В воротах образовалась настоящая пробка. Пришлось вновь переводить Горбунка в режим крадущегося ниндзя. Ползущий против течения горбатый ишак поверг верблюдов в неописуемое изумление. Они перестали плеваться и даже слегка раздвинули плотные ряды. Благодарный им Васька почесывал биоробота за ухом, приговаривая: «Ну еще чуть-чуть, еще пару метров!» Каково же было его изумление, когда за воротами обнаружился лишь залитый тихим ноябрьским солнцем пустынный простор… Дворца там не было и в помине!

Благодушная и веселая Тося в это утро проснулась в отвратительном настроении. Заказала кухонному роботу кофе в постель – черный, с лимоном и двойной порцией биосахара для похудения – выпила одним махом полчашки и погрузилась в тяжелые раздумья. Встреча с обгорельцем, на которую она возлагала столько надежд, прошла впустую.

– Как можно совсем ничего не помнить? – вопрошала девушка у собственного портрета, висящего на стене слева. – Я вот тоже недавно обожглась, когда полезла с советами к новому утюгу – и никакой амнезии! Помню даже, какого цвета на мне были туфельки, когда впервые пошла в детский сад…

Ее размышления были прерваны трелью видеофона:

– Рассказывай! – вместо приветствия приказала лучшая подруга.

– Нечего рассказывать, – буркнула Тося.

– Как это «нечего»? Я хочу знать все! Начнем по порядку: какой он из себя?

– Красавчик. – Тося протяжно вздохнула. – Глазищами своими как поведет, аж мороз по коже. Нос, подбородок, волосы…

– Вот удивила, – фыркнула подруга.

– Зря иронизируешь! Я вот тебе стереографию покажу. Не удержалась, щелкнула тайком видеофоном.

Она вывела на стену трехмерную проекцию изображения обгорельца.

– Ого! – присвистнула подруга. – Вот бы познакомиться…

– С ума сошла? Хочешь быть сотой женой в его гареме?

– У него есть гарем?

– Думаю, уже есть. Вчера за ним вся женская половина Реабилитационного центра увивалась, не исключая профессоров и киберсанитарок. Я так надеялась, что он мне что-нибудь про Антипа расскажет, а он…

– Был слишком занят, – понимающе кивнула подруга.

– Нет! Он уделил мне весь свой вечер, но так ничего и не вспомнил. – Кончик Тосиного носа предательски покраснел.

– Не вздумай реветь, а то глаза опухнут, – строго велела подруга. – Слушай, а может, его по башке огреть?

– За что? – От удивления Тося даже всхлипывать перестала.

– Не «за что», а «зачем». Говорят, клин клином вышибают. Шарахнешь посильнее, память к нему и вернется.

– Предложи еще поджечь ему пижаму! – возмутилась Тося. – А нельзя что-нибудь погуманнее придумать?

– Можно и погуманнее. Например, поход в голографический музей.

– Фу, какая скука. Я бы предпочла зоопарк.

– В зоопарке не смогут воссоздать уголок средневековой Турции, а в музее смогут, – терпеливо объяснила подруга. – Там по твоему заказу любую голографическую модель соорудят – хоть Турции, хоть Лувра, хоть лунного кратера. Походит твой обгорелец среди родных пейзажей – глядишь, и вспомнит что-нибудь.

…Васька уныло брел вдоль бесконечной каменной стены. Что делать дальше, было не ясно, к тому же ужасно хотелось есть. Конечно, он всегда может отыскать машину времени и вернуться обратно, но тогда он никогда не найдет маму. Ведь путь в Лабораторию по переброскам будет для него навеки закрыт…

– И зачем людям понадобилось строить стену, которая ничего не огораживает? – с возмущением пробормотал бывший бог.

