Он собирался вернуться на следующий день, а еще через день должны были начаться их регулярные совместные прогулки верхом.

Снова и снова Сильвия воспроизводила в памяти каждый миг из тех двух часов, которые она провела в большом доме в предместье Сен-Жермен.

Как любезны были к ней обе дамы: милая сестра Поля и его величественная, похожая на старую фею крестная! Однако герцогиня держалась очень официально, можно сказать, чопорно, а крестная… Сильвия до сих пор ощущала на себе взгляд ее мутных, но пронизывающих глаз и беспокойно гадала, что подумала о ней старая маркиза.

Тем временем ей пришло в голову, что пора уже повидаться с Анной Вольски. Ожидая, что день и вечер будут тянуться нестерпимо долго и скучно, она составила записочку, в которой предлагала Анне совершить вылазку в Монморансийский лес, Анна говорила, что не находит интереса в таких поездках, но если она не собирается в Казино, то, вероятно, от нечего делать согласится. И Сильвия, праздно сидя у окна спальни, стала ждать ответа от Анны. Она отдала записку посыльному непосредственно перед тем, как спуститься ко второму завтраку, и ответ должен был уже прийти. После катания они с Анной могли бы заглянуть Вахнерам и предложить подвезти их в Казино. Вспомнив о Вахнерах, Сильвия пожалела, что граф де Вирье чересчур привередливо оценивает людей. Вахнеры. кажется, вызывают у него просто отвращение. Встречаясь с ними в Казино, он едва удостаивал их холодным кивком. Стоит ли после этого удивляться, что мадам Вахнер неприязненно о нем отзывается.

Сильвия Бейли относилась к людям очень терпимо, и теперь она говорила себе, что супружеской чете, к которой граф Поль питает инстинктивное отвращение, не откажешь в добродушии и приветливости. Она всегда будет благодарна за ту помощь, которую мадам Вахнер оказала им с Анной в их первые дни в Лаквилле — без нее они не узнали бы так быстро все местные закоулки и не выучили бы множества полезных сведений о Казино.

А какой любезностью было со стороны Вахнеров пригласить Анну вчера на ужин, зная, что Сильвия оставит ее в этот день в одиночестве!

Раздался стук в дверь, и Сильвия вскочила со стула. Она не сомневалась: вместо того, чтобы прислать записку, Анна явилась сама.

— Войдите! — крикнула она по-английски. После паузы стук повторился. Значит, это не Анна.

— Войдите!

В комнату вошел посыльный, относивший записку к мадам Вольски. К великому удивлению Сильвии, он протянул ей ее же письмо.

Конверт был вскрыт, и вместе с письмом Сильвии там лежал листок обычной почтовой бумаги с небрежной запиской, набросанной наспех:

«Мадам Вольски уехала».

Сильвия подняла глаза. Уехала? Вероятно, Анна отправилась в Париж, чтобы положить свой гигантский выигрыш в банк.

— Так госпожа отлучилась? — спросила она посыльного.

— Госпожа покинула «Пансион Мальфе», — ответил он коротко. — Она уехала.

— Здесь какая-то ошибка, — воскликнула Сильвия по-французски, — это моя подруга. Она ни за что не уехала бы из Лаквилля, не предупредив меня.

— Я вернулся с автомобилем, как приказывала мадам.

Сильвия поспешно заплатила посыльному и побежала вниз. Что за нелепое недоразумение! Анна просто не могла покинуть Лаквилль, не предупредив ее. Но, поскольку внизу стоит автомобиль, можно поехать в «Пансион Мальфе» и выяснить, что значила короткая карандашная записка и почему было вскрыто письмо, предназначенное для Анны.

Если Анна решила на день съездить в Париж, Сильвии ничего не оставалось, как прокатиться по округе в одиночестве. Перспектива не очень радостная, но все же это лучше, чем провести весь день дома или в саду.

Садясь в открытый автомобиль, Сильвия не могла отделаться от тревоги. Она рассчитывала сегодня встретиться с подругой. Сильвия вспоминала последние слова Анны. Они были сказаны с нежностью и добротой. Не одобряя ее дружбы с Полем, Анна, тем не менее, проявляла понимание и сочувствие, каких можно было бы ожидать от любящей матери.

Странно, что мадам Вольски ни словом не обмолвилась о сегодняшней поездке в Париж. Но, как бы то ни было. Вахнеры. наверное, знают, когда она вернется. Ведь с ними она вчера собиралась пить чай и ужинать.

