Но все это было просто детским лепетом по сравнению с тем, чем занимались подросшие асычники. Потому что наиболее азартные с возрастам не теряли интереса к игре. Только тут фигурировали уже такие суммы, о которых простой советский человек даже не мог и подумать. Обычно такие игры проводились в подпольных игровых притонах в весьма глухих местах типа «Зари Востока», «Ленинской смены», «Малой станицы», «Султан кургана», «Горного гиганта» и т. д. Это уже была криминальная игра. Один старый карманник рассказывал мне, как после успешной «работы» по троллейбусам и автобусам социалистической Алма-Аты они с товарищами «по работе» в полном составе приезжали в эти притоны и оттягивались по полной программе. Но по карманам в таких местах не тырили – это было не по понятиям, за это могли убить. Вообще, говорили, что в то время к нам приезжали играть не только из других городов КазССР, но и из Узбекистана, Киргизии, Таджикистана, Туркменистана. Это были своего рода подпольные чемпионаты Центральной Азии по асыкам, где ставка была больше, чем деньги. Ведь для некоторых азарт и составлял суть самой жизни. Но о таких людях еще пойдет речь чуть ниже.

Играли те, у кого были большие деньги. Причем одновременно в притоне мог играть и карманник, и какой-нибудь начальник районной торговли, и секретарь парткома завода «Металлические и скобяные изделия», и председатель колхоза «Извилистый путь Ильича». И те, кто держал эти притоны, тоже имели свой процент. Говорят, из руки в руки переходили сотни тысяч рублей, дома, квартиры, машины, а начальная ставка могла быть и пять, и десять тысяч рублей! И это в то время, когда генсек Андропов ловил людей в кинотеатрах за безделье!

Суть игры заключалась в том, чтобы ловко бросить четыре асыка и чтобы они встали в нужную позицию. Например, три тагана и одно алче. Могли бросать с руки, из пиалушки, либо по очереди, либо это делал специальный человек, но тут уже мог быть подвох. Потому что были спецы, которые умели поставить асык в любое нужное положение. (Такой финт проделывает герой фильма Сакена Нырымбетова «Омпа»). Кости брали обыкновенные, говорили, что некоторые пытались даже вставлять в них незаметные магниты. Тот же старый щипач рассказывал мне, что однажды поймали такого шулера и тут же вывели за ворота дома, где проходила игра. А потом он вообще исчез – то ли убили, то еще что… Представляете, какими страстями был напитан воздух, какими были эти азартные ночи в отдаленных районах нашего города! «Ах, эти ночи, полные огня…»

В карты могли играть и в долг, причем весьма специфический. Ставили на кон, например, конкретное место в парке, кинотеатре и т. д. То есть проигравший, чтобы смыть с себя позор долга, должен был убить любого севшего на это место человека – будь это хоть ребенок, хоть мать родная! Жуть берет от этих рассказов. Играли в буру, секу, триньку, преферанс, «двадцать одно», покер, ази. Были и благородные игроки, и хитроумные шулера, о которых тоже ходит множество россказней. А вот какой совет дал мне один оперативник: «Задача шулера – тотальное владение игрой. Один из основных признаков для его распознания – то, что шулер тасует карты по одной, а раздает по две-три. Честный игрок тасует карты небольшими пачками и раздает по одной. Как правило, тебе вначале проиграют по маленькой, а потом ты продуешь по-крупному. Шулер узнает любую карту по крапу, то есть обратной стороне. Он может наколоть ее иголкой, обрезать или загнуть край, заменить одну карту либо вообще колоду! И все это происходит на глазах ничего не подозревающего человека. Замена колоды виртуозно выполняется за секунду. Ее можно спрятать в рукаве, а некоторые шулера носили специальный пиджак с секретным карманом, где хранилась заранее подготовленная крапленая колода. Тут есть мастера похлеще Акопяна или Копперфильда. Были раньше блатхаты, малины, катраны, куда заманивали лохов, а потом обыгрывали. Сейчас уже той романтики нет….» О картежниках даже поставили советский фильм под названием «Катала». Только там используются специальные очки. Ну а уж о пушкинской «Пиковой даме» все знают… Тройка, семерка, туз. Очко!

