— Оно означает надменного и самодовольного типа, который хвастается своими умениями.

— Чем могу, тем и хвастаюсь. — Он посмотрел на ее губы, погладил взглядом грудь и отвернулся.

— Я все видела. Не смей на меня так смотреть. Ты помолвлен, — глухо напомнила Гвен, понимая, что ненавидит Аню Эллиот всеми фибрами души.

— Да, но пока я не женат, — буркнул горец себе под нос, разглядывая девушку из-под нахмуренных бровей.

— А вот это жалкая отговорка.

Он пожал плечами.

— Зато типично мужская.

Друстан не собирался обсуждать с ней свои чувства. Именно чувства, а не простое желание так беспокоили его. Он решил хранить целомудрие в оставшиеся до свадьбы недели и не допускал мысли о том, чтобы отменить свадьбу. И все же эта девчонка не шла у него из головы.

Но он силен. Он сможет противостоять ей… и себе. Осталось это доказать. Друстан улыбнулся.

«Что он задумал?» — размышляла Гвен. Она понимала, что Друстан ей не поверил, и слышала его разговор с Дугом до того, как он заметил ее в Грейтхолле. Друстан говорил, что отвезет ее в деревню и посмотрит, не опознают ли ее там.

— Я могу идти пешком, — предложила Гвен.

— Весь день? — Он пожал плечами. — Ну, если тебе не терпится пройти двадцать фарлонгов…

Горец не стал продолжать, развернул коня и пустил его шагом. Гвен последовала за ним, что-то бормоча.

«Ха! — ехидно подумала она. — Он явно решил, будто я не знаю, что такое фарлонг». Но она знала все единицы измерений. Фарлонгом называли расстояние примерно в двести метров, а значит, до деревни около четырех километров пути и вряд ли на прогулку уйдет целый день. Особенно если учитывать инерцию.

Друстан остановил коня и посмотрел ей в глаза. Его взгляд расшифровывался просто: последний шанс. Гвен заслонилась ладонью от солнца и поморщилась в ответ. На нем были кожаные штаны, плотно обтягивающие мощные бедра, полотняная рубашка, перевязь с оружием и кожаные сапоги. Есть что-то невыразимо притягательное в мускулистых мужчинах, затянутых в кожу. Темные волосы Друстана свободно спадали на плечи, а взгляд был ей слишком хорошо знаком — взгляд хищника, подобравшегося перед прыжком на добычу. Гормоны Гвен отвечали на этот взгляд вполне определенным образом. Она запретила себе думать о том, что скрывалось под кожаными штанами. Хватит, она прекрасно все знает. Из личного опыта. Потому что касалась его. Потому что ее невероятно тянуло прикоснуться к нему снова…

Гвен вздохнула и убрала челку с лица. Друстан подъехал ближе, и девушка попятилась. Уголок его рта дернулся в издевательской улыбке.

— Значит, ты все-таки чего-то боишься, Гвен Кэссиди.

Она нахмурилась.

— Есть разница между страхом и недостатком знаний. Любой новый опыт вызывает у людей опасение. Я никогда раньше не имела дела с лошадьми, поэтому не умею правильно с ними обращаться. Заметь, пока не умею.

— Тогда вперед, о храбрая моя. — Горец протянул ей руку. — Совершенно ясно, что сама ты в седло не сядешь. Если ты не поедешь со мной, тебе придется идти пешком. И любоваться хвостом моего коня, — добавил он, чтобы позлить ее.

Гвен протянула руку. Друстан удивленно хмыкнул, но обхватил ее запястье и усадил девушку в седло перед собой.

— Спокойнее, — пробормотал он коню.

Или это было адресовано ей? Гвен не знала, кому из них неудобнее.

Друстан поправил ее легкий плащ и обнял за талию. Гвен закрыла глаза, чтобы не показать, как ее тянет к нему. Друстан касался ее. Везде. Его грудь была прижата к ее спине, руки обнимали и поддерживали ее. Их бедра были тесно прижаты. Для полного счастья не хватало одного: чтобы Друстан узнал, вспомнил ее и посмотрел тем взглядом, который она запомнила навсегда.

Может быть, память об этом скрыта в нем и Гвен просто не знает верных слов для того, чтобы эти воспоминания поднялись на поверхность? Такое знание должно быть заложено на клеточном уровне. Возможно, оно забыто, похоронено и кажется туманным сном, но неужели его нельзя разбудить?

