бутербродом. Да и тот, кажется, не доел. Оставив надкусанным на тарелке в заводской столовой, получив срочный вызов от Голешкова. Есть хотелось
зверски: -Что я могу сделать? Лучшие суперкомпьютеры у нас и у интеллектов. Мы и так занимаем вычислительную мощность где только можно и где
нельзя тоже. Должно быть, нас уже проклинают сотни человек. По их мнению мы не только отхватили себе лучшую вычислительную технику, но и
беззастенчиво занимаем вычислительное время у остальных. Чувствуешь эхо проклятий их отложенных или зарубленных из-за нас проектов? У-у-у.
Мотылёк поводил свободной рукой, демонстрируя летающее вокруг недовольство московских и минских кибернетиков.
-Жалко- сказала Наташа.
-Жалко- согласился Мотылёк: -Надо было сразу закладывать меньшее количество кластеров. Хотели побольше, да и предварительные расчёты
показывали…
-Может быть их как-то усыпить, а потом будить, по очереди?- предложила Наташа.
-Как их усыпишь? Это ещё не совсем, но уже почти разум. Жизнь есть развитие. Нет развития – нет и жизни. Такая архитектура.
Он взял по тарелке грибного супа, обсыпанную зеленью печёную картошку в масле. Задумался, выбирая между синтетическим и настоящим мясом.
Синтетическое полезнее. Настоящее вкуснее или только так кажется? Махнул рукой и выбрал пару порций распечатанного на пищевом принтере крем-
супа. Какой-то доброхот от пищевой промышленности придумал назвать печатавший крем-суп алгоритм «галактикой». И приходилось просить: дайте
пожалуйста одну, нет, две порции «галактики», погуще. И хлеба, пожалуйста. А потом намазывать «галактику» на хлеб и есть. Вкусно кстати. Только вот
название.
-Конь помирился со своими?- поинтересовался Мотылёк.
-Помирился.
-То-то перестал ночевать в лаборатории и матрас обратно унёс.
Вымазывая хлебом остатки густого крем-супа, Мотылёк внимательно посмотрел на Наташу и спросил: -Когда я последний раз говорил, что люблю тебя?
-На позапрошлой неделе.
-Вчера, разве не говорил?
-Неа. В постели не считается.
-Почему не считается? Ладно, в любом случае промежуток получается слишком большим.
-И я тоже так думаю- вставила Наташа: -А ещё через раз приходишь ночевать домой. Я чуть было не подумала, что вы там с Конём вдвоём обосновались
в лаборатории.
-Я люблю тебя- сказал Мотылёк.
-Как ты меня любишь?- спросила Наташа.
-Как звёзды. Как высоту далёких гор, чьи вершины прорезают голубую туманную дымку. Как дорогу, ведущую в таинственные неизведанные края, где я
ещё не был. Как ещё нерешенную задачу. Как не сделанное дело.
-«Товарищ девушка»- улыбнулась Наташа: -Помнишь?
-Ничуть не отказываюсь от своих слов- запальчиво отозвался Мотылёк: -Девушка. Товарищ. Всё правильно!
-А вот и неправильно- засмеялась Наташа: -Я теперь «товарищ жена». И предлагаю своему «товарищу мужу» отправиться в «поля», где провести этот
столь же чудесный, сколько и редкий, вечер самым исключительнейшим образом.
Захватив из столовой пакет с бутербродами и два термоса, с горячим мятным чаем и холодным апельсиновым соком, они вышли за небрежно очерченную
городскую черту, в «поля». Конь как-то рассказывал о неком живописном месте. Сейчас Мотылёк пытался отыскать его по смутно запомненным
приметам. Наташа доверчиво шагала следом, не задавая вопросов о конечной цели похода.
Неизвестно нашёл ли он то самое место, о котором рассказывал Конь или какое-то другое. Уютная поляна, укрытая от вечерних ветров и посторонних
взглядов зелёными холмами. В образованной ими ложбинке чернеет след от костра и, видимо, не от одного. Рядом с обложенным кругом из камней
старым кострищем, вместо стульев, стояли сухие, практически окаменевшие, деревянные чурбаки и старый, протёртый, обшитый водо и
пылеотталкивающим покрытием диван. Кто его сюда притащил, откуда, зачем – тайна покрытая мраком. Если взобраться на один их холмов, открывался
чудесный вид на город. А если обернуться, можно увидеть огни расположенной неподалёку военной части. Подними голову вверх – там успели
проклюнуться звёзды. Весь мир лежал на ладони. Мир принадлежал им двоим, но его нельзя было спрятать в карман и унести с собой.