– Цыпленок, разглядывающий скорлупу своего яйца, тоже не понимает, что сидит внутри, а не снаружи. Малыш, это стена Феодосия, она огораживает город, в котором ты сейчас находишься, – раздался откуда-то из-за кустов меланхоличный голос. Горбунок испуганно припал к земле, навострив свои аршинные уши, а удивленный Васька поспешил обогнуть колючий терновник. Его глазам предстал странный человек. Устроившись в тени раскидистого платана, он самозабвенно исполнял какой-то непонятный танец. Движения не отличались разнообразием: танцор просто вращался вокруг своей оси, подчиняясь внутреннему ритму. Заинтригованный, Васька подошел ближе. Лицо человека показалось ему смутно знакомым – уж очень он был похож на бродягу, любившего сиживать неподалеку от священной смоковницы в древнеиндийском храме Ка-амы. Ободренный неподдельным интересом маленького зрителя, танцор склонил голову на плечо и, скрестив руки на груди, закружился так быстро, что полы его длинного наряда взметнулись, став похожими на шляпку огромного гриба.

– Обалдеть! – восхищенно вымолвил Васька на санскрите: от привычки переходить в минуты волнения на этот язык он никак не мог избавиться.

Танцор неожиданно прервал свое вращение и обратил абсолютно ясный взгляд на мальчика:

– Тебе понравилось, – скорее констатировал, чем спросил он.

– Не то слово, – восхищенно подтвердил Васька и тут же участливо поинтересовался: – А у вас голова не закружилась?

– Вызвать головокружение могут самые разные причины. Например, незаслуженно легкий успех или шальные деньги. Ты же наблюдал обычное вращение вокруг своей оси.

– А зачем вы придумали так кружиться?

– Что ты, это придумал не я. – Танцор усмехнулся. – В Истанбуле издревле существовала обитель Вертящихся дервишей, которые при помощи такого вращения достигали просветления. Вот я и решил попробовать.

– Ну и как? – скорее из вежливости поинтересовался Васька.

– Путь к свету долог, – изрек экспериментатор.

Васька покивал с умным видом и сменил тему:

– Вы отлично говорите на санскрите. Наверное, родились в Индии?

– Не обязательно родиться птицей, чтобы научиться летать. – Дервиш простодушно улыбнулся.

От подобных откровений Ваське стало совсем скучно.

– Я пойду, мне еще маму найти нужно. – Он развернулся, собираясь уходить.

– А ты уверен, что выбрал правильный путь? – окликнул его дервиш.

В глазах мальчика сверкнула надежда:

– А вы знаете, куда мне нужно идти?

– Куда идти, каждый решает сам. Я могу лишь подсказать, как идти. Радостно и уверенно.

– Лучше бы вы сказали что-то вроде «прямо и налево», – рассердился мальчик, которому порядком надоело такое красноречие.

– Что ж, попробуй прямо и налево, – легко согласился дервиш.

– Псих, – буркнул под нос Васька и зашагал прочь.

Вскоре они с Горбунком достигли ответвляющейся влево тропинки. Пожав плечами, Васька вскочил на спину биоробота, выслал его в резвый галоп и начал стремительно удаляться от надоевшей стены. Тропинка влилась в переулок, переулок – в улицу. На пути стало попадаться все больше народу. Ваське пришлось изрядно замедлить ход Горбунка, но он продолжал упорно держаться выбранного направления. Вскоре впереди показалась очередная стена. Выглядела она гораздо новее предыдущей, да и местность вокруг была обжитой и ухоженной. Васька двинулся по кругу в поисках ворот и снова наткнулся на танцующего дервиша.

– Что вы все время вертитесь у меня на пути? – возмутился мальчишка. – Шпионите, да?

– Наблюдаю за ходом событий, – невозмутимо ответил тот.

Васька слез с Горбунка и, немного помявшись, спросил:

– Скажите, а за этой стеной султанский дворец, или я опять нашел… яичную скорлупу?

– О, какие способности к постижению мудрости, – улыбнулся дервиш. – Знай: ты нашел то, что искал. Как планируешь поступить дальше?

– Подойду к охранникам, прикажу позвать мою маму, – начал бывший сын Кришны, высокомерно вздергивая подбородок. – Она тут, между прочим, самая главная.

– Послушай, а чем ты занимался сегодня ночью? – неожиданно прервал его дервиш.

– Я? Это… спал, – растерялся Васька.

– Значит, турецкий выучить не успел. Как будешь общаться с охраной?

Васька покраснел и насупился.

– Эх, молодежь, – покачал головой дервиш. – Ладно, давай какую-нибудь свою вещь.

– Вы пойдете подкупать стражников? – оживился пацан, прикидывая, что из его одежки является наиболее ценным.