176

ово милостыню творяще. Мы же своего чина не храняще в мале поседим

поникши, и потом возведем брови, таже и горло, и пием, донеле же в смех

и детем будем. Его же пияньства мнози и мирстии хранятся. Мерзость бо

им есть тоже и на нас есть видети безгодное упивание. Таковое бо

безчиние и упивание троя вины приносит любящим его: первое - телеси

недуг, второе - от человек укор и смех, третие - души падение и ума

наступление. То ним лучьши есмы мирских? - ни чим же. Не хвалу ли

любим, а укоризны не терпим? Не светлою ли ( В рукоп. описка: лю. ) ризою

и драгою красуемся, раздранныя же не хощем ни в келий нашей видети?

Не принесшего ли приемлем с любовию, паче тща пришедшаго? Почто

двери келий своих твердыми замками утвержаем? - яве, яко днешняго ради

лежащаго в ней имений. И яко же епарху некоему умершу, мнози бояре на

место его мздятся, богатьства ради сана того, и славы, и чести от всех. Тако

и в нас, убогих, подобие мирское бывает: умершу бо коему игумену, или

иконому, мнози от нас востанут, наместие его тщашеся прияти (и се

таящеся един от другаго, а всем ведомо суще), ови мздами, а неимущей же

ласками, яко змия, яд хотяще излияти на искренних. Что же се? - яве яко

имения ради. Оле смеха достойно житие наше! Ни есть ни единаго же в

нас преподобных отец, ревнующе добрым делом, молитве, бдению, посту,

безоименьству, нищете самовольней и прочим таковым: но умерыну в нас

коему богату мниху, и душю свою того ради погубившу, оставшеи мы,

ревнующе пагубе его, на место его въскакаем, и сладко си творим, в пагубе

его и мы увязнути. Да онем их же житию и делом чюдеса последоваху им,

не хощем житию ревновати и делом их подобитися, но сих, их же житию и

имению пагуба последова, тем же ревнуем, злата ради и имения, еже

имеша на мало дней, и отидоша нази от всех, яко и рожени. Да яко же в нас

стари и неистови и лакоми на имение, и сверепи на жены, и до смерти не

осташася любви именныя, - тацы же и юннии мниси по них суще; нравы

яко отеческия приимше, держим и тем величаемся. И аки по отеческим

следом воследующим, не ведуще окаяннии, яко же бо нелепо мертвец на

конь всажен, тако же и мних власть в мире прием: но овому свое есть, еже

во гробе вложится, овому же, еже в келий затворився плакати грех своих, и

всячески нудитися, еже удалитися всего честнаго в мире сем. Аще ли

мертвый на коне, инок же власть держа, то обое кроме естества. Мирскому

бо мирская подобает строити, а иноку иноческий путь правити, не

касающеся ни десных, ни шуих. Красно есть, во истинну, и мнозей хвале

достойно, иже видети мужа в миру, отрицающася мира и иже в нем

красных и легких, и отметающа имения и бывающа инока. Хульно же и

проклято, еже видети мниха, сан в мире приемлюща и мирская строящу, и

богатьство беруща: он бо, надежею жизни вечныя, отметается жизни сея и

бывает чадо свету и дни. Сей же, неверованием о жизни вечней, отметает

обнищание, иже Христа ради обещася, и бывает друг свету сему, враг же

Божий по глаголу брата Господня Иякова. Сего ради смеху бываем и

поганым, и Христова вера хулится нас ради от них. Глаголют бо: како вы,

мниси, поведаете бо жизнь вечную быти и воскресение мертвым, его же

177

ради и постригаетеся? А ныне видим вы, и старыя и младыя, яко кождо вас

власти от царя и от вельможь ищете, от бояр же имения, от убогих же

чести и поклонения. Да како жизнь вечную мните ( В рукоп. маните; испр.

по П Ц. ), а сея жизни, и славы, и чести, и имения ни мало себе отмещете?