Лихорадочно перебирая в уме все эти соображения. Сильвия внезапно заметила объемистую фигуру мадам Вахнер, которая плелась по песчаной дорожке вдоль дороги.

— Мадам Вахнер! — отчаянно вскричала Сильвия. Автомобиль, дернувшись, остановился. — Вы слышали, что Анна Вольски отлучилась из Лаквилля? Из «Пансиона Мальфе» мне пришло такое загадочное послание! Давайте поедем туда вместе узнаем, куда Анна исчезла и когда вернется, говорила ли она вчера за ужином, что собирайся в Париж'

Улыбаясь и пространно благодаря, мадам Вахнер забралась в открытый автомобиль и со вздохом удовлетворения откинулась на спинку сиденья. Мадам Вахнер была женщиной очень полной, хотя и достаточно крепкой. Обратив пристальный взгляд на обеспокоенное хорошенькое личико англичанки, она благодарно заулыбалась. Потом она медленно произнесла по-французски:

— Понятия не имею, что сталось с мадам Вольски…

— Что с ней сталось? О чем вы, мадам Вахнер? — вскрикнула Сильвия.

— О, конечно же, ничего плохого не случилось. — Мадам Вахнер перешла на английский и попыталась ее успокоить. — Я просто хотела сказать, что мадам Вольски не была у нас вчера. Мы ждали ее весь вечер, но она не появилась!

— Но она же собиралась пить у вас чай, а потом ужинать?

— Да, мы ее долго ждали, я приготовила такой чудесный ужин! Но, увы! Мы ее так и не дождались.

— Поразительно!

— Да. Утром я отправилась в «Пансион Мальфе», и мне сказали, что мадам уехала! Поэтому, моя дорогая, я и поспешила в «Виллу дю Лак». Я надеялась, вам что-нибудь известно.

— Уехала? — повторила Сильвия в недоумении. — Это непостижимо, она не могла уехать из Лаквилля, не предупредив меня.

— Кажется, у вас в Англии это называется «удалиться по-французски», — холодно заметила мадам Вахнер. — Не очень-то любезно с ее стороны. Полагалось бы известить нас вчера вечером. Тогда бы мы не ждали ее так долго к ужину.

— Она не могла уехать, не предупредив меня, — повторила Сильвия. Она разглядывала в упор красное лицо своей спутницы. Мадам Вахнер дышала неровно. Видимо, ей было очень жарко. — Уверена, она бы так не поступила. Да и с какой стати? — Мадам Вахнер пожала плечами.

— Думаю, она скоро вернется, — заверила мадам Вахнер. Ее багаж остался в «Пансионе Мальфе», а значит, вряд ли она уехала насовсем!

— Багаж на месте? — с облегчением воскликнула Сильвия. — А, ну значит, она вернется! Наверное, она на сутки отправилась в Париж, чтобы повидаться с друзьями, которые будут там проездом. Но как же в «Пансионе Мальфе» могли подумать, что она уехала… то есть уехала навсегда? Вы ведь знаете, мадам Вахнер, — Сильвия понизила голос, чтобы не услышал шофер, — позавчера Анна выиграла очень много денег

Сильвия слышала о том, что даже в идиллическом Лаквилле бывали случаи разбоя, жертвами которых становились игроки после крупного выигрыша.

— Надеюсь, с ней не случилось ничего плохого!

— Плохого? О чем вы? — В голосе мадам Вахнер появились сердитые нотки. — Что за нелепость! — Она стала энергично обмахиваться листком бумаги, который держала в левой руке — выигрыш был, это верно, в тот раз, когда она держала банк. Но, вспомните, вчера у нее имелось остаточно времени, чтобы все спустить!

— Она не собиралась возвращаться в Казино до понедельника, — горячо возразила Сильвия. — Уверена, вчера она там не была.

— Была, мадам. Мой муж ее видел.

— В какое время?

— Не знаю.

Мадам Вахнер откинулась на спинку сиденья, по ее широкому добродушному лицу блуждала задумчивая улыбка.

Она откровенно наслаждалась быстрой ездой. Ходить пешком в такую жару тяжело, а угрюмый мсье Вахнер редко позволял жене нанять коляску. Обычно ей приходилось добираться в Казино на своих двоих.

Мадам Вахнер придерживалась философского взгляда на жизнь и с безропотной готовностью принимала все ее дары.