Мы выбежали на улицу, и почти добежали до Пашкиной машины, но нас с Аней снова схватили. Да сколько можно?

- Отпусти меня! – завизжала Аня, и, видимо, на какой-то миг ее действительно, отпустили, потому что, я заметил, как она что-то вытащила из-под чулка, приподняв при этом подол то ли платья, то ли юбки, а затем, крикнув Пашке: «Держи!», швырнула ему это самое «что-то», похожее на миниатюрную флэшку. Пашка поймал это, и, сев в машину, уехал, оставив нас с Нюткой в беде. Ну, и гад!

Предательство друга окончательно опустошило меня, и я уже не пытался сопротивляться, а лишь слабо барахтался. Силы покинули меня, да и Нютку, видимо тоже, так как она уже даже не кричала. Нас посадили в какую-то машину и повезли в неизвестном направлении. Я лишь надеялся, что если нас и захотят убить, то сделают это как можно быстрее.

- Вот и встретили Новый год, - прошептала Аня, положив голову мне на плечо. Я снял свою куртку, и накинул ей на плечи, а затем обнял сестру, чтобы ей было теплее.

- Да, - вздохнул я, - надеюсь, что его первая ночь не станет для нас последней.

Несмотря на наше не самое завидное положение, Аня немного успокоилась, и почти перестала дрожать. Мы ехали довольно долго, и мои предположения касательно того, что нас везут к Виталию, оказались ошибочными, иначе мы бы давно уже приехали. «Везут как можно дальше от города, чтобы по-тихому закопать», - подумал я, и в душу стал закрадываться страх. Конечно, было страшно и до этого, но это иной страх – холодный, скользкий, неприятный. Наверно, мое настроение передалось и Ане, потому что она приподнялась, и стала всматриваться в окно, за которым, хоть глаз выколи – ни черта не видно. Я услышал, как Нютка клацает зубами, и крепче обнял ее.

- Все будет хорошо, - прошептал я ей.

- Ага, - хмыкнула она, - потому что хуже уже быть не может. Я хотел возразить, что очень даже может – если, к примеру, нас станут пытать, но не стал пугать Аню.

Машина резко остановилась. «Вот и приехали», - подумал я. Двери распахнулись, и нас выволокли из машины. На мое удивление, остановились мы не на пустыре, как я предполагал, а около какого-то небольшого дома с высокими, темно-зеленого цвета, воротами. Что, очередная дача Виталия? Вполне возможно. Но на кой черт тащить нас сюда?

- Шагай! – услышал я, как один из амбалов обращается к Ане. В сестре снова проснулись ярость и желание защищаться.

- Отпусти!  Отпусти меня! – закричала она ему. Она визжала и вырывалась, и я хотел сказать ей, чтобы успокоилась, но не успел – тот, что вел ее, повернулся, и ударил Нютку по лицу. Звук громкой пощечины разрезал ночную тишину. Я резко дернулся, и мне удалось вырваться, но подбежать к уроду, что ударил Аню, я не успел – меня схватили, а затем ударили сначала в лицо, а потом и в живот. Дыхание перехватило, и я хватал ртом воздух.

- Шевелись, - прорычали мне в спину. Я сплюнул кровь, и послушно зашагал к воротам.

В отличие от меня, Аня не отдалась смирению – она хоть и не кричала, но всхлипывала, и шумно дышала, наверняка заглушая в себе желание обругать уродов. Я прям слышал, как она давила в себе бранные слова, что не решалась произнести вслух.

Дом, в который нас привели, оказался одноэтажным деревянным зданием. Внутри было скромно, но довольно уютно. Странно. Вот если бы нас притащили в какой-нибудь сарай, я бы ни секунды не сомневался, что с нами собираются расправиться.

Аня вскрикнула, когда ее швырнули на пол, прямо в середину комнаты. Я не успел и рта открыть для возмущения, как оказался рядом с ней. Ну, хоть по разным углам нас не растащили. Видимо Аня подумала о том же, потому что подползла ко мне, и, обняв, уткнулась мне в плечо.

- Прости меня, - шепнул я ей. Это все, что я мог сейчас сказать. Да и все, чего я хотел – это попросить прощения перед тем, как нас, возможно, убьют.

- Нет, - прошептала она в ответ. – Это ты прости. Если бы не я, мы бы сейчас не оказались здесь.

- Во всем виноват только я.

Нас оставили одних, но я был уверен, что дом все равно охраняется, и стоит нам только попытаться удрать, как тут же схлопочем неприятностей. Ни мне, ни Ане совсем не хотелось, чтобы нас били, мы и без того наполучали за сегодняшнюю ночь, да и сил у нас больше не осталось. Поэтому мы просто сидели там, куда нас бросили.

- Аня, - тихо позвал я. – Аня, эти люди очень опасны.

- Я знаю, - охрипшим, севшим голосом произнесла она.

- Нет, ты не понимаешь. Они способны… они могут совершить что угодно.

- Я знаю, - снова повторила Аня.

- Мы можем умереть сегодня.

- Да, - еле слышно ответила Нютка.

- Я хочу, хочу, чтобы ты знала… Я очень люблю тебя.

- Я знаю. И я тебя люблю.

- Нет. Нет так. Все не так.

- Что не так? – устало спросила Аня. Я понимал, что ее тяготит этот разговор. Она устала, ей холодно и очень страшно. Конечно, она думает только о том, чтобы этот кошмар скорее закончился. Но мне было необходимо высказаться. Прямо сейчас. Потому что другого шанса может не быть.

- Не так любишь. Как я тебя. Я хочу сказать… Я хочу сказать, что всегда думал, что ненавижу тебя. В детстве и в подростковом возрасте я часто обижал тебя. Я был уверен, что ненавижу тебя, и всю жизнь буду ненавидеть, но я ошибался. Я просто не мог принять тебя, я не принимал тебя как сестру.

- Из-за папы, да? – не поднимая головы, спросила Аня.

- Да. Да, из-за папы. Мне было больно и обидно за маму. Папу я простил, но тебя… Прости меня за это. Я был эгоистичным говнюком.

- Я давно простила. В прочем, я и не обижалась. Я знала, что ты просто эгоистичный говнюк, но с возрастом это пройдет. Всегда проходит. – Аня вздохнула, и замолчала, видимо, думая, что мы все выяснили, и разговор окончен, но у меня есть еще кое-что, в чем я хотел признаться перед возможной смертью.

- Аня, - снова позвал я ее.

- М?

- Я… Я знаю, что ты, возможно, возненавидишь меня после того, что я тебе сейчас скажу, но я должен. Я и сам знаю, что достоин презрения, поэтому не вижу смысла обманывать самого себя и бежать от правды.

- Что ты говоришь? – Аня подняла голову и села, с интересом и удивлением глядя мне в глаза.

- Я сказал, что никогда не считал тебя сестрой… Видишь ли, я и сейчас не могу принять тебя как сестру. То есть, я хочу сказать, что настолько крепко вбил себе в голову, что мы чужие, что поверил этому, и…

- Что ты хочешь сказать? – резко спросила Аня, видимо раздраженная тем, что я мямлю. – Я не понимаю!

- Я люблю тебя Аня, - выпалил я на одном дыхании, - люблю не как сестру.

- Что? – Аня испуганно отшатнулась от меня. Да, я ожидал такой реакции. Хотя, нет, не совсем так - только такой я и ожидал. – Ты безумец! Ты сумасшедший! – зашипела она на меня.

- Я знаю, - согласился я. – Но ты могла бы догадаться!

- Догадаться? – удивилась она, а потом сказала: - Да, я догадывалась, но надеялась, что это просто мое больное воображение!

- Значит, мы оба больны, - тихо засмеялся я.

- Нет, - покачала головой Аня, - болен только ты.

- Что ж. Извини. Извини за этот разговор.

- В моей голове тоже мелькало нечто подобное, - призналась Аня. – Мне казалось, что у меня есть к тебе чувства… Но я убила в себе эти мысли, потому что они неправильны. Они аморальны и грязны. Когда-то я тоже отреклась от тебя, решив для себя, что у меня нет брата. Но когда люди Виталия похитили меня, - она запнулась, и поморщилась, видимо вспомнив этот неприятный период, - Знаешь, он угрожал мне. Он говорил, что продаст меня, но я все пыталась сбежать, и непременно совершила бы побег. Он понимал, что я не боюсь, и нашел другой способ управлять мной.

- Пригрозив, что убьет меня, - догадался я. Аня кивнула.

- Да, именно так он и говорил. Я понимала, что он за человек, понимала, что он словами не бросается. Тогда он заставил меня танцевать в клубе, пообещав, что если буду это делать, то мне не придется работать как остальные девушки. Ну, как остальные, понимаешь…