Раздался приглушенный стон.

— Держись, дружище, мы тебя вытащим, — бормотал Веселин, сам не веря в свои слова и не замечая Ждана, склонившегося над телом Марты.

Дарен разлепил веки и попытался сказать, что ему уже не помочь, но губы не слушались.

— Щенок, — в ответ шипел Богдан. — Мальчишка! Не-ет, ты не умрешь! Я тебя самолично до потери сознания выпорю!

Дар попытался улыбнуться, но не смог, потеряв сознание от боли, пришедшей вместе с неосторожным движением наставника.

— Ждан! — Веселин вновь спустился в подвал. — Ждан, где тебя дьяболы носят!

Скрюченную фигуру мальчика он заметил в самом углу. Он перебирал рыжие волосы умершей девушки и, казалось, вообще перестал существовать для этого мира.

Вес вздохнул и подал ему руку.

— Ждан, идем.

Звук собственного имени стал ниточкой для возвращения. Он перевел на наставника взгляд, но не сказал ни слова.

— Идем!

Ждан пробормотал, продолжая перебирать волосы Марты:

— Как же так… почему…

— Она сама избрала свою судьбу, — тряхнул головой Веселин. — Будет тебе убиваться! Это не удел воина.

— Но я любил ее!

— Ну так отправляйся за ней к дьяболу! — прорычал Веселин. — Только избавь меня от пустых слов.

Ждан тряхнул светлыми вихрами и резко встал. Потом медленно разжал кулаки и неверным шагом отправился к люку: хоронить предателей и дезертиров было все равно, что плюнуть в лицо Создателю.

Веселин пошел за ним, не проронив ни слова: ему было почти жалко паренька.

Но зачем ему его жалость?

— Йена! — проорал Богдан, вместе с двумя пареньками из своего сороковника затаскивая Дарена в лазарет. — Да где ты, дьябол всех побери?!

— Не кричи, Богдан, — женщина появилась будто бы из воздуха. — Не на плацдарме.

— Выручай.

Йена бросила короткий взгляд на Дара и нахмурилась. Глаза сестры недобро блеснули.

— Сюда.

Войники без лишних слов последовали за ней, как можно бережнее сгружая раненого на большой деревянный стол, с которого сестра Йена одним движением руки смахнула небольшие ступочки. Те покатились по полу, издавая глухие звуки ударов дерева о камень. Тук-тук… Будто чье-то сердце стучит, с каждым ударом замирая.

— Воды.

Рыжая кошка вспрыгнула на стол, принюхиваясь к Дарену. Ученики Богдана замерли в нерешительности, с изумлением глядя на кошку, которую никто и не думал прогонять.

— Что встали? Быстро воды несите!

Парни стремглав помчались к колодцу, так, как будто удирали от армии акиремцев.

Женщина быстро разорвала остатки одежды, но снять не смогла — спекшаяся кровь намертво припаяла израненное тело к ткани. Стоит ли бороться за его жизнь?

— Где вы были раньше? — прошипела Йена, бросившись ко шкафу с мазями и настоями. — Почему за ним так поздно пришли?!

Богдан хмурился, наблюдая за метаниями одной из лучших целительниц и знахарок его страны.

— Мы и так спешили, как могли.

— Значит, плохо спешили! — отозвалась Йена и откупорила колбу с пахучим настоем.

Резкий травяной запах ударил в нос Богдану и вбежавшим с ведрами воды мальчишкам. Один из них оглушительно чихнул и выронил ведро. Вода, журча, полилась по полу.

— Соплежуй! — ругнулся Богдан, выхватывая у него другое ведро.

— Давай сюда, — коротко приказала Йена и вылила в ведро пахучую настойку. — Лей тонкой струей, будем отдирать одежду.

Богдан, не говоря ни слова, стал выполнять указанное. Йена взялась за край намокшей рубашки и аккуратно потянула в сторону: ткань почти сразу поддалась ее действиям, освобождая от своего плена истерзанное тело. Раненый тихо застонал.

— Терпи, — коротко бросил Богдан, зная, что тот даже не в сознании, на автомате бросил, как привык.

Когда мужчина остался без одежды, Йена критически посмотрела на результат их с квинт-велителем обоюдных трудов.

— Сможешь собрать? — тихо спросил войник.

— Не знаю, Богдан, не знаю.

Йена смешала в глиняном горшочке несколько мазей, после чего аккуратно стала втