— Нет, — бросил мсье Вахнер. — Не нужно, мадам Бейли любезно согласилась захватить его с собой.

Сильвия снова удивилась. Ведь он сам — или это была мадам Вахнер? — утверждал, что договорился о письме с извозчиком?

Из темного коридора послышался требовательный голос жены:

— Фриц, Фриц! Пойди сюда на минутку, ты мне нужен.

Тот поспешил к ней, и Сильвия ненадолго осталась наедине со служанкой.

Женщина подошла к буфету, взяла оттуда тарелку и с шумом поставила ее на стол. Под звон тарелки она шепнула, приблизив свое морщинистое некрасивое лицо вплотную к уху англичанки:

— Не оставайтесь здесь, мадам! Уходите со мной! Скажите, что просите меня задержаться и проводить вас обратно на «Виллу дю Лак».

Сильвия уставилась на нее недоверчиво. Лицо этой femme de menage показалось ей неприятным, глазки — хитрыми и алчными. Без сомнения, служанка хорошо запомнила десять франков, которыми одарила ее — а точнее, откупилась от нее — Сильвия в прошлый раз.

— Больше я ничего говорить не стану, — с лихорадочной торопливостью продолжала служанка. — Но я честная женщина, и эти люди меня пугают. Только неприятности с полицией мне не нужны.

Внезапно Сильвии вспомнилось, что в точности те же слова произнесла хозяйка пансиона, когда речь шла об исчезновении Анны Вольски. До чего же жители Лаквилля боятся полиции!

В коридоре раздался звук шагов, и француженка быстро отпрянула от гостьи. Взяв тарелку, ранее поставленную на стол, она принялась энергично протирать ее локтем, чем очень удивила и шокировала Сильвию.

В комнату вошел мсье Вахнер.

— Довольно, довольно, Аннетт, — покровительственно произнес он. — Подойдите сюда, моя милая! Мы с хозяйкой решили отблагодарить вас за усердие еще одним подарком, так что вот вам двадцать франков.

— Спасибо, мсье.

Не глядя больше на Сильвию, прислуга вышла, через мгновение за ней захлопнулась дверь дома.

— Мы с женой узнали, что у Аннетт завтра именины, и сделали ей подарочек. Но этого ей показалось мало — потому, конечно же, она и задержалась сегодня, — серьезно заметил мсье Вахнер.

Вошла мадам Вахнер. Она успела снять шляпу и сменить ботинки с резинками на домашние шлепанцы.

— Ох уж эти французы! — воскликнула она. — Как же они жадны до денег! Но… ладно, Аннетт заслужила подарок. — И мадам Вахнер пожала пленами

— Можно пойти снять шляпу? — спросила Сильвия.

Не дожидаюсь ответа, она выскользнула в короткий темный коридор.

Двери кухни были раскрыты нараспашку, и из них струился лунный свет. Сильвия была бесконечно удивлена, увидев в середине помещения внушительных размеров сундук, обвязанный веревкой и даже снабженный биркой. Рядом с сундуком валялся большой кусок мешковины и еще одна толстая веревка.

Неужели Вахнеры тоже покидают Лаквилль? Но как же так — почему об этом не сказали ей?

Когда она открыла дверь спальни, мадам Вахнер прошла туда вслед за ней.

— Погодите, моя дорогая, я зажгу лампу! — вскричала она. — А может быть, вам свет и не нужен? Видите ли, мы оба сегодня не в своей тарелке. Ами Фрицу придется на два-три дня уехать, и я просто сама не своя! Мы так редко расстаемся.

— Света достаточно: луна яркая, — отозвалась Сильвия. Она сняла шляпу и положила ее, вместе с кошельком, на кровать мадам Вахнер.

Ей было слегка не по себе: слушая мадам Вахнер, она успела заметить, что из спальни исчезли почти все вещи. Однако Вахнеров, как и Анну Вольски, никто не лишал права уехать без предупреждения.

Когда они вместе возвратились в столовую, хозяин, уже занявший место за столом, поднял голову.

— Слова! Слова! Слова! — грубо буркнул он, — Чем без конца болтать языком, шли бы скорей сюда да садились за стол. — Я умираю с голоду.

Сильвии никогда не приходилось слышать, чтобы этот странный молчальник разговаривал в таком тоне. Но его жена отозвалась вполне добродушно:

— Ты забываешь, Фриц, что мы ждем извозчика. Пока он не приедет, расслабляться рано.

