Еще в начале боя был убит сам Никанор. Сирийское войско, потерявшее своего начальника, пришло в замешательство, солдаты побросали оружие, оставили обозы с провиантом и бежали в панике. Евреи гнались за врагом до Гезера. Из всех деревень и поселков по дороге выходили евреи, нападали на бежавшего противника и почти полностью его истребили. Мелкий еврейский крестьянин был религиозным консерватором и национальным патриотом: он-то и способствовал сохранению иудаизма в первый период Хасмонеев.
Иехуда захватил большую добычу. Он приказал отрубить голову и правую руку у мертвого Никанора и повесить их на подступе к Иерусалиму. Это была месть за то, что тот посмел поднять свою руку на Храм и замышлял сжечь его. Победа была настолько полной, что был провозглашен праздник — ”день Никанора”. И поразительно: несмотря на то, что 13 адара является кануном Пурима, это замечательное совпадение — великая победа в канун дня чудесного спасения евреев от врагов в дни Ахашвероша (Артаксеркса) — совершенно не упомянуто в I книге Хасмонеев! На основании этого многие ученые вывели поспешное заключение, что книга Эсфирь — не что иное, как исторический роман, навеянный попыткой Никанора истребить евреев; что Хаман и Ахашверош являются лишь прозвищами Никанора и Деметрия, тогда как под именем Мордехай следует понимать Иехуду Маккавея (а кто такая Эсфирь?) . Я уже доказал, что это мнение лишено серьезного обоснования. II книга Хасмонеев, заканчивающая свое повествование ”днем Никанора”, упоминает, что этот день приходится ”за день до дня Мордехая”. Возможно/что во времена автора I книги Хасмонеев праздник Пурим еще не был так строго установлен; ведь мы видели, что в Марокко в тот период в большинстве еврейских общин праздновали Ханукку, но ничего не знали о Пуриме. А ведь в трактате Софрим уже сказано: ”Наши учители в Эрец-Исраэль обычно соблюдали Пост Эсфири после Пурима в память о поражении Никанора и его приспешников”.
VI
Решительная победа над Никанором увеличила политический вес Иудеи как в глазах самих евреев, так и в
глазах их соседей. Иехуда Маккавей доказал, что маленькая страна может соперничать в геройстве с большими и мощными странами. И еще в одном убедились Иехуда и его братья: без освобождения от сирийского владычества невозможна полная свобода. Несмотря на обещания сирийских царей, что они не будут вмешиваться во внутренние дела Иудеи, явился Деметрий и силой навязал евреям первосвященника, которого народ не избирал и взгляды которого не соответствовали настроениям большинства нации. И это понятно: цари Сирии совершенно не понимали сущности внутренних брожений Иудеи и в перевесе той или иной партии видели чисто политическую подоплеку, тогда как это всегда являлось следствием переплетения политических и религиозных интересов. Чтобы освободиться от такого вмешательства, Иудея должна была обрести полную самостоятельность.
Но каким образом можно было достичь такой самостоятельности? Ведь евреи никогда не могут быть уверены в том, что сирийский царь не пришлет новые войска, чтобы опять полностью их подчинить. Поэтому необходимо было найти сильных союзников, которые содействовали бы установлению независимости Иудеи и известным образом гарантировали бы ее.
Таким союзником мог быть только мощный Рим. Римский орел еще не вонзил тогда своих острых когтей в сердце Передней Азии, но Сирия уже во многом подчинялась правителям Рима. Еще со времени большой победы над Антиохом III (Великим) у Магнесии (190 г. до н. э.) Рим брал заложников у сирийских царей: ими когда-то были и Антиох Эпифан и Деметрий Сотер, с которыми воевал Иехуда Маккавей. В другой работе мы уже обращали внимание на то, каким тоном требовал римлянин Попилий Ленас от Антиоха Эпифана, чтобы тот отказался от завоевания Египта, а от его сына Антиоха V Евпатора и от его опекуна Лисия римский сенат требовал сокращения сирийских военных сил. Еще при Лисии и Евпаторе евреи добились известных льгот, используя давление римских легатов в Сирии — Квинта Мемия и Тита Мания, как следует из документа, включенного во II книгу Хасмонеев. Итак, Рим был для Сирии своего рода ”вышестоящей инстанцией”. Вполне естественно поэтому, что Иехуда Маккавей в своем стремлении упрочить свой статус и освободить Иудею от сирийского владычества пытается заключить союз с римлянами. Такой союз явился бы признаком свободы, самостоятельности Иудеи. А римляне, следовавшие правилу ” разделяй и властвуй”, могли лишь радоваться расколу в сирийском царстве. Они всегда опасались, что Сирия может окрепнуть и воспрепятствовать их политике в Азии.
Поэтому не следует сомневаться в существовании этого союза (как сомневался, например, Вильрих в своей книге ”Юдайка”). Шюрер подчеркивает, что условия этого союза были более выгодны для римлян, чем для евреев. А это доказывает, что содержание договора верно приведено в I книге Хасмонеев. Ведь если бы это было не так, то автор-патриот внес бы Поправки” в пользу своего народа. Правда, можно усомниться в оценке Шюрера: оговорка ”как этого потребуют обстоятельства” включена не только в условия выполнения договора евреями, но и в условия выполнения договора римлянами, а это ведь главное. Во всяком случае не было никаких пунктов договора, особенно выгодных евреям. Это само по себе служит доказательством, что перед глазами еврейского историографа находились подлинные исторические документы. Склонность к переоценке римлян в I книге Хасмонеев, со всеми ошибками при этом, можно понять лишь при условии, что договор о союзе не был выдумкой: это — оправдание шага, в необходимости которого позднее, когда книга была написана, возникли сомнения. Имена посланников, которых Иехуда отправил в Рим, также подтверждают достоверность рассказанного: одного из них звали Эвполем бен Иоханан бен ха-Коц, а другого — Ясон бен Элиэзер. Имена посланников наиболее фанатичного еврейского патриота того времени были греческие! Но евреи, отправляющиеся в Рим для ведения переговоров с римским Сенатом, не могли быть другими. Государственные нужды и дух времени в некотором смысле сильнее даже национального движения ("совсем как у нас” — по французской поговорке). Герцля, обновителя нашего национального^движения, звали Теодор, а пророка этого обновленного движения, Нордау, звали Макс, и никто не видит в этом греха, умаляющего их верность нации. Весьма возможно, что упомянутый Эвполем и эллинский писатель, автор греческой книги ”0 царях, правивших в Иудее” — одно лицо; а Иоханан, его отец, был ходатаем-заступником при дворе Селевкидов. Действительно, против духа времени не пойдешь!
Не было тогда Исайи, который предостерег бы Иехуду Маккавея от римской опасности, как в свое время он предостерег Хизкию, царя Иудеи, что нельзя доверять посланникам вавилонского царя Меродах-Баладана: ”Вот придут люди, и все, что есть в доме твоем и что собрали отцы твои до сего дня, будет унесено” — в Рим. Пророчество истощилось... Все восторгались заключенным союзом, и, вероятно, именно из-за неумеренного восхваления римлян в I книге Хасмонеев и самого союза с губителями Страны Израиля эта книга, такая еврейская и такая библейская по своему содержанию и языку, не была включена в канон Священного писания, и составители Талмуда даже не упомянули ее ни одним словом, в то время как они неоднократно упоминали Бен-Сиру, который тоже не был включен в Библию.
Соглашение между римлянами и евреями содержало обещание взаимной помощи в случае войны. Кроме того, римляне обещали, что будут грозить Деметрию войной на море и на суше, если он не перестанет притеснять евреев. Таким образом, Иудея стала союзницей Рима, и Иехуда Маккавей считал это большой честью и большой удачей.
Не успели еще посланники Иехуды вернуться в Иерусалим, а правители Рима — начать угрожать Деметрию (это обещание было явной неискренностью, продиктованной старым римским принципом ^разделяй и властвуй!”), как Деметрий, сильно раздосадованный поражением Никанора, послал своего военачальника Бакхида, хорошо знавшего Иудею (он побывал вместе с Алкимом в Иерусалиме), с большой армией, чтобы разбить Иехуду Маккавея, пока тот не успел еще отдышаться от последней войны, которая, несмотря на одержанную им победу, наверняка стоила евреям большого кровопролития. Спустя всего полтора (а если год был високосным — два с половиной) месяца после ”Дня Никанора”, в месяце нисан 161 г. (а по мнению Эд. Майера — 162 г.) Бакхид был уже на подступах к Иерусалиму. Сирийское войско расположилось у Бирзета по соседству с Гуфной, а Иехуда со своим войском — у Эласы около верхнего Бет-Хорона. У Бакхида было 20 тыс. пехотинцев и 2 тыс. конницы. У Иехуды, за такое короткое время не успевшего еще мобилизовать новое войско, — всего 3 тысячи человек. Возможно, что, когда прекратились религиозные гонения и Бакхид привез с собой первосвященника Якима, вообще ослабла притягательная сила Хасмонеев; возможно также, что любовь к Иехуде Маккавею ослабела из-за его деспотизма.
