В результате армии Стилихона и Алариха дважды сходились в битвах, но в обоих сражениях ни одна из сторон не сумела одержать решающей победы. Силой разрешить конфликт не удалось. Не сумев разгромить противника, Аларих, отрезанный от запасов продовольствия, был вынужден с позором отступить с измотанной армией в свои земли к югу от Дуная, туда, где сейчас находится современная Болгария, оставив пределы Северной Италии. Политика Алариха, направленная на заключение с Римом нового договора на более выгодных условиях, казалось, терпела крах. В то время он не мог и представить, что через несколько лет все коренным образом изменится. В 406 г. Стилихон был готов заключить сделку хоть с самим дьяволом.
Стилихон отправил к Алариху своего посредника, Иовия. У регента Западной империи имелось к королю готов послание. Этот жест продемонстрировал, что Стилихон теперь понимал: готы больше не представляют для него угрозы, напротив, они могли стать ключом к осуществлению его планов. Он решил убить сразу двух зайцев. Во-первых, он хотел предоставить готам законные права на земли, которые они занимали. Стилихон полагал, что, если ему это удастся, он достигнет и своей второй цели, которая заключалась в том, чтобы использовать армию готов для защиты северо-восточных границ Римской империи от возможного вторжения. Однако существовала одна загвоздка. Дакия и Македония (восточный Иллирик), в которых осел со своим народом Аларих, принадлежали не Западной, а Восточной Римской империи. Если бы Стилихону удалось силой вынудить восточный имперский двор отказаться от этих областей, он смог бы добиться третьей своей цели — получить великолепный и столь необходимый ему источник пополнения войск Западной империи. Таким образом, посланник Стилихона Иовий предложил следующее: в обмен на удовлетворение требований Алариха готы должны были присоединиться к армии Стилихона и вместе пойти войной на Восточную империю. Аларих согласился.[90] Но в тот момент, когда уже забрезжила надежда на мир между готами и римлянами, шанс заключить договор был безнадежно утрачен.
Аларих ждал армию Стилихона, но она так и не пришла. Прошел год, но армия Стилихона все так и не появлялась. Стилихону пришлось отложить военный поход в силу обстоятельств, которые он не в силах был предотвратить. Римская империя испытала второе сильнейшее потрясение, в результате которого в государстве воцарился хаос. Период 406-407 гг. стал вторым переломным этапом в истории падения Западной Римской империи.
На протяжении одного года Стилихон столкнулся на западе не с одним, а целыми тремя кризисами, вызванными второй волной нашествия гуннов, перешедших границу на северо-востоке Римской империи. Сперва вождь готов Радагес вместе с огромной армией воинов переправился через Дунай и вторгся в Италию. Радагес дошел до Флоренции, где его встретил Стилихон с самыми отборными частями римской армии, которые он только смог набрать, и сломил его натиск. Радагес был казнен, а тысячи его солдат влились в ряды армии Стилихона. Второй, гораздо более тяжелый кризис, с которым столкнулся Стилихон, был связан с новой волной варваров, перешедших северные границы империи.
В эту волну входили вандалы, аланы (кочевое племя, обитавшее в Причерноморье) и свевы (племя, говорившее на германском языке и долгое время жившее на Венгерской низменности). Вместе они переправились через Рейн невдалеке от города Вормс в Германии, разграбили старинную имперскую столицу Трир, разорили Галлию и в конечном счете, перевалив через Пиренеи, оказались в Испании. Так вторая огромная волна варварского нашествия перехлестнула границу Римской империи, опустошив римские земли. Необходимо отметить, что волна не откатилась вспять. Захватчики продолжали оставаться в пределах империи, не выказывая ни малейшего желания ее покидать.
Третий кризис был связан с легионами в Британии. В те времена армия Западной Римской империи состояла из гарнизонных войск, дислоцированных вдоль границ империи, крупных полевых армий в Галлии и Италии и небольших полевых подразделений в Северной Африке и Британии. В 407 г. британские войска объявили самозванца Константина III законным властителем Западной империи. Когда Константин прошел через Галлию и попытался преградить путь устремлявшемуся на запад потоку вандалов, аланов и свевов, его популярность резко возросла, что позволило ему склонить на свою сторону полевую армию, располагавшуюся в Галлии. Таким образом, под его властью оказались Британия, Галлия и Испания. Эти провинции представляли собой мощнейший плацдарм для вторжения в Италию.