Но оставим шулерскую романтику полицейским. В Алма-Ату всегда съезжались для серьезных состязаний каталы со всего Советского Союза. Когда на Медео в начале семидесятых открыли гостиницу, то именно она стала наиболее притягательным местом для подобных карточных дел. Снимался номер люкс, и по ночам настоящие игроки резались в карты. Играли на очень большие деньги. Приезжали из Ташкента, Баку, Москвы, Киева, Тбилиси. Зависали по нескольку суток, не выходя из люксов. Ездили для этого даже на Чимбулак. Горничная могла получить «на чай» тысячу рублей, а проигрывали и выигрывали тоже тысячами сотен. Народец был разный, состав – такой же, как и у асычников.

Есть такая легенда, что во времена развитого социализма знаменитый алма-атинский преферансист Бутин обыграл в карты самого Рокфеллера. (Откуда только он у нас появился, непонятно, но легенда есть легенда). У американского миллиардера наличных с собой не оказалось, и он хотел потом отдать. Но алмаатинец великодушно долг простил, а потом Бутина выгнали с работы. Не за то, что обыграл капиталиста – это был идейно выдержанный поступок, а за то, что долг простил. Коммунист должен быть принципиальным во всех делах. Даже в карточных. Слава нашего земляка гремела на весь Союз.

Но, по сути, настоящий игрок – это больной человек. Для него азарт – это как порция водки или наркотика. И если он не играет, то у него начинается самая настоящая ломка. Уже и в Алматы появились психиатры, которые занимаются лечением играголиков, но пока безрезультатно. Играголиков еще называют «замазанными». Считается, что 20 процентов всех посетителей казино именно «замазанные». Они не могут остановиться, даже имея на руках большой выигрыш. Это патология, психическое отклонение. Причем в жизни они могут быть вполне обаятельными и приятными людьми, не жалеть денег на друзей, проматывать их в ресторанах, на женщин. Как сказал мне один знакомый игрок, у «замазанного», по сути, нет ничего – ни дома, ни семьи, ни каких-либо других материальных ценностей, причем он всегда имеет большие суммы денег на руках, которые оставляет в казино. ЗАТО ЕСТЬ ИГРА! Что тут добавишь… Интересно, что в Европе самыми азартными игроками считаются испанцы. А у нас, как ни странно, китайцы и южные корейцы. Южным корейцам вообще запретили играть в своей стране, так как были случаи, когда эти азартные люди проигрывали в рулетку все! Оставаясь в одних трусах в буквальном смысле. И там разрешили только одно казино на острове. Зато они теперь играют в Алматы…

Именно в самый разгул дикого капитализма на улицах стали появляться группы дерзких молодых людей, которые предлагали советским обывателям быструю игру на деньги. И на глазах у изумленных прохожих человек, рискнувший вступить в игру, которая называлась шарик-малика, мог выиграть полугодовую зарплату инженера. Их еще называли «наперсточниками». Работали они целыми бригадами: были свои охранники, зазывалы, подставные и те, кто ловко манипулировал этим шариком. Соль заключалась в том, что игравший против «наперсточника» должен был угадать, под каким из трех наперстков (стаканчиков, раковин, скорлупок от орехов и т. д.) находится в данный момент шарик. (Такой же принцип использовался в игре в «три карты»). Но тут все было настолько хорошо продумано и отрежиссировано, что вступивший в игру простак не имел никаких шансов. Уличный шулер ловким движением руки зажимал шарик, который был сделан, как правило, из поролона, между пальцами или засовывал его в специальное отверстие в тех же наперстках.

По сути, это была даже не игра, а наглый воровской промысел. Тогда же появились всевозможные лохотроны, когда при тебе крутили барабан, и ты мог тут же выиграть магнитофон или еще какую-нибудь вещицу, достав из барабана счастливый билет. Другие выигрывали, а тебе не везло. Но ведь ты не знал, что все это была одна бригада мошенников. Стали распространяться и зары – игра в кости, а на автобарахолке предлагали связку ключей от машины, в которой находился нужный ключ, и если ты угадывал и заводил стоявшую тут же машину, то она считалась твоей. Но бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке.