16 В. Листов, Вл. Жуков
могли бы оказать немедленную и эффективную поддержку силам вторжения, если это понадобится».
Начало операции планировалось на 1 марта 1961 года. Расчет ЦРУ строился на том, что вторжение извне приведет к массовым беспорядкам и восстаниям по всей Кубе, особенно в Эскамбрае, вызовет замешательство революционной власти и завершится в конечном итоге падением Революционного правительства. После этого Центральному разведывательному управлению осталось бы только ввести свое «победоносное воинство» в Гавану.
Именно этот план и был представлен на рассмотрение президента Кеннеди через несколько дней после его переезда в Белый дом. Однако, несмотря на настояния Даллеса и Биссела, новый хозяин Белого дома отказался немедленно его утвердить. Вместо этого он направил «план Плуто» на консультацию в Объединенную группу начальников штабов. После тщательного изучения плана Объединенная группа начальников штабов пришла к выводу, что операция имеет равные шансы на успех и на провал.
Пентагоновские генералы рекомендовали несколько видоизменить «план Плуто». Прежде всего необходимо было ликвидировать упущения в боевой подготовке «бригады вторжения», обнаруженные специальной группой офицеров, инспектировавшей гватемальские лагеря. Генералы высказались против высадки в районе Тринидада. Они считали, что хорошая связь этого города с внутренними районами Кубы является его недостатком, а не преимуществом: Революционное правительство сможет быстро перебросить в район высадки необходимые силы. Для развертывания боевых действий, утверждали военные, необходимо избрать другой район — менее населенный и менее доступный. В качестве одного из таких районов они рекомендовали песчаные и пустынные отмели залива Кочинос. Там были только две дороги, ведущие к побережью и окруженные непроходимыми болотами, а на этих дорогах, по их мнению, части кубинской армии представляли бы собой удобную мишень для авиации «сил вторжения». Наконец, генералы высказались за то, чтобы нанести по Кубе не один предварительный воздушный удар, а два. Нужно, говорили они, во что бы то ни стало уничтожить
всю авиацию Кубы до того, как начнется высадка. «День Д» — день начала операции — предлагалось назначить на 17 апреля.
На доработку деталей ушел весь остаток февраля. Наконец в конце первой декады марта пересмотренный и переработанный «план Плуто» снова лег на письменный стол президента. Для обсуждения его Кеннеди созвал 11 марта заседание Национального совета безопасности, который и постановил: быть по сему. В совместные наметки ЦРУ и Пентагона внесли только одно изменение: вторжение должно начаться ночью, а не днем, как планировалось раньше. Президент и государственный департамент хотели, чтобы риск разоблачения роли США во всей этой истории был сведен к минимуму.
— Это настоящий шизофренический подход к вторжению,— приводятся в книге «Залив Свиней» слова одного американского деятеля, игравшего видную роль в описываемых событиях.— Мы хотели, чтобы вторжение состоялось. Но оно должно было происходить скрытно, дабы наше участие не выплыло наружу...
«Полный вперед!»
Итак, план вторжения одобрен. Войска в гватемальских лагерях приведены в состояние боевой готовности. На рейде никарагуанского порта Пуэрто-Кабесас, где «Бригаде 2506» предстояло погрузиться на корабли, уже стояло семь старых судов, перекрашенных в черно-зеленый цвет (позднее к ним добавили несколько самоходных десантных барж). Эти суда ЦРУ зафрахтовало через пароходную компанию «Гарсиа лайн корпорейшн», обеспечивавшую до революции львиную долю кубинских морских перевозок. Диктатор Никарагуа Со-моса-младший охотно предоставил территорию своей страны для переброски кубинских наемников. Одним словом, к началу операции все было готово.
Однако президент Кеннеди явно не торопился дать окончательную команду. Одно совещание в Вашингтоне сменялось другим, время высадки приближалось, а хозяин Белого дома все еще не высказывал окончательного решения. Больше того, как свидетельствует в сво
ей книге «Залив Свиней» Хейнс Джонсон, в эти критические недели Кеннеди «дал понять, что он еще может отменить вторжение».
