- Что проголодался, брат? Ну, пойдем, раз так, добудем тебе что - не будь к ужину.

Будто бы поняв слова человека, кошак спрыгнул с колен Алексея и когда тот отпер дверь, быстро прошмыгнул в дом, победно задрав длинный хвост, похожий на небольшую пушистую елочку.

Сняв в прихожей куртку, Алексей прошел на небольшую, сияющую чистотой кухню. Достав из старенького холодильника молоко и пакет дорогущего кошачьего корма, который Алечка регулярно покупала в сельмаге для своего любимца, несмотря на скромные доходы их маленькой семьи. Дорвавшись до вожделенного лакомства, Пушок довольно заурчал, уткнувшись мордочкой в свою любимую красную миску.

Глядя на кошачье пиршество, Алексей и сам вдруг почувствовал зверский голод, ведь за последние сутки ему удалось перехватить только пару полузасохших пирожков с картошкой, купленных в буфете автовокзала.

Вновь распахнув дверцу холодильника-ветерана, мужчина извлек из его недр сковородку с запеченной картошкой и початую бутылку водки, скромно стоявшую на нижней полочке вот уже несколько месяцев. Алексей не любил крепкий алкоголь, очень редко и по большому случаю позволяя себе выпить несколько стопок исконно русского напитка, но сегодня он не видел другого способа способного помочь ему снять напряжение последних суток.

Поставив сковородку на газовую плиту, Алексей ловко выхватил из кучки дозревающих на подоконнике помидоров, большой, налившийся спелостью плод, и под внимательным взглядом, окончившего свою трапезу Пушка, принялся готовить нехитрый холостяцкий ужин.

И тут обычно спокойный и невозмутимый кошак, вот уже несколько лет, чувствовавший себя полновластным хозяином в доме, утробно зашипел и, поджав уши, совершил гигантский прыжок, стремительно скрываясь в темноте комнат.

Озадаченный таким поведением кота, Алексей медленно обернулся, и тут оцепенел скованный волной леденящего ужаса. Прямо перед ним, в проеме кухонной двери стоял страшный старик, тот самый которого Алексей встретил во время своего первого приезда в Борищи. Только сегодня дед был одет в старомодный, изрядно потрепанный темно-коричневый пиджак, накинутый на бурую косоворотку и широкие поношенные брюки, заправленные в высокие козловые сапоги. Наряд нежданного гостя довершал сдвинутый на затылок картуз, из-под которого выбивались густые, седоватые лохмы нечесаных волос.

Ничуть не смущаясь, эффектом своего внезапного появления, старик кивнул в сторону комнаты, куда убежал кот, и, ухмыляясь в растрепанную бороду, доверительно обратился к Алексею как к старому знакомому:

- Иж, ты, как обиделся твой катофей, что я незваный не прошенный к нему в гости пожаловал! А сам-то и по лесу и по полям день деньской шляется и разрешения ни у кого спрашивает. А тут, видите ли - он хозяин!

Не обращая внимания на застывшего в ступоре Алексея, старик по свойски шагнул к столу и уселся на массивный кухонный табурет, разменявший уже не одно столетие.

- Что застыл паря?! – подперев локтем столешницу, спросил дед, сопровождая свой вопрос нехорошей усмешкой, обнажившей его желтые кривоватые зубы. – Давай угощай гостя! Ты, я вижу, принять решил с горя, так, то дело хорошее. Да и я не откажусь стопочку опрокинуть, а то ночь долгая, а забот у меня еще много.

Не смея перечить страшному гостю, Алексей медленно снял с плиты сковородку с картошкой и, поставив ее на стол, достал из навесного шкафчика две пузатые рюмки.

- А я сразу понял, что ты не пужливый, - одобрительно пробормотал дед, внимательно наблюдая за хозяином дома. – Второй раз привечаешь дедушку! И сигарет для него не пожалел, а теперь вот и хлеб соль накрываешь. Только вот, химию–то вашу отравленную я не потребляю, и тебе не советую эту дрянь в свое нутро пускать. За доброту твою, угощу я тебя, паря, своей настойкой. Заслужил!

С этими словами старик достал из внутреннего кармана пиджака небольшую бутылочку, наполненную золотистой жидкостью.

