Бог, всесильный Бог панически боялся ничтожного Вилли Менка! И, как показали дальнейшие события, у него были для этого серьезные основания.

Однажды вечером Бог вернулся в убежище, переоделся в свою евангельскую одежду, обул сандалии на босу ногу (модные, с попугайской раскраской носки он давно выбросил) и развел перед шалашом костер. Поужинав, он в глубокой задумчивости сидел перед ним до ночи.

Слева, в густом кустарнике, посеребренном луной, послышался шорох. Иисус поднял голову. Листья снова шевельнулись. Такое впечатление, будто за ним наблюдают из кустарника.

— Выходи, сын мой, не бойся, — произнес Иисус, подумав с кривой усмешкой: не Вилли Менк же это, в конце концов!

Из кустов выскочил коротко остриженный долговязый человек. Он упал перед Иисусом на колени, перекрестился и, глотая слова, быстро заговорил:

— Боже! Великий Боже! Я узнал тебя. Прими… Прими меня в свои ученики.

— Апостол! — воскликнул Иисус, взволнованный неожиданной мыслью: так вот что ему нужно — новое Евангелие и его проповедник.

— Так ты хочешь стать апостолом?

— Да, да, да, — бормотал человек, тряся головой.

— Как тебя звать?

— Ганс. Ганс Шеерман.

— Евангелие от Ганса? — Бог поморщился: звучит не очень внушительно. — Ну, хорошо, будешь зваться Иоганном. Садись.

Иисус разъяснил новому апостолу, что прежние четыре Евангелия — от Матфея, Луки, Иоанна и Марка — содержат много противоречий, иногда просто нелепостей и дают не совсем верный образ Христа.

Ганс, казалось, внимательно слушал, согласно кивал круглой головой, глядя на Бога большими задумчивыми, как у вола, глазами. Затем начинал бормотать до того несообразное, что Иисус стал с ужасом догадываться: это же умалишенный!

Задав несколько вопросов, он с трудом выяснил, что Ганс во время прогулки сбежал из больницы, до ночи проплутал в лесу, наткнулся на шалаш и выследил его обитателя. По портретам, которые Ганс часто видел в газетах и на телеэкранах, он узнал Иисуса. Такая встреча, решил Ганс, предопределена свыше. Он сподобился стать учеником, апостолом Бога.

Горечью наполнилась душа Иисуса. Нашелся наконец ученик, свято поверивший в мессию и его благую весть. Да и тот оказался умалишенным. Причем таким, которого он и вылечить не мог, ибо за наследственные болезни Иисус не брался.

Иисус отвел Ганса к психолечебнице, с грустной улыбкой повелел своему ученику остаться в сей обители и никому не говорить о встрече.

Однако Ганс, видимо, проговорился. Об этом Иисус узнал несколько дней спустя, когда в земной одежде вновь появился в Мюнхене.

На углу улицы, недалеко от парка, стоял автомат, продававший свежие газеты.

— Вилли Менк нашел пропавшего Бога! — веселым мальчишеским голосом кричал автомат, размахивая газетой. — Читайте новые сведения об Иисусе! Вилли Менк напал на след!

Иисус обомлел. Вездесущий Вилли Менк преследовал его и здесь, продолжая оглуплять пришествие Христа.

Иисус торопливо сунул в щель автомата пфенниг, схватил свежие, пахнущие типографской краской страницы и поспешил в парк. Здесь он сел на пустую скамейку и развернул газету.

Многого он ожидал от Вилли Менка, но такого… У Бога даже потемнело в глазах, когда увидел крупный заголовок: “Идиот — ученик Христа!”

Иисус застонал. Ничтожнейший обыватель нанес всемогущему Богу чувствительный удар в самое больное место.

С болезненной раной, нанесенной самолюбию, Бог покинул Германию и поселился в Марселе, на одной из самых тихих и малолюдных улиц. Подавленный и обескураженный, он несколько дней не выходил из номера гостиницы.

Ненавистный, беспрерывно стрекочущий, как сорока, телевизор Иисус не только выключил, но и повернул экраном к стене.

Читая газеты, он заметил кое-какие перемены.

Слава Вилли Менка померкла. На страницах еженедельников и газет выступали серьезные журналисты и эссеисты, философы и ученые. События, связанные с появлением Иисуса, излагались в спокойном и сдержанном тоне. Все чаще вместо слова “Бог” журналисты предпочитали иные. Например, чудотворец. А в той стране, где Иисус сделал свой первый и самый эффектно обставленный выход, называли просто “феноменом”, подчеркивая тем самым его природность, “сиюсторонность”, принадлежность к физическому миру.

“Феномен, — горько усмехнулся Иисус, почувствовав укол самолюбия. — Я всего лишь феномен”.

Попадались и отрадные сообщения. Возросло число верующих во всем мире. Например, католиков вместо трехсот миллионов стало семьсот. Хотя с верующими у Бога сохранялись не совсем ясные отношения, но рост славы был приятен.

Однажды в парке Иисус сел на скамейку со свежей газетой и стал читать корреспонденцию из Австралии. Почти скончавшаяся католическая церковь там начала оживать. Далее в Вене, на ее окраинах, зазвонили колокола.

Бог был тщеславен и славолюбив. Вот и сейчас, прочитав корреспонденцию и забыв неудачи, он мечтательно закрыл глаза. Со всех сторон несся приглушенный говор пешеходов, крики ребятни, плеск фонтанов. Но ничего этого Иисус уже не слышал и не видел. Ему представилась иная картина: золотые луковицы церковных куполов, жаркий отблеск крестов, медный перезвон колоколов и толпы людей. Бесчисленные ликующие толпы, встречающие мессию. “Осанна!” — слышится со всех сторон. А он, Бог, шествует среди кипящего людского моря, неся миру благую весть о вечной жизни, духовное обновление, сияющее торжество…

— Кто он? Как по-вашему?

Иисус очнулся от сладких видений и открыл глаза. Рядом на скамейке сидел человек средних лет в черной сутане и пальцем показывал на газету, развернутую в руках Иисуса.

— Как кто? — осторожно сказал Бог. — Судя по одежде, вы духовное лицо. Лучше меня знаете.

— В том-то и дело, что не знаю, — человек развел руками. — Я аббат. Мои прихожане, а их сейчас намного больше, еще верят, что землю посетил Бог. И мой сосед аббат Бланшар тоже в этом уверен. Но потом? Что будет потом?

— Так что же вас смущает? То, что его приход несколько нетрадиционный?

— И это, и многое другое, — человек опять развел руками. — Не знаю, не знаю…

Аббат оглянулся и, понизив голос, заговорил:

— А вы слышали, что папа римский в своих сомнениях зашел еще дальше? Говорят, в первый день пришествия он хотел созвать торжественный ватиканский собор. Для встречи. Но встреча не состоялась. Не пришел… Сейчас, особенно после Гамбургской проповеди, папа римский считает, что на Землю пришел вовсе не Иисус Христос, а…

Человек замолк и оглянулся по сторонам.

— А кто?

Аббат придвинулся поближе и прошептал:

— Антихрист.

— Вот как! — Бог натянуто рассмеялся.

— Именно так. Будто бы это дьявол, принявший лик Христа, а сам я, — аббат беспомощно развел руками, — не знаю, не знаю… Завидую ученым. Их не терзают сомнения. Они не сомневаются, что это пока непознанный материальный… Как это? Объект?

— Феномен, — искривив губы, уточнил Иисус.

— Вот именно. А вдруг действительно феномен? Это будет самое страшное для христианской церкви, ее позорное осмеяние. Антихрист — тот служит хоть негативным доказательством бытия Божьего. Но феномен! Нет, путь будет лучше Антихрист.

С этим Иисус был согласен. Для христианской веры лучше Антихрист, чем материальный феномен. Но он-то не феномен! Смешно даже предположить такое. На это способны только ученые.

— Вы слышали о профессоре Саврасове? — спросил аббат.

“Еще бы, — хмуро подумал Иисус, — не только слышал, но, к сожалению, видел его”.

— Это, кажется, тот, — глухо сказал он, — который был очевидцем первых чудес. На берегу моря.

— Да. А теперь Саврасов и мой соотечественник Луи Шарден собрали вокруг себя группу ученых разных стран и разных специальностей. С целью, как они говорят, изучить феномен Христа. Этих ученых иногда в шутку называют христологами или даже богословами.

Так Иисус впервые узнал о христологах. Несколько дней спустя новое слово проникло на страницы печати.