Эти три удара поставили Западную Римскую империю на грань распада. Полевая армия Италии, разгромившая войска Ра-дагеса, все еще подчинялась приказам Стилихона. Но эта армия, которой оказалось под силу уберечь страну от Радагеса, была, однако, слишком слаба, чтобы противостоять самозванцу Константину или же объединившимся племенам вандалов, аланов и свевов. О рискованном союзе с готами на Балканах, вождем которых был Аларих, в тот момент уже не могло быть и речи. Великий западный полководец неожиданно обнаружил, что у него связаны руки. Однако подлинные последствия кризиса пока еще только начинали сказываться.
Чтобы собрать новые силы и оказать сопротивление, Стилихону были нужны деньги, но в начале пятого столетия денежные запасы Западной Римской империи был весьма скудны. В 406-407 гг., когда Западная империя билась в конвульсиях как от нашествия многотысячной армии варварских захватчиков, так и от захвата Британии, Галлии и Испании самозванцем Константином, доходы от налоговых сборов в провинциях были фактически равны нулю. Империя давно не знала столь сильного финансового голода: деньги в императорскую казну продолжали поступать только из Италии, Сицилии и Северной Африки. Кризис стал приобретать все более угрожающие формы. Готы, которых Стилихон раздразнил посулами о мире, начинали терять терпение.
Аларих, проведя год в ожидании армии Стилихона, с которым он собирался совершить совместный поход на восток, с беспредельной ясностью осознал, что союз с Западной Римской империей вновь уплывает у него из рук. Тем не менее, согласно договоренности со Стилихоном, он ожидал, что ему выплатят годовое содержание армии, и поэтому отправил письмо, в котором просил предоставить ему тысячу восемьсот килограммов золота. Но Западная Римская империя навряд ли могла внести столь огромную сумму. В доказательство серьезности своих намерений Аларих переместился со своей армией поближе к Италии, встав лагерем в Норике (на территории современной Австрии). Когда Стилихон получил известия о требовании Алариха, он отправился в Рим, чтобы посоветоваться с императором Гонорием и Сенатом о дальнейших действиях. Письмо Алариха вызвало жаркие и долгие споры.
Большинство сенаторов предлагало ответить на требование Ала-риха резким и безоговорочным отказом. Они говорили, что он заслуживает лишь одного — войны, которая раз и навсегда избавит римлян от готов. Стилихон, однако, высказывался против начала военной кампании и настаивал на выплате денег ради сохранения мира с готами. Спорная позиция, которую занял Стилихон, вызвала только недовольство. Сенаторы спрашивали его, с какой стати Рим должен терпеть унижение и позор и выплачивать столь огромную сумму этим ничтожным варварам. Ответ Стилихона был прост. Такова была цена примирения с готами. Ее надо было заплатить, чтобы Гонорий смог заполучить у Восточной Римской империи столь необходимую провинцию Иллирик. Он напомнил глубокоуважаемым сенаторам, что получить Иллирик было необходимо для того, чтобы поселить там готов, укрепить северо-восточные границы и вдохнуть в истощенную римскую армию новые силы за счет включения в ее состав готских солдат.
Это был основополагающий политический курс, который Сти-лихон пытался проводить в 406 г. В обстановке нарастающего кризиса в Западной империи ему ничего не оставалось, кроме как придерживаться именно такой стратегии. У Рима попросту не было выбора. Споры зашли в тупик. В то время как большинство сенаторов выступали за войну, Стилихон в полной мере понимал, что Западная империя не имеет достаточных сил, чтобы противостоять готам. Однако постепенно все стали осознавать правоту Сти-лихона, настаивавшего на необходимости выплатить готам требуемую сумму. Один из сторонников жесткой политики по имени Лампадий одобрил стратегию Стилихона, но тем не мене болезненно отреагировал на свое поражение. «Это, — объявил он, — не мир, это рабский договор!»[91] Однако в Сенате имелся еще один человек, который куда менее болезненно воспринял необходимость отсрочить войну.