэли с богатым адвокатом из Саванны, Томасом Гиббоном. Он также оставил воспоминание о стычке в 1796 г. с политическим противником, Робертом Уоткинсом, что показывает, как близко к верхушке общества располагались очаги насилия в Джорджии на исходе восемнадцатого века.
Несмотря на все претензии на заявления о конституционности и диктате закона, американское общество оставалось еще очень жестоким. Пример служит для демонстрации того, как тонок был рубеж, разделявший дуэль и нападение, способное повлечь за собой смерть. Инцидент произошел, когда Джексон уезжал из столицы штата, Луисвилла.
Я поднялся, и кровь моя закипела во мне, я кинулся к нему [Уоткинсу], но мне сказали, что при нем пистолеты. Отчего и я прихватил один, каковой носил из страха нападения со стороны Джона Грина, которого я был вынужден назвать чертовым лгуном прошлым или позапрошлым вечером. Я воскликнул: «Отлично! Мы [стоим] на одной ноге. Очистить путь!»
Со стороны Фурнуа, одного из его прихлебателей, поступило предложение, чтобы мы дрались утром. Я ответил, что дерусь с низкими убийцами на месте. Я был готов встретить его и велел ему занять позицию.
Я бы убил его, ибо выпалил, как только мы оба открылись для выстрела, но мне помешал один из собравшихся, который ударил меня по руке, и как только я выстрелил, он [все тот же Уоткинс] бросился на меня с примкнутым к пистолету штыком. Мы сошлись, и я дважды бросил его [на землю].
Я скоро понял, что буду хозяином положения, ибо силой я его превосходил изрядно, но тут мерзавец по имени Вуд помог Уоткинсу, и гнусный убийца принялся терзать меня. В силу необходимости мне пришлось укусить его за палец, что заставило его отказаться от попытки выдрать мне глаз.
Затем он снова вооружился штыком, потому что первый у него забрали, но потом вернули, или же он имел их два на такой случай, и начал разить меня им. Я же оставался все то время безоружным. Он вонзил мне лезвие в левую часть груди, но оно, к счастью, попало на упругую пластинку в углу воротника сорочки, прошло через рубашку и только поцарапало мне ребра. Как сказал потом врач, если бы оно вошло хоть на полдюйма ниже, дела мои были бы окончательно улажены{386}.
Коль скоро Джексон дорос до губернатора Джорджии и стал членом Сената США, можно заключить, что репутация отчаянного драчуна не могла в ту пору и в том месте послужить препятствием для политической карьеры.
Однако дуэли во время Войны за независимость имели место не только среди колонистов. Как легко предположить, британцы продолжали драться в поединках между собой, невзирая на то что колонии уплывали у них из рук. Два английских офицера — капитан Пеннингтон из Колдстримского гвардейского полка и капитан Толльмаш — сошлись в поединке в Нью-Йорке, вероятно, в 1777 г. Суть ссоры, если не считать всего остального, заключалась в сонете, который написал Пеннингтон и который Толльмаш воспринял как клеветнический и оскорбительный для своей жены. Дуэль началась с того, что оба джентльмена разрядили друг в друга по связке пистолетов, но так и не открыли счета, после чего схватились за шпаги. Бой получился жарким и кровавым: Толльмаш погиб, пронзенный клинком в сердце, а врач Пеннингтона насчитал потом на пациенте семь ран{387}. На самом верху командной цепочки французский генерал, маркиз де Лафайет, воевавший на американской стороне, вызвал на поединок эрла Карлайла, специального британского уполномоченного.
