все же существовали».
Стр. 44. — О влиянии поэзии Эдисон Карнейро пишет: «Я думаю, что Поэзия
(именно с большой буквы) непременно присутствует во всех человеческих
неосознанных действиях, сколь банальными они ни показались бы. Она самая суть
жизни. Она связующее звено между людьми, которые с ее помощью чувствуют себя
равными. Но, будучи неразрывно связана с их экономическими условиями, поэзия в
нынешнем обществе отражает антагонизм между буржуазией и пролетариатом,
отражает и предсмертные хрипы класса, который продолжает господствовать только по
инерции, и первые признаки нового, непокорного поднимающегося класса. Поэзия в
классовом обществе не может не быть классовой, то есть боевым оружием и орудием
пропаганды...»
127
Стр. 47. — Эдисон Карнейро в одной из своих книг по афри-канологии
(«Негритянские религии», Рио-де-Жанейро, 1936) говорит, что Энженьо Вельо (самый
древний и самый известный из негритянских храмов Бразилии) существовал под
землей, причем входили в него через дупло дерева — так было в эпоху рабства, когда
религиозные церемонии баиянских негров усиленно преследовались.
Стр. 49. — Касаясь поэм, которые Кастро Алвес написал для Леонидии Фраги,
Афранио Пейшото отмечал: «К числу самых красивых стихов Кастро Алвеса,
несомненно, относятся «Гость» и «Духи». Оба эти произведения написаны в Кур-
ралиньо в 1870 году. Я интуитивно чувствую, что они вдохновлены одним и тем же
лицом, «Духи» содержат загадочное посвящение — «Л». В переписке поэта есть
письмо к сестре, в котором он просит послать Л. «Парижскую жизнь». О ком идет
речь? Я убежден, что Л. — это Леонидия Фрага, красивая девушка, умная и нежная,
которую поэт знал еще ребенком, увидел снова в 1865 году, когда у него был с нею
невинный флирт и от которой он отказался в 1870 году, когда вернулся со смертью в
душе». И в примечаниях к Полному собранию сочинений Кастро Алвеса (Рио-де-
Жанейро, 193.8) тот же Афранио Пейшото, который знает все, что относится к жизни
поэта, писал: «Ее влиянию (Леонидии Фраги) обязаны «Духи», «Гость» и сонет
«Мариэта» из «Ангелов полуночи».
128
Стр. 49. — Относительно природы в поэзии Кастро Алвеса Агрипнно Гриеко (в
«Живых и мертвых», Рио-де-Жанейро, 1931) пишет: «Хотя он и не злоупотребляет
местными выражениями, Кастро Алвес — поэт, обладающий, больше чем кто-либо,
местным колоритом, он самый бразильский из всех поэтов. Он никогда не писал
простой бездушной кистью. И если можно так сказать, любовно интерпретировал нашу
природу. У нашего поэта деревья строго классифицированы, это мангенры,
ипежекитибабы, их легко узнать. Как никто, он умел передать свойственную нашим
сельским краям прозрачность воздуха и дрожание света. Астры услаждали его, как
вино из золотистого винограда, а девственные леса приносили ему своего рода зеленое
опьянение, причем шум их, видимо, был подлинной материнской песней над его
колыбелью. Само безмолвие сертана казалось ему музыкальным. Когда он проезжал по
полю, все представлялось ему темами для творчества, пластическим материалом для
его умелых рук. Без Кастро Алвеса-пантеиста мы не ощутили бы так остро красоты
Бразилии; луч ше сказать, мы еще и поныне видим эти красоты его глазами»
Стр. 51. — «Гость».
Стихи принадлежали Теофило Браге1 и, в сущности, были красивым и правдивым
эпиграфом не только к поэме, но и ко всей любви Кастро и Леонидии. В них
говорилось:
Я плачу горько потому, что знаю: Ко мне не возвратишься больше ты; Как не
вернется ветер, что, играя, Беспечной ласкою дарил цветы.
Стр. 54. — Шавиер Маркес пишет о методах Абилио Сезара Боргеса: «Осуждаемый
одними, полностью поддерживаемый другими, Абилио Боргес был предтечей
нынешней системы среднего образования...»