Нам мнится, яко вы друг другу о жизни вечней лжете. На любви бо вашей

света сего знати есть, яко не зело хощете оного жития: дадите нам имение

ваше и злато, а вам вечная жизнь. Се же аз, братие, своима ушима слышах

от некоего погана. И дивно ми есть, яко же и погании ведят о нашем

неустроении и поношают ны, како достоит иноку быти олиховану всего во

свете сем, иночьну быти житием и делом. Тем же аще поганым бываем в

соблазн придержания ради света сего, кольми паче християном, ведущим и

слышащим по вся дни в церквах жития святых и преподобных отец, и

видящим им нас не по подобию тех живущих, их же образ носим, то чим

странни являемся, свету сему делом нашим и нравом с мирскими

счетающим нас. Се бо мысль наша, и беседа всегда, и советование, якоже и

всех мирских жителей. Не о ползе душевней совокупление наше, и беседа,

и совет, но о потребе. Егда бо ся совокупим, то не о горнем житии и о

пользе душе в ней советуем, но о княжий пределии и набдении, о доброте

милостивней, о прихожении християн, и о приношении их, и о красоте

церковней, и о покаянии богатых сынов, и о любви бояр, о познании

богатых, о богатьстве монастыря, о множестве сел, и о наместии игумене,

и о приятии старейшиньства. Что же много начати и глаголати? но о всех

сущих в мире сем и мыслим, и совещаемся, яко же и вси сущии в мире. Ни

един же от нас мыслити или советует от сущих выше мира и о исправлении

( Испр. по Ц; в рукоп. правлении. ) жития. Аще бо быхом тех искали, нане же

нарекохомся, о том быхом и совет творили, и друг друга узревше со

слезами быхом глаголали: како тя, брате, Бог ведет, како идеши? И ответ

быхом тако рекли: увы мне, брате мой, яко пришельствие мое удалихся,

вселихся в пропасти темныя. Ты же сам, любезне, како? спеет ли ти «я? Ей!

аще не бы Господь помогл бы ми, вмале вселилася бы во ад душа моя.

Паки ин ко иному: како, брате? Яко падохся и не имам дерзновения в

молитве к Богу, но студом и срамом покрываюся. Аз согреших на небо и

пред тобою и уны во мне дух мой, во мне смутися сердце мое. А ты, брате,

како? Яко исполнися зол душа моя и живот мой аду приближися,

привменен бых с низходящими в ров. Ты же како? Мне убо жадит сердце к

Богу подвигнутися, и дух мой загорается на любовь его: но плоть немощна,

брате мой, и мысль разслабляющи, и не вем, что сотворю. Но молю тя,

возлюбленне, помози ми, в молитве твоей, цы Господь укрепит мя. Ин паки

другаго вопрашает: како, брате? Возскорбех печалию моею, и смутихся от

гласа вражия, и от стужения грешнича, глаголющаго: несть ти спасения в

Бозе своем. Господь же заступник ми есть. А ты, брате? И мене одержаша

болезни смертныя, и потоцы беззакония смутиша мя, и болезни адовы

обыдоша мя, предвариша мя уже сети смертныя, и в скорби моей точию

Господа призываю, - цы Господь поможет ми. Сам же како пребывавши,

любимиче? О возлюбленне о Христе! увы мне, яко внидоша воды

178

соблазныя до душа моея! углебох в тимении блуднем, и несть постояния.

Приидох во глубины греховныя и буря потопи мя отчаяния. Другому паки

глаголюща: во мне смутися сердце мое исхода ради, и страх смертный

нападе на мя, боязнь и трепет Страшнаго судища прииде на мя, и покры мя

тма недоумения, что сотворити: но возвергну печаль на Господа, да той

сотворит, яко же хощет. Хощет бо всем человеком спастися! О братие

возлюбленная ми о Христе! Слышасте уже, яко повыше назнаменах, како

совет творят, иже воистинну в мире сем аки гости и пришельцы суть: иже

аще тако скорбят зде, во оном веце не опечалятся. Иже бо зде сами

предадятся скорбем и печалем, тамо пикая же печаль срящет их, но

веселие и радость, и дарове вечнии, и житие с Господем Богом. Аще бо и

кождо нас да дается, но по вся дни о душе да мыслит и глаголет, а не о

мирских. То яве есть, яко поможет ему Господь и укрепит. И добро бо нам,

яко пришельцем и странником, зде скорбети о отечестве нашем, и друг

другу съвопрошатися о путех, лежащих ко граду их, и о приседящих

разбойницех, и како возмощи без вреда пройти. Вси же путницы не