Ночь взбиралась с земли на небо, затемняя горизонт и зажигая новые и новые звёзды.
-Холодно?- спросил Мотылёк.
Наташа покачала головой.
Внимание привлёк шорох в кустах. Вскоре перед досадующими на нарушенное уединение молодыми супругами появился Тарлан. На морде у пса, казалось, написано виноватое выражение.
Он негромко гавкнул и мотнул головой в сторону. Оттуда уже доносились радостные голоса.
-Похоже место пользуется популярностью- шепнул Мотылёк Наташе.
-Сбежим по-тихому?- предложила девушка.
-Давай.
-Спасибо, Тарлан- поблагодарил Мотылёк.
Пёс коротко гавкнул и пошёл вместе с ними в город. Наташа отлипла от Мотылька и запустила обе руки в густую собачью шерсть. Для этого ей даже не
приходилось наклоняться.
-Эй!- недовольно протянул Мотылёк.
Наташа взяла его за руку, а второй рукой продолжала держаться за Тарлана. Так они и шли, ориентируясь на свечу города, то скрывающуюся за
невысокими, чуть выше человеческого роста, заросшими кустами и мелкими, цепкими деревьями, холмами. Постепенно Мотылёк заметил, что они
немного сбиваются с пути. Тарлан мягко, но настойчиво тянул Наташу в сторону, а Наташа тянула Мотылька.
Хмыкнув, Мотылёк покосился на прущего с настойчивостью бульдозера пса. Тарлан обернулся, глядя на него большими, влажными глазами.
-Чёрт с тобой- пробормотал Мотылёк: -Веди, куда считаешь нужным.
-Что ты сказал?- переспросила Наташа.
-Да вот, думаю, куда нас ведёт лохматый лоцман.
-В город, куда же ещё?
-Слышишь? Голоса и свет. Пойдём скорее, ужасно интересно, куда нас затащил хитрый пёс.
Обогнув плотные заросли колючего кустарника, они остановились на границе освещённого пространства. С десяток ламп расставлены у подножия
окрестных холмов и ещё столько же снесено в центр. Много детей среднешкольного возраста понуро застыли перед отсчитывающим их взрослым.
Причём не школьным учителем из единственной, на весь город, школы, где учились дети работающих в Красловске специалистов, а рядовым заводским
работником. Мотылёк узнал его в лицо, но имя вылетело из головы.
-Добрый вечер- поздоровался он выходя в круг света.
На хмурых детских лицах мелькнули улыбку. Поначалу Мотылёк приписал их на свой счёт, но вскоре догадался, что причинной детской радости
послужило появление Тарлана.
-Хорошо, что вы пришли- без особой радости ответил единственный взрослый в детской кампании: -Посмотрите, что здесь происходит.
-И что именно?- поинтересовался Мотылёк.
-Они играли в войну!- громко и обвинительно закончил непрошенный воспитатель. На Мотылька и Наташа его слова не произвели особенного
впечатления и он поспешил добавил: -В лунную войну! Там сражаются наши солдаты. По-настоящему сражаются и умирают. А эти вот играют!
Мальчишка, сын мастера из цеха точного приборостроения(!!?), угрюмо ответил: -Мы не играли…
-На родительском собрании оправдываться будешь- оборвал его работающий в том же цехе точного приборостроения самозваный воспитатель.
-Разрешите, пусть он доскажет- попросил Мотылёк: -Если вы не играли, то что вы здесь делали. Смелее.
Мальчишка испытующе посмотрел на него, но решился и закончил: -Мы не играли. Мы готовились.
-К чему готовились?
-Империалистов бить в космосе. На «военке» проходили основы, но там голая теория и мы решили проверить…
-Полагаешь, к тому времени, когда ты вырастешь, на луне ещё останутся империалисты?- усмехнулся Мотылёк.
-На Марсе значит- твёрдо сказал сын мастера: -Или на Венере.
-В будущем, наверное, и слово «война» уже будет считаться устаревшим- заметила Наташа: -Но вы всё равно молодцы. Знаете почему?
