Собственно, военный, или – шире – внешнеполитический, фактор считали главным изо всех, которые повлияли на учреждение опричнины, разные историки, эта точка зрения не является чем-то абсолютно новым. Высказывались в этом смысле Р.Ю. Виппер, К.В. Базилевич, И.И. Полосин, П.А. Садиков, и (более сдержанно) А.Л. Хорошкевич. Высказывал идеи в этом ключе и Р.Г. Скрынников. Виппер, в частности, писал: «Опричнина отражает взгляд на служилое сословие, в силу которого оно должно явиться вполне послушным орудием центра; порядки, заведенные с 1564 г, составляют верх напряжения военно-монархического устройства… То обстоятельство, что реформа совершалась во время трудной войны, что она осложнялась столкновением с княжатами… придало ей характер судорожно-резкий. Но не в террористических мерах Грозного заключалась сущность перемен. Работая над введением нового военного строя, реформатор не имел покоя и простора. Преобразование было задумано как орудие для устранения опасных людей и для использования бездеятельных в интересах государства, а сопротивление недовольных превращало самое реформу в боевое средство для их уничтожения, и вследствие этого преобразование становилось внутренней войной»[118]. П.А. Садиков так характеризует обстановку осени 1564 г., предшествующую опричнине: «Известие, полученное царем Иваном о настроениях поместной служилой массы были весьма неудовлетворительны: дворянское ополчение не тронулось с места даже в минуты грозной опасности; боярское командование действовало очень вяло, стратегически неоправданно, и средние и мелкие феодалы явно не склонны были долее терпеть господство «ленивых богатин» и из-за них подвергаться смертельной опасности, предпочитая лучше отсиживаться дома, в родных углах. Надо было предпринять, очевидно, немедленные и решительные меры»[119].
Чем была опричнина в военном отношении? Ведь именно военные причины заставили царя вести ее и, следовательно, в этой сфере следовало ожидать значительных изменений.
Так и было. Прежде всего, произошел «перебор» основного состава высших воевод. Показателен подбор на воеводские должности в действующей полевой армии. Беглый князь Андрей Михайлович Курбский в «Истории о великом князе московском» писал: «Убиты им (Иваном IV. – Д.В.) многие стратеги или командиры, люди храбрые и искусные в военном деле…» В первом послании к Ивану Васильевичу он вопрошает: «Зачем, царь, сильных во Израиле истребил, и воевод, дарованных тебе Богом для борьбы с врагами, различным казням предал, и святую кровь их победоносную в церквах Божьих пролил… Не они ли разгромили прегордые царства и обратили их в покорные тебе во всем, а у них же прежде в рабстве были предки наши? Не отданы ли тебе Богом крепости немецкие благодаря мудрости их? За это ли нам, несчастным, воздал, истребляя нас и со всеми близкими нашими?» В третьем послании та же тема выражена предельно ясно и концентрированно: «Лютость твоей власти погубила… многих воевод и полководцев, благородных и знатных, и прославленных делами и мудростью, с молодых ногтей искушенных в военном деле и в руководстве войсками, и всем ведомых мужей – все, что есть лучшее и надежнейшее в битвах для победы на врагами, – ты предал различным казням и целыми семьями погубил без суда и без повода… И, погрязнув в подобных злодеяниях и кровопролитии, посылаешь на чужие стены и под стены чужих крепостей великую армию христианскую без опытных и всем ведомых полководцев, не имеющую к тому же мудрого и храброго предводителя или гетмана великого, что бывает для войска особенно губительно и мору подобно, то есть, короче говоря, – без людей идешь, с овцами и с зайцами, не имеющими доброго пастыря и страшащимися даже гонимого ветром листика, как и в прежнем послании я писал тебе о каликах твоих, которых ты бесстыдно пытаешься превратить в воеводишек взамен тех храбрых и достойных мужей, которые истреблены и изгнаны тобою»[120]. Таким образом, опальный князь обвиняет царя в том, что тот, истребив командирский корпус, фактически лишил армию лучших воевод.
А значит, остается добавить, и боеспособности.
Следует проанализировать, кого понимает Курбский под именем «храбрых и достойных мужей», а кого воспринимает как бездарных в военном отношении бродяг. А поняв это, проверить, таково ли было на самом деле положение командного состава грозненской армии; если же все было именно так, придется заняться проверкой иного рода: действительно ли худородные «калики» проявили неспособность к военным делам, или им удавалось справляться с обязанностями аристократической верхушки, не роняя боеспособности войск.
Что касается первого вопроса, то ответ на него не вызывает особых проблем. Сам же Андрей Михайлович поместил в «Истории о великом князе московском» список казненных аристократов, отметив, в частности, кто из них славился как талантливый полководец или хотя бы имел опыт и авторитет в военном деле.
Вот реестр Курбского[121]:
Алексей Федорович Адашев – опала и арест, вскоре после чего он скончался;
Родственники А.Ф. Адашева (Шишкины, Адашевы – в том числе и Данила Федорович Адашев, Федор, Алексей и Андрей (Захаровичи) Сатины-Постниковы, Петр (Иванович) Туров) – подверглись казням;
князь Дмитрий (Федорович) Оболенский-Овчинин – убит;
князь Михаил (Петрович) Репнин – убит;
князья Кашины, Юрий и Иван Ивановичи – убиты;
князь Дмитрий (Андреевич) Шевырев – казнен;
князь Дмитрий (Иванович) Курлятев – насильственно пострижен в монахи, впоследствии убит со всей семьей;
князь Владимир (Константинович) Курлятев – убит;
князь Александр (Иванович) Ярославов – убит;
князь Петр (Семенович) Серебряный-Оболенский – убит;
князь Александр (Борисович) Горбатый-Суздальский с сыном Петром – убиты;
Петр (Петрович) Ховрин-Головин – убит;
Михаил (Петрович) Ховрин-Головин – убит;
князь Дмитрий Ряполовский[122] – казнен;
князья Ростовские Семен (Васильевич Звяга), Андрей (Иванович Катырев) и Василий (Васильевич Волк)[123] – убиты;
князь Ростовский-Темкин Василий (Иванович) – убит;
князь Петр (Михайлович) Щенятев[124] с братьями Петром и Иваном – убиты;
князь Федор Львов (скорее всего, Федор Иванович Троекуров) – убит[125];
князь Федор (Александрович) вероятно, Аленкин или Оленкин(?) – убит[126];
князь Иван Шаховской – убит;
князья Прозоровские Василий, Александр, Михаил – убиты;
князья Ушатые, «весь род» – убиты;
князья Пронские Иван (Иванович Турунтай) и Василий (Федорович) Рыбина (или Рыбин) – убиты;
князь Михаил (Иванович) Воротынский – был в опале, ссылке, умер на пытке;
князь Одоевский Никита (Романович) – умер на пытке, пострадала его семья;
Иван Петрович (Челяднин-Федоров) – убит с женой, слугами и родами служилых его дворян;
Иван Васильевич Шереметев-Большой – искалечен на пытке, потом умер калекой;
Никита (Васильевич) Шереметев – убит;
Семен Яковлевич (Захарьин) – убит с сыном;
Хозяин (Юрьевич) Тютин (казначей, греческого происхождения) – убит с семьей;
Иван (Иванович) Хабаров – убит с сыном;
князь Михаил Матвеевич Лыков – убит с родней;
род Колычевых и, в частности, Иван Борисович Колычев – убиты;
Василий (Васильевич) Разладин или Розладин – убит;
Дмитрий (Ильич Шафериков) – Пушкин[127] – убит;
Крик (Зуков) Тыртов – убит;
Андрей (Иванович) Шеин – убит;