Повинуясь легкому жесту гостя, Алексей устало опустился на стул, стараясь не встречаться взглядом с колючими зелеными глазками наглого деда. Тот же ловко выдернул узловатыми пальцами из принесенной бутылки странную резную деревянную пробку, и по всей кухне поплыл восхитительный дух диковинного напитка. Алексею жадно вдохнул этот запах, в котором причудливо переплелись ароматы мокрой сосновой хвои, нагретого солнцем леса и поспевающей земляники, что начинает наливаться соком в первые дни раннего лета.

Увидев, что хозяин по достоинству оценил его угощение, старик удовлетворенно хмыкнул, и разлил по рюмкам чудесный напиток.

- Ну, давай, паря, пригуби дар лесов наших, - скалясь своей жутковатой улыбкой, проговорил дед. – Он тебе и душу согреет, и к разговору расположит. А то ты все молчишь, будто бы и не рад гостю.

Виновато улыбнувшись, Алексей одним глотком осушил поставленную перед ним рюмку. Удивительно-приятный, пряный вкус, неведомой настойки, теплыми ручейками растекся по его телу, прогоняя прочь все кровожадные страхи и неся с собой целебное спокойствие.

- Ну, вот хлопче, теперь и поговорить можно, - довольным голосом пророкотал дед, отпивая крохотный глоток из своей рюмки. – Давай выкладывай, милай, что у тебя там на душе накипело.

И тут неожиданно для себя Алексей принялся рассказывать незнакомому старику все последние события, происходившие в его жизни. Дед внимательно слушал мужчину, лишь иногда покачивая головой в такт его словам, при этом отпивая время от времени микроскопические глоточки своего чудесного напитка.

- Все так, паря, все так, - задумчиво проговорил старик, когда Алексей замолчал. – Я ведь и до нынешнего вечера многое про тебя знал. Даже чуток пособил – это благодаря мне ты сюда перебрался. Не приветь, ты по осени дедушку, так бы до сих пор сидел в городе, со стола на стол бы бумажки перекладывал, да сердце свое изводил напрасными страданиями. А теперь вот вкус жизни почувствовал, и любовь свою нашел, а это по нашим временам дорогого стоит.

Подняв на старика удивленные глаза, Алексей попытался возразить, но гость остановил его властным жестом.

- Вот ты говоришь, что любишь Альку, - задумчиво продолжал дед, ставя на стол опустевшую рюмку. – Только вот, сколько стоит эта твоя любовь, а паря?

Грубые, сопровождавшиеся насмешкой слова старика, разбудили в Алексее не свойственную ему злобу. Он готов был уже кинуться на наглого деда, но не смог даже пошевелиться.

- Да ты не кипятись, дурачок, - со смехом произнес гость, грозя Алексею корявым пальцем. – Лучше скажи, жалко тебе жену-то?

- Если она умрет, мне незачем жить на свете! - прохрипел Алексей, тщетно стараясь понять, к чему ведет разговор этот странный старик.

- Вот это правильный ответ, паря, - покачал головой дед, не отрывая от мужчины цепкого взгляда. – Ну а чем бы ты заплатил за то, что бы твоя разлюбезная женушка живая, здоровая вернулась домой в положенный срок вместе с ребеночком?

Обескураженный, странным вопросом, деда Алексей некоторое время сидел без движения, рассматривая невидящим взглядом узоры клеенки покрывавшей кухонный стол. Старик же, терпеливо ожидая ответа, наполнил опустевшие стопки своей ароматной настойкой.

- А разве можно заплатить жизнь человека? - тихо проговорил Алексей, прерывая воцарившееся молчание.

- Можно, - твердо ответил гость, подавая хозяину рюмку, в которой вновь плескался золотистый напиток. – Знай, хлопче, во всех мирах все имеет свою цену, а жизнь – это самый ходовой товар. Ну, так чем платить будешь, милай?!

- А, что вы ходите получить? Деньги… - неуверенно предположил Алексей, но его слова были прерваны диким, ухающим смехом странного гостя.

Отсмеявшись, старик смахнул выступившие на глазах слезы вытертым рукавом пиджака, и, отхлебнув немного из своей рюмки, проговорил:

- Вот молодца, хлопче, повеселил деда, я давно уже так не смеялся. Что и говорить, отвык старче от вашей людской глупости. А тут, видишь ли, любимую кучкой цветных бумажек оценивают, будто бы она коза или курица!