усмирило мятеж: зачинщики были схвачены и во Львове посажены на кол. «Везде

около Львова,—писал в августе один львовянин,—поляку и жиду опасно проехать по

дороге: стерегут, нападают, убивают, мучат. Вся Русь дышет злобою ко всему

католическому и шляхетскому!» В самом Львове поляки и иудеи трусили, особенно

заметив, что православные делают сходки по церквам и укромным местам, на

предместьях. Оглашено было, чтоб мещане не выезжали из Львова из опасения, чтоб

их не били хлопы 2).

Когда Нодоль, Волынь и западная Украина подвергались смутам и ярости народной,

в левобережной Украине и в Северской Земле поднялся народ. Из ополчений

левобережной Украины наделало больше всего шуму нежпнское ополчение, под

начальством Шумейка. Проходя воорузкенно восточные страны нынешней Полтавской

губернии, еще в мае, они встретили в Рашевке под Гадячем другое ополчение,

подобное нежинскому, собравшееся подавать помощь Хмельницкому, который в то

время еще только шел на Потоцкого. Рашевцы подумали, что это литовское войско идет

на Хмельницкого, бросились на передния сотни незкииского полка и рассеяли их, а

сами, соединясь с другими отрядами своего ополчения, спешили за Днепр. Нежинцы

подумали, что в этой стороне русские держали сторону поляков и начали делать

кривды людям, по выражению летописца; разоряя села, они шли до самого Днепра. В

селе Максимовке нагнали они рашевское ополчение и так разбили, что редкий из него

успел уйти на Днепр. Они узнали уже свою ошибку под Кодаком, который принялись

тотчас осаждать 3).

Кодацкий комендант Гродзицкий напрасно писал к гетману, моля о спасении:

прежде чем письмо могло дойти до Потоцкого, он был уже в плену. Кодак был держан в

осаде несколько недель: наконец, когда исозаки поделали мины, Гродзицкий,

лишенный всякой надежды, сдался и); козаки, вопреки обыкновенному своему зверству,

проводили в целости коменданта со всеми его пожитками и жолнеров, связанных

веревками, в Чигирин, и там уже ограбили; а потом Хмельницкий отпустил

Гродзицкого в Польшу °)-

В Киеве восстали зкители, когда только Хмельницкий одержал корсунскую победу;

мещане выгоняли шляхту, преследовали католических священ-

Ч Gesch. der Ukraine ѵ. Engel, 156.

2)

Рук. II. П. Б. разнояз. F. № 5.

3)

Летоп. Сам., 13.

4)

Паи. киевск. коым., I, 3, 22,—Histor. ае. exc. Wlad., IV; 32.

5)

Летоп. Самов., 13.

198

ников и ожидали Хмельницкого, который должен был ехать в столицу, как

освободитель. Шляхта в Киеве, однако, оставалась долго, скрываясь в стенах

Печерского и других русских монастырей; по временам ободренные тишиною в городе,

дворяне осмеливались свободно ходить по городу, избегая только пьяных скопищ;

вместе с ними выглядывали католические духовные и иудеи и, наконец, все заплатили

дорого за свою смелость. В декабре, ночыо с 11-го по 14-е число, православные

мещане, подстрекаемые некоторыми духовными, врывались в дома, где подозревали

укрытых дворян, многих вытаскивали и топили; между ними погибло и несколько

десятков особ женского пола. После этого шляхтичи опять прятались по монастырям х).

Возстание народное отозвалось и в Белой Руси. „Первый, принесший в Белую Русь

призыв к освобождению, был шляхтич Головацкий, составивший ополчение около

Стародуба, который в июле 1648 года достался во власть Козаков, добровольно

призванных стародубскими православными жителями, п с тех пор остался козацким

городом со всем своим поветомъ2). Головацкий из Стародуба вступил в Белорусский

край, скоро ушел оттуда, но посещение его оставило следы; крестьяне, поджигаемые

воззваниями Хмельницкого, предавали огню и мечу владельческие усадьбы и римско-

католическую святыню. восстание распространилось по Белоруссии с быстротою.