И точно, почти тут же на тропе, ведущей через сад, раздалось шарканье шагов.

Мсье Вахнер поднялся и вышел из комнаты. Сильвия слышала, как он, открыв дверь дома, обменялся несколькими словами с курьером:

— Да, заберите его прямо сейчас и доставьте в «Виллу дю Лак». Заедете за нами, то есть за мной, — мсье Вахнер заговорил громче, — завтра в полседьмого. Я хочу успеть на парижский поезд в 7.10.

Ами Фриц не сразу вернулся в столовую. Он вышел в сад и проводил извозчика до калитки.

Возвратившись, он водрузил на обеденный стол большой ключ.

— Ну вот, — произнес он, удовлетворенно хрюкнув. Теперь нам больше ничто не помешает.

Все трое уселись за круглый стол. К удивлению Сильвии, ужин оказался самым незамысловатым: на столе стояло одно лишь небольшое блюдо с заливным. Раньше, когда Сильвия ужинала с Вахнерами, меню всегда включало себя две-три деликатесных холодных закуски, а также превосходные пирожные. Все это приобреталось, очевидно, у одного первоклассного кондитера, который вел в Лаквилле оживленную торговлю.

Но в этот вечер единственным дополнением к нескольким ломтикам заливного служили фрукты, да и тех было немного. Затем случилось нечто очень странное.

Ами Фриц вначале обильно наполнил свою тарелку и тарелку жены, а на долю Сильвии пришлись жалкие остатки. Возможно, на это не стоило обращать внимание, поскольку мсье Вахнер был человеком крайне рассеянным — вечно занятым подсчетами и размышлениями о своих «системах», как говорила его супруга. Тем не менее, такое вопиющее нарушение приличий со стороны хозяина дома не добавило Сильвии уверенности и спокойствия.

Что и говорить, в этот вечер Вахнеры были не похожи на самих себя. Мадам Вахнер вдруг сделалась очень серьезной, на красном квадратном лице появилась суровая гримаса. Дважды Сильвия, занятая кусочком заливного, который положил ей на тарелку ами Фриц, ловила на себе отчужденно-любопытный взгляд хозяйки.

Когда с едой было покончено, мадам Вахнер внезапно воскликнула по-французски:

— Фриц! Ты забыл приготовить салат! Как же так? Возьми все, что нужно, в ящике за спиной.

Мсье Вахнер молча встал и потянул ящик буфета. Вытащив деревянную ложку и вилку, он вернулся за стол и стал молча перемешивать салат.

В последние два раза, когда Сильвия посещала Шале де Мюге, хозяин, принимая во внимание ее английские привычки, обильно приправлял салат уксусом. Теперь же он полил листья латука растительным маслом.

Наконец он отрывисто спросил по-английски:

— Хотите салата, миссис Бейли?

По-английски он говорил лучше, чем его жена.

— Нет, сегодня не нужно, благодарю вас. — И Сильвия с улыбкой бросила взгляд на мадам Вахнер, ожидая с ее стороны ответной усмешки: ведь ами Фриц по рассеянности упустил из виду всем известную нелюбовь гостьи к маслу.

Ее отвращение к любимой французами салатной заправке давно сделалось предметом шуток у них троих — а вернее, у четверых, поскольку в последний раз, когда Сильвия ужинала в Шале де Мюге, компания включала в себя и Анну Вольски. И до чего же это была веселая трапеза!

В этот раз хозяйка дома ответила ей не улыбкой понимания, а странным пристальным взглядом.

Внезапно мадам Вахнер протянула через стол свою тарелку и ами Фриц взгромоздил на нее горку заправленного маслом салата.

Тарелка Сильвии была пуста, но мсье Вахнеру, казалось, не было до этого никакого дела. К крайнему удивлению гостьи, он неожиданно подцепил вилкой один из двух кусков мяса, остававшихся на блюде, и, перегнувшись через стол, уронил этот сок на тарелку жены. Последний кусок он положил себе.

Этот незначительный инцидент объяснялся, разумеется, редкостной рассеянностью хозяина, но все вместе: невежливость, молчание и странные манеры Вахнеров — вызвали у Сильвии испуг и обиду.

Она почувствовала себя такой униженной, что нее на глазах выступили слезы.

После долгой паузы мадам Вахнер резко спросила:

— Вам нездоровится или вы соскучились по графу де Вирье?