Гвен молча наслаждалась контактом с горцем, и до нее не сразу дошло, что ни Друстан, ни его лошадь не двигаются. Его теплое дыхание щекотало ей шею. Повернуться и поцеловать его казалось так просто, так правильно, что Гвен пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не сделать этого.

— Ну? Мы едем или нет? — спросила она.

Если они постоят так еще немного, она за себя не отвечает. Его шелковистые волосы упали ей на плечо, и Гвен впилась ногтями в ладони, чтобы не погладить их. Да что она делает? Ни к чему хорошему такие фантазии не приведут. Этот Друстан на месяц младше ее Друстана и на целую жизнь беспечнее. Он ведь собрался отвезти ее в Баланох и проверить, не узнают ли ее там. Болван!

— Айе, — хрипло выдохнул он.

Его бедра напряглись, заставляя коня двигаться.

Гвен забыла, как дышать, когда громадный зверь тронулся с места. Ощущение пугало. И захватывало. Конь размеренно дышал и издавал мягкие звуки. Они летели галопом по изумрудно-зеленому лугу, и у Гвен кружилась голова от ощущения полета.

Новый опыт оказался невероятным. Гвен представила, как будет носиться верхом по этим широким лугам, по ковру из вереска. Ей всегда хотелось научиться ездить верхом, но благодаря родителям ее расписание было настолько плотным, что времени на прогулки и обучение верховой езде просто не оставалось. Учеба, исследования, доклады. Кэссиди были из тех, кто занимается умственным, а не физическим трудом.

«Вот еще одна черта, которая отличает меня от них», — подумала Гвен. Она собиралась действовать, а не рассуждать.

— Я хотела бы научиться ездить верхом, — сообщила она через плечо.

Ей придется провести немало времени в этом столетии, и совсем не помешает приобрести кое-какие навыки. Без средства передвижения очень неудобно. Даже дома Гвен чувствовала себя как в ловушке, если у нее вдруг ломалась машина. Девушка привыкла не зависеть от чьей-либо милости. А что, если Друстан никогда ей не поверит? Женится на своей глупой красотке и откажется вернуть Гвен в ее время? От этой мысли ее охватывала паника. Ей нужно многому научиться, и чем скорее, тем лучше.

— Возможно, наш конюший не откажется заняться твоим обучением, — сказал ей на ухо Друстан. — Но я слышал, что ученикам он раздает лопаты и заставляет чистить конюшни.

Губы горца прикоснулись к ее уху, и Гвен вздрогнула. Интересно, он сделал это намеренно или просто конь сбился с шага?

— Дуг точно не откажется меня научить, — огрызнулась Гвен.

— Не думаю, что Дуг научит тебя чему-то хорошему, — ответил Друстан многозначительно, и на этот раз его губы не касались ее уха. — И советую тебе держаться подальше от моего брата, если ты не хочешь, чтобы я запер тебя в комнате на все замки.

В какую игру он играет? Гвен не могла понять, что было в его тоне: искренняя ревность или просто похотливые мысли на ее счет?

— К тому же до тех пор, пока ты боишься лошадей, ты не сможешь понять их и научиться правильно себя вести. Коня нужно уважать, а не бояться. Лошади — чувствительные и умные создания с сильным характером.

— Похожи на меня, верно? — самоуверенно поинтересовалась Гвен.

Горец подавил смешок.

— Нэй. Лошади делают то, что им говорят. Сомневаюсь, что ты на это способна. А ты высокого мнения о себе, девочка.

— Так же как и ты.

— Ты демонстрируешь свой характер при каждом удобном случае, но больше ничем не выдаешь себя. До тех пор пока ты лжешь мне, не надейся на уважение. Почему бы тебе просто не рассказать правду?

— Потому что я уже это сделала. А если ты мне не веришь, почему бы тебе просто не отправить меня назад сквозь тот же круг камней? — Гвен сама удивилась тому, что эта мысль только сейчас пришла ей в голову.

Если бы он хоть на день отправился с ней в будущее, она показала бы ему свой мир, машины, место, где она его нашла. Почему она еще вчера не предложила это?

— Нэй, — твердо ответил Друстан. — Камни нельзя использовать для личных целей. Это запрещено.