Крестьяне соединились в загон, под начальством Небабы, родом из Корыстышева, ИИ

пустились истреблять неправославных. Разом с ним бушевали другие загоны Напалича,

Хвеська, Михненка, Кривошапки, Горкуши. Города Гомель, Лоев, Врахин сами

отворяли им ворота. Литовский готман лежал при смерти; помощник его был в отлучке.

восстанцы долго не встречали никакого сопротивления; только оршанская шляхта, под

начальством Друцкого Горского, вела с ними партизанскую войну; наконец, польный

гетман Януш Радзивилл послал против них Мирского и польного писаря литовского

Воловича в разные стороны с дружинами некоторых панов. Мирский был разбит

наголову при деревне Горволе на Березине. Волович пошел против Небабы.

Мятежники переправились через Припеть; в то же время ударил нечаянно на них

Волович и загнал в город Пинск. Жители приняли их с радостью, как единоверцев и

единоземцев, перерезали и перетопили всех католиков обоего пола, не исключая и

детей, разорили и ограбили костелы и сами взялись сражаться с козаками против панов.

Напрасно Волович требовал, чтоб мещане выдали бунтовщиков, и угрожал карою не

только им, но женам их и детям. «Они,—говорит польский летописец, — были

схизматики, и потому так отвечали: лучше погибнем, чем выдадим тех, которые ратуют

за веру нашу». Мещане исполнили свое слово. Литвины исполнили свое. Через

несколько времени литвины взяли Пинск штурмом и перетопили почти все

народонаселение столь же варварски, как поступили козаки. Небаба бежал из

пылающего города, но был застигнуть поляками, отчаянно дрался и погиб в сече,

Кривошапка свирепствовал против врагов русской народности на Соже.

Ч Latop'. Jerlicza, 70.

2)

Акты ИО. и 3. Росс., III, 256.

199

Он взял местечко Чириков; вслед затем козаки напали на Могилев, перебили всех

иудеев и католиков, ограбили все лавки и рассеялись по околице, увеличив свои

полчища поселянами. В Мстиславском крае внезапно в разных сторонах вспыхнуло

восстание; крестьяне начали сожигать дворянские усадьбы, но были укрощены

Друцким-Горским *).

9 De rebus contra cosac. gestis.—Epitome de rebus 1648.—Rerum in Magno DucLith.

comment., 1—33.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

Чрезвычайный сейм. — Обвинения против Оссолинского. — Коммиссия. —

бесполезные переговоры. — Ополчение польских войск.—Предводители. — Поход

Хмельницкого на Волынь.—Богатство польского лагеря..—Самонадеянность поляков.

—Совет в польском лагере.—Переговоры с козаками.

Все неистовства народа были известны Хмельницкому. Пользуясь бескоролевьем,

он видел в народном восстании удобный случай проучить панов надолго и исполнить

план свой: ослабить польскую олигархию. Он знал, что переговоры, начатые с сеймом,

не приведут к миру, а потому держал войско наготове и переписывался с ханом, ища в

нем союзника для дальнейших походов в Польшу. Среди приготовления к войне

козацкий предводитель справлял свою свадьбу; по известию одного современника из

Львова (от 22 июля) 1), он женился на Чаплинской, шляхтянке, вдове шляхтича, убитого

во время смятения. Другие правильнее признали ее женою того Чаплинского, который

нанес Хмельницкому обиду и был еще жив.

В июле прибыли козацкие посланники в Варшаву. Примас королевства,

архиепископ гнезненский, Матфей Дубенский, лицо важнейшее после венчанной

особы в Польше, занял, по смерти короля, егс право до избрания нового государя,

оповестил в королевстве о смерти Владислава и об опасности отечества, приглашая

послов Речи-Посполитой явиться к 9-му июня на конвокационный сейм.

Первое дело собранных представителей нации касалось мятежа козацкого.

Положено, по предложению примаса, выставить против Козаков 36.000 войска, которое

должно быть набрано по поветам и воеводствам, насчет провинций, в виде земского

ополчения. Собранные представители, в своем универсале о собрании свежого войска,