Сейчас, после смерти Кеннеди, можно только гадать о подлинных причинах его колебаний. Возможно, покойный президент отдавал себе отчет в опасных последствиях, которые может навлечь на США эта авантюра, не был твердо уверен в успехе. Наконец, именно в те дни несколько видных представителей правящих кругов США выступили против высадки. Один из них — председатель сенатской комиссии по иностранным делам сенатор Уильям Фулбрайт. 30 марта он передал Кеннеди специальный меморандум, в котором содержалось требование отказаться от проведения операции. 31 марта против «плана Плуто» высказался заместитель государственного секретаря Честер Боулс. Американский представитель в ООН Эдлай Стивенсон, которого вплоть до последнего момента не информировали о предстоящей операции, также предостерегал президента против опрометчивых решений. Возможно, все это произвело впечатление на Кеннеди.
Как бы то ни было, факт остается фактом: в последний момент Кеннеди заколебался.
Чтобы «наставить» президента на «путь истинный», Центральное разведывательное управление, Пентагон и их единомышленники в правительстве пустили в ход все средства нажима. Давление на президента оказывалось со всех сторон. Один из наиболее часто повторяемых аргументов в пользу «плана Плуто» сводился к тому, что если отказаться от вторжения и распустить «бригаду», то эмигранты станут обвинять Кеннеди в проявлении слабости «в борьбе против коммунизма» и этим наверняка воспользуются республиканцы. Президенту намекали также на то, что наемники могут взбунтоваться и предпринять высадку на свой страх и риск (позднее мы увидим, что именно скрывалось за этими намеками).
Примечательно и другое: президент Гватемалы Идигорас Фуэнтес направил в Белый дом специальное послание, в котором сообщал, что моральный дух в лагерях высок и войска рвутся в бой. Фуэнтес вежливо давал понять, что кубинские гости засиделись в его стране и им давно пора убираться восвояси...
Подобно тому как древнеримский сенатор Катон неизменно заканчивал каждую речь призывом уничтожить Карфаген, так и Аллен Даллес при каждом удобном случае советовал Кеннеди побыстрее одобрить план высадки. В своих мемуарах Соренсен приводит такие слова шефа американской разведки, сказанные Кеннеди:
— Я стоял на этом же самом месте возле письменного стола Айка и говорил ему, что уверен в успехе гватемальской операции. А перспективы данного плана еще более обнадеживающие, господин президент...
4 апреля в конференц-зале государственного департамента Кеннеди созвал очередное заседание Национального совета безопасности. За длинным прямоугольным столом помимо самого президента собрались государственный секретарь Дин Раек, министр обороны Макнамара, министр финансов Дуглас Диллон, помощник государственного секретаря по вопросам Латинской Америки Томас Манн, помощник министра обороны Пол Нитце, директор Центрального разведывательного управления Аллен Даллес, его заместитель Ричард Биссел, председатель Объединенной группы начальников штабов Лемнитцер и председатель сенатской комиссии по иностранным делам Уильям Фулбрайт. Несколько поодаль от стола расположились специальные советники и помощники президента — Макджордж Банди, Артур Шлезингер, Адольф Берли и Ричард Гудвин.
На повестке дня стоял один вопрос— «план Плуто». Первым выступил Ричард Биссел, который, подробно проинформировав собравшихся об окончательных деталях вторжения, перешел к его общей оценке. Вот как рассказывается об этом в книге «Залив Свиней»: «Бригада высадится и удержит территорию до тех пор, пока «Кубинский революционный совет» не объявит себя временным правительством Кубы и не привлечет на свою сторону кубинцев. Ситуация на Кубе созрела для восстания. Самолеты бригады установят свой контроль в воздухе и начнут действовать с одного из захваченных аэродромов неподалеку от залива Свиней. Авиация Кастро будет уничтожена на земле еще до начала вторжения. Биссел высоко отозвался о боевых качествах бригады и упомянул о том оружии, которым она была снабжена».
