И за несколько часов занесли нашего героя в ионосферу. Ну что ж, ситуация вполне реальная, так как лебеди могут развивать скорость до 80 км в час, высота в 8–9 км, как мы уже говорили, для них не предел, и мы должны признать, что всё, описываемое в книге, пока что вполне укладывается в рамки реально допустимого. А вот как быть дальше? Лебеди, как всем известно, в космосе летать не смогут!

Но там, как утверждает автор, нет никакого космоса. В воздухе тихо, нет ни малейшего дуновения ветра, и нет ни дня, ни ночи, а царят постоянные сумерки. Про сумерки автор упоминает потому, что лебеди, в отличие от гусей, летать в темноте не умеют.

Да им и не нужно было лететь, тут же прибавляет автор, лебеди уже не машут крыльями, а парят, как орлы. И во время парении спят. Это автор упреждает наш вопрос о том, как лебеди будут восстанавливать свои силы. И тут же добавляет, что и сам путешественник, к своему удивлению, за весь полёт ничуть не проголодался и совсем не хотел спать. Автор продумал все детали, предугадал любой наш вопрос. И мы соглашаемся: да, при таких условиях и путешественник, и его птицы ни в чем не испытывали нужды.

— Ну, а как сам полёт к Луне? — злорадно спрашиваем мы. — Он что, тоже прекратился?

— Нет, зачем же, — отвечает автор. — Путешественника подхватила неведомая сила и повлекла к Луне. И эта сила — сила притяжения.

Вот так! За семьдесят три года до того, как Ньютон откроет закон всемирного тяготения. А сеньор Гонсалес им уже воспользовался. И ещё как! По словам автора, самолётная повозка бесшабашного испанца неслась со скоростью никак не меньше 50 льё в час! То есть за 200 км!

— И так продолжалось, — прибавляет автор, — 12 суток подряд.

— Как, — удивляемся, — 12 суток? Ведь же было сказано, что там нет ни дня, ни ночи, всё время сумерки! Как же ваш герой вёл счёт времени?

— Очень просто, — отвечает автор. — Земной шар издалека очень напоминает глобус, и вот, наблюдая за вращением этого гигантского глобуса, и можно вести счёт прошедшим дням.

Крыть, что называется, нечем, поэтому просто умножаем 200 км в час на 24, а затем на 12 и получаем минимальное, по словам Годвина, расстояние от Земли до Луны. Это составляет 57 600 км. На самом деле это 384 000, но всё равно надо признать, что Годвин представлял примерные масштабы путешествия и, тем не менее, не тушевался, отправляя в небо слабосильную лебединую упряжку. Ведь, по расчётам Годвина, лебеди нужны были только на первоначальном этапе полёта, для выведения самолётной коляски на околоземную орбиту, а всё остальное, то есть основную часть пути, коляска должна была преодолеть за счёт силы лунного притяжения. Также, по правилам, оговоренным Годвином, в силу того, что воздух на очень больших высотах необыкновенно чист, человеку для поддержания нормальной жизнедеятельности достаточно лишь глубоко дышать, а лебеди, которые ещё пригодятся для выполнения посадочных манёвров при прилунении, кормились пролетавшими мимо мошками и мелким пташками, которых они предварительно разрывали на клочья…

— Да что вы такое утверждаете, милейший! — восклицаем мы, не выдержав. — Где вы видели таких ужасных лебедей?!

— На острове святой Елены, — отвечает автор, — на самой вершине тамошней высочайшей горы, где круглый год лежит снег. Тамошние лебеди очень необычны на вид. Начнём с того, что одна нога у них, правая, точно такая же, как и у обычного лебедя, а вот зато на второй ноге, левой, у них когти, подобные орлиным, и вот как раз этими когтями они и разрывают доставшуюся им добычу. А ещё эти удивительные птицы…

И автор продолжает перечислять диковины, которым, как раньше выражались, несть сила. А мы, слушая достопочтенного Годвина понимаем, что у него на всё есть готовый ответ, и все эти ответы звучали вполне логично в системе мировоззрения 17-го века. Да и сейчас, если согласиться с заданными Годвином параметрами, с ним не очень-то поспоришь. То есть это только на первый взгляд кажется, что смешной господин в старинном испанском костюме сидит на не менее смешном насесте и правит смешными облезлыми птицами. А на самом деле, чтобы не было смешно, давайте представим, с какими снисходительными улыбками наши потомки будут через 400 лет знакомиться с нашими представлениями о тех же межпланетных перелётах.