шатался…» — 1902; «Я был весь в пестрых лоскутьях…», «Двойник» —

1903 и т. д.). Сплетаясь с городскими темами, эти иронические мотивы

театрально-гротескового плана строятся на психологическом алогизме, на

разрывах сознания, которым соответствуют фабульные разрывы, алогизмы

сюжета. В целом они являются своего рода гротесковым комментарием к общей

«катастрофической» теме первой книги Блока В какой-то степени прав был

ближайший друг Блока Е. П. Иванов, утверждавший в письме к Блоку:

«Прекрасная Дама» была отчасти предисловием «Балаганчика» и «Короля на

площади»75. Сам Блок в примечании к стихотворению «Балаганчик» во втором

издании «Нечаянной Радости» указывал: «Те же мотивы встречаются и в

“Стихах о Прекрасной Даме”» (II, 398).

Стихотворение «Балаганчик», только что упомянутое (1905), входя в ряд

перечислявшихся выше стихотворений с темами арлекинады и жестокой

иронии, вместе с тем непосредственно предшествует созданию знаменитой

драмы 1906 г. — именно на его основе и пишется драма по заказу и настояниям

учредителей несостоявшегося символического театра «Факелы». Соотношение

между стихотворением и драмой открывает многое в художественном движении

Блока в эту сложную переходную эпоху. Существенно прежде всего то, что в

«Нечаянной Радости» стихотворение «Балаганчик» помещено в разделе

«Детское» — повод для подобного местоположения отнюдь не случаен, но

подсказывается общими идейными замыслами Блока той поры: стихотворение

(а вместе с тем и созданная на его основе драма) связывается тем самым с

основными для Блока идеями «детскости», «простоты», противостоящими

мистико-символистским схемам «синтеза», искусственно устанавливаемой

гармонии, призванной преодолеть противоречия действительной жизни.

«Детский» критерий «простого» взгляда на вещи должен обнаружить, по

замыслу Блока, тот факт, что противоречия действительности и сознания, если

они реальны, никакими синтетическими операциями не снимаются: детский

взгляд тут оказывается наиболее точным и мудрым, он видит вещи такими,

каковы они на деле. В этом же разделе «Детское» ироническое стихотворение

«Поэт» (1905) во многом предвещает драму «Король на площади» —

передается разговор отца и ребенка, глядящих на море. В разговоре возникает

тема поэта, ожидающего появления Прекрасной Дамы:

— А эта Дама добрая?

— Да

— Так зачем же она не приходит?

— Она не придет никогда:

Она не ездит на пароходе

Ироничен стык темы Дамы с прозаической, реальной действительностью:

Дама, т. е. искусственно созданный образ гармонии, несоединима с

действительными вещами, с реальностью, с пароходом. Надо помнить, что эта

ситуация соотносится со сборником «Нечаянная Радость», с книгой о смутах в

душе, в природе и в общественной жизни. Детский взгляд тут направлен на

«Поэта», на человека, мечтающего умственным путем решить реальные беды

жизни. В «Короле на площади» один из главных персонажей — Поэт —

связывает с образом Дамы возможности преодоления противоречий

революционной эпохи. «Детская» ирония Блока относится не к эпохе, а к

возможным иллюзорным представлениям о ней: тем хуже для носителей

75 Цит. по комментариям А. Космана к кн. «Письма Ал. Блока к

Е. П. Иванову» (М.-Л., 1936, с. 125).

иллюзий, если эти иллюзии не сбываются или даже выглядят нелепыми рядом с

реальными вещами.

В стихотворении «Балаганчик» детский взгляд направлен на еще более

серьезную и в сущности трагическую вещь: на одну из основных идейных

ситуаций одноименной драмы. В сознании самого Блока драма «Балаганчик»

всегда была вершинным проявлением в его творчестве мотивов «отчаянья и

иронии»: в цитировавшейся выше дневниковой записи от 15 августа 1917 г., где

характеризуется последовавшая за революционным взрывом 1905 г.

общественная смута, где рисуются отдельные проявления распада старых

общественных, культурных, лично-бытовых связей, составляющие, по Блоку,

« вихрь атомов космической революции», — появляется среди наиболее

очевидных признаков этой смуты и «Балаганчик» как «произведение,

вышедшее из недр департамента полиции моей собственной души» (VII, 301).

Согласно этому авторскому толкованию, в драме «Балаганчик» представлена

крайняя степень душевного распада. Совершенно ясно, что «Балаганчик»

отнюдь не может быть сведен к чисто литературному пародированию

отдельных особенностей в житейском поведении символистов или приемов

символистского искусства, но имеет несравненно более широкое и общее

значение. В лирической драме 1906 г. с наибольшей силой выразились утаенные

ранее стремления Блока анализировать распад характера, непримиримые

внутренние противоречия личности, связанные, в конечном счете, с распадом

старых общественных отношений. Это реализовалось в расщеплении единого

характера драматического героя на односторонние крайности — чувственно-

стихийную, активную (Арлекин) и душевно-лирическую, пассивную (Пьеро). В

логике драматического действия оказывается, что обе эти крайности, ввиду их

односторонности, омертвляют, опустошают простейшие и обычнейшие

проявления человеческой жизнедеятельности — любовь, например.

Превращение Коломбины в картонную куклу, следующее за тем превращение и

всей обстановки действия в бумажно-декоративную, превращение реальной

человеческой крови в клюквенный сок не означают субъективистской игры

реальностью, как это было свойственно другим драматургам-символистам в

аналогичных обстоятельствах (скажем, Ф. Сологубу), — но, напротив,

обнаруживают объективный характер происходящего, объективный характер

непримиримых коллизий сознания. Как раз это обстоятельство, т. е. глубинно-

философский смысл произведения, обнаружение реальности противоречий, —

наиболее остро противопоставляет Блока символизму соловьевского толка. С

другой стороны, настойчивое подчеркивание Блоком «простоты» и «детскости»

Пьеро и, далее, отчетливо проступающее, в особенности в черновой редакции

текста, стремление толковать центральную коллизию и единый противоречивый

центральный характер как характер человека социальных низов (что было

ядовито осмеяно кадетской прессой76) — обнаруживают и более широкую

общую тенденцию Блока трактовать своих героев, их помыслы, переживания и

76 См.: Речь, 1907, 1 янв., с. 5. Более подробно об этом — в моей работе

«Театр Блока (Трилогия лирических драм. 1906 года)» (Герой и время. Л., 1961).

внутренние противоречия в органическом единстве с социальными

отношениями. Абстрагированная форма выражения всего этого настолько резка,

что сам Блок-лирик ощущал всегда некоторую неловкость и даже боязнь перед

этой «нигилистической» крайностью художественного воплощения внутренних

противоречий. Объективно, конечно, это один из центральных, узловых пунктов

развития Блока в целом. В ранних стихах Блока, упоминавшихся выше,

отдельные ситуации «Балаганчика» не находят ясного объективного толкования

вследствие того, что коллизии подобного порядка представляются поэтом как

знаки катастрофических изменений, происходящих в мире и человеческих

отношениях, в целом непонятных, — почему и сами эти единичные ситуации

носят алогический характер. Общая театральность романа Дамы как будто бы

обещает решение тревожных неустройств — притом стоящие рядом и тоже

театральные «балаганные» сюжеты вселяют недоверие к сюжету Дамы. Однако

и там и тут действие замкнуто в своих собственных границах, в рамках каждой

из отдельных линий; нет общего, объединяющего мотива. Постепенно

намечающееся включение социального элемента — по разным линиям — и,