Разумеется, началась суматоха, но охранники были не простыми ребятами: сразу усекли, откуда полетела стрела. Но я был готов к тому, что моё местоположение вычислят, и поэтому три стрелы лежали на ветке, под рукой. Так что в следующие несколько секунд на дороге стало на двух трупов больше — одна стрела не нашла свою цель, пролетев совсем рядом с третьим охранником. Лучники перевели всё своё внимание на меня, и пленники воспользовались своим шансом. Краем глаза, выпуская очередную стрелу в пытавшегося спрятаться воина, заметил, как рыжеволосая раскидала разинувших рты противников, освободившись, и кинулась к горе оружия. Остальная пятёрка этих странных ребят также решила не терять времени. Даже вроде кто-то из купцов, из тех, кто сразу не побежал к повозкам, взялись за оружие.
Разглядывать, как у них там всё происходит, не было возможности — меня уже давно все, кто только можно, засёк, и пытались продырявить стрелой; я, собственно, отвечал им взаимностью — но всё же кое-какие моменты боя я выхватить успел.
Рыцарь сражался, как и полагается любому добропорядочному рыцарю — мечом. Но мечом, на мой взгляд, не слишком удобным — двуручным, большим, широким, с какими-то рунами на лезвии. Но одного взмаха такой не хилой конструкцией смерти хватало, чтобы отправить противника на тот свет. Так что, можно сказать, этот рыцарь был настоящим Аидом на поле боя.
Гнома я так и не увидел — оно и понятно, в такой куче сражающегося народа заметить этого коротышку довольно проблематично. Но насколько я успел заметить, топор из кучи всё-таки пропал, так что думается мне, что гном уж точно не пропадёт, а вот насчёт его противников я сильно сомневаюсь…
Вот уж кого точно нельзя было не заметить, так это орков. Они встали спина к спине: мужик беспорядочно махал дубиной в разные стороны и, хоть в этих ударах не было ни капли профессионализма, сие никоим образом не сказывалось на результате, потому что никто из грабителей в плотную к орку так подойти и не смог — их сшибало дубиной нафиг, так что я даже здесь слышал, как ломаются их кости… у-у-ух, ужас. А вот оркша (Или как называть орков женского пола?) заставила меня на несколько секунд отвлечься, так что в какой-то момент меня чуть ли не задело очередной стрелой.
Она магичила! Из её выставленных перед собой рук периодически появлялись, сверкая белоснежным светом, магические шары! Они подобно птице, вылетающей из гнезда, слетали с её рук, отправляя противников в дальний полёт. Эта магия сильно отличалась от магии, что использовал тот Крысолюд тогда, в бое с кланом Пяты. Если тому приходилось долгое время "заряжаться" энергией, прежде чем сделать удар, то у оркши магия использовалась почти беспрерывно. Но в отличие от магии Крысолюда, её магия не имела большой площади удара. Она наносила вред лишь попав в самого противника. Но ведь всё равно круто! На какое-то мгновение я снова увидел энергию, светящуюся энергию, плывущую по всему её телу, как и у Крысолюда-мага. С этим нужно потом разобраться, и обязательно поговорить с оркшей… Хотя почему-то у меня магия с орками никак не вязалась.
Когда очередная стрела пролетела прямо перед носом, я всё-таки решил отвлечься от рассматривания такого завораживающего действа как магия и, перепрыгнув на другую ветку, пустить стрелу в обидчика, отправить его на тот свет. Между прочим, я с облегчением обнаружил, что режим "убивай всех хладнокровно и быстро" больше не включается. Может, улеглось? Надеюсь. Не хотелось бы, чтобы мой рассудок опять помутился.
Где-то в гуще битвы, перекрывая звуки ударов, послышался рёв той дамочки. Ё-моё! Я даже промазал, пошатнувшись от такой шумовой волны. Настоящая тигрица, или медведица — тут название любого страшного хищника к ней подойдёт. Ох, и не везёт же, наверное, её мужу… если у неё с таким характером вообще кто-нибудь есть.
Прицелился в ещё одного бегущего грабителя. Блин, а в передвигающуюся цель, да ещё и с немалого расстояния, попасть не так то просто… Я задержал дыхание, намереваясь пустить стрелу, как вдруг моя цель захрипела и, словно пытаясь ухватиться за что-то невидимое, рухнула на землю лицом вниз. Оп — я опустил лук, положив стрелу обратно в колчан — я ж не стрелял. Тогда кто? Шальная стрела откуда-нибудь прилетела? Нет… приглядевшись, заметил, что из затылка у трупа торчит рукоять кинжала. И в следующую секунду после такого открытия увидел, как обезьяна, непонятно когда оказавшаяся рядом с телом, выдернула из его головы кинжал и бросила взгляд в мою сторону.
Я невольно зажмурился. Взгляд этот был… вроде бы психа-маньяка-убийцы, хладнокровно расправляющегося с жертвами, но в то же время рассудительный, умный и спокойный. И как такое может уместиться в одном взгляде этого уродца?
Открыв глаза, заметил, что обезьяны и след простыл. Поискав глазами, выловил её в гуще битвы, где она, скача между воинами, словно кенгуру, метала во все стороны кинжалы, которыми теперь была увешана до самой шеи. И каждый её кинжал находил цель.
Да это прям монстры какие-то… я своими стрелами столько не уложил.
Битва закончилась быстро и смято. Просто закончилась, и всё. Все грабители были мертвы. Я даже не успел прочувствовать вкус победы. Хотя, может, оно и к лучшему. Вряд ли этот вкус мне бы понравился…
Вложив лук в колчан, на ощупь проверил количество оставшихся стрел. Две. А было около тридцати. Вот это я дал. Но, думаю, моя помощь тут собственно и не особенно была нужна: я просто оказался кем-то вроде инициатора. Но стоит всё-таки выйти к ним, эти ребята показались мне интересными. К тому же пора бы уже начинать настраивать какую-то связь со здешним населением. Я не мог быть уверен, что нельзя ждать опасности от тех, кого я только что чуть ли не спас, но… говоря языком спорта, трус не стреляет из лука.
Спрыгнув с дерева, я чуть ли не наступил на лежавший у самого его ствола труп. Ого тут их разбросало: прям по всей дороге и даже кое-где в лесу! Так что идти к каравану мне пришлось дольше, чем если бы здесь не было никаких трупов — ибо каждый раз приходилось через них переступать. Но наконец я всё же подошёл к народу, столпившемуся у одной из телег. Никто на меня особого внимания не обращал, даже не смотря на мой внешний вид, про который я (Ой) совсем забыл. Но не это сейчас было важно.
Прижавшись спиной к колесу, лёжа на земле с кровоточащей раной в районе левого лёгкого, лежал Рорх. Вождь был жив, хоть и дышал редко и тяжело. Завидев меня, он закашлял и протянул в мою сторону руку, указывая на меня пальцем.
— Ты… — прохрипел Рорх. — Убийца моего сына…
Я оторопел. Так тот пацан был его сыном?! Что ж мне так на сыновьях то везёт, господи! И несмотря на то что тот парень был подонком каких мир не видел, я отчего то почувствовал укол совести. Ведь он страдает, а я что, чудовище какое-нибудь, чтобы сейчас, в последние секунды его жизни думать плохо о его сыне? Да, эта семейка была… таких ещё поищи, да и они бы не задумываясь грохнули и меня, и всех здесь находящихся, но они же в конце концов люди…
Сквозь толпу протиснулся рыцарь. Тот самый, с серебряными волосами. Всё его лицо и нагрудник доспеха были почти полностью в крови. Меч, который также не отличался отсутствием кровавых пятен, он держал в обеих руках, воткнув остриём в землю.
— Ты хотел убить нашего друга, а затем и нас, — заговорил он спокойным голосом, таким, коим говорят священники во время молитвы. — Убил одного из почтеннейших людей, что мы сопровождали. И смеешь обвинять этого человека в том, что он не дал свершиться злу? — Несколько секунд он разглядывал искривившееся в гримасе ненависти лицо Рорха и, вздохнув, выдернул из земли меч. — Позволь мне прекратить твои страдания.
В следующее мгновение я отвернулся. Послышался предсмертный хрип и хруст. Повернувшись обратно, умудрился удержать в себе рвотные позывы. Прямо у моих ног лежала голова Рорха, а рыцарь со спокойным лицом стирал подобранной с земли травой кровь с своего оружия. Глядевшие за этой сценой купцы, мельком поглядывая в мою сторону, начали расходиться. А я стоял и следил за тем, как рыцарь постепенно очищает свой меч, и не знал, что делать дальше. А он ведь, гад, понимал, что я ни черта не понимаю, а всё равно молчал: любая рыба обзавидовалась бы.