А Элой Понтес в своей превосходной биографии Раула Помпейи так отзывается об
Абилио Боргесе: «Абилио Сезар Боргес был просветителем, влюбленным в свою
профессию, умевшим заполучить в ученики своего колледжа всех выдающихся
юношей. У него был инстинкт учителя, наставника. В общем он преобразовал у нас
методы обучения».
Несмотря на возможные преувеличения, на мой взгляд, лучшим из материалов об
Абилио Боргесе является его портрет, написанный Помпейей: «Абилио Боргес
прославился как выдающийся педагог. Он рассылал пропагандистские бюллетени по
128
провинциям, часто выступал с докладами, писал книги и статьи по вопросам
образования, всячески пропагандируя в них свой метод воспитания, и буквально
наводнил ими местные школы».
Стр. 55. — Шавиер Маркес говорит, что должны существовать другие стихи,
паписанные раньше этих, но не указывает
■Жоаким Теофило Фернандес Брага — португальский поэт (1843—1924). (Прим.
пёрев.)
129
какие. Эти — самые ранние из тех, что включены Афранио Пейшото в Полное
собрание сочинений Кастро Алвеса. Вот эти невинные и неуверенные стихи:
И в незабвенный день его рожденья,
По бесконечной благости своей.
Нам ангела послало провиденье, —
Чтоб он хранил и защищал детей.
Вся поэма представляет собой откровенное восхваление
наставника.
Гораздо интереснее его «Поэзия», написанная, когда ему
шел
четырнадцатый год. В этом стихотворении он говорит об Андах, о ветре и урагане и
воспевает свободу, противопоставляя ее рабству.
Вот строфы из этой «Поэзии»:
Пусть индеец, африканец. Даже пусть и сам испанец Не свободны от оков; Цепи
рабства не сковали, И сковать-то их едва ли Для Бразилии сынов.
Мститель грозный, разъяренный, Вражьей кровью обагренный, Совершает правый
суд. Перед этим ураганом Устоять ли злым тиранам? Перед ним они бегут. Разве
сможет враг надменный Нас свободы драгоценной Хоть на день один лишить? И
последний стих:
Будем век ее хранить!
Эунапио Дейро отмечает, что Кастро Алвес в то время плохо знал португальский
язык. Сейчас можно сказать, что он не владел им в совершенстве всю свою жизнь.
Стр. 58. — Прокопио из храма Матату — жрец, «отец святого», который
подвергался в Баие наибольшим религиозным преследованиям.
Стр. 61. — Омер Монт Алегре в своей биографии Тобиаса Баррето, говоря о
Тобиасе, прибывшем в Ресифе, отмечает притягательность города для будущего поэта и
философа: «Борьба за свободу (в Ресифе) не имеет конца; мятежный дух будет жить
здесь всегда; сегодня уснувший, подземный; завтра бурлящий, страшный; сталь
стремится к движению; меч не может оставаться в бездействии. В конце концов Тобиас
тоже хочет испытать силу этого порыва и просит:
Приникнуть дай и мне, Ресифе,
К твоей груди, что львов вскормила...
15 Жоржи Амаду
129
И это желание Тобиаса припасть к груди Ресифе, чтобы укрепить в себе любовь к
свободе, повторено бесконечным множеством писателей, которые в то время и
впоследствии избирали Ресифе как отправную точку для своей общественно-
политической деятельности».
Стр. 62. — Касаясь революционного восстания Педрозо, Жилберто Фрейра пишет:
«Судя по популярности, которую Педрозо завоевал среди цветных в поселениях беглых
рабов, видно, что в Ресифе начала XIX века наряду с жителями особняков имелась
масса черных, уже обладавших революционным потенциалом».
129
Стр. 63. — И поныне среди наиболее видных представителей пернамбукской
интеллигенции или писателей, связанных своим творчеством с Пернамбуко, играет
большую роль литература, имеющая социальную функцию. Достаточно упомянуть
имена Жилберто Фрейры, Жозе Линса до Pero и Сисеро Диаса с его живописью, столь
близкой и понятной народу.
Юридическое учебное заведение было осноаано в Ресифе вскоре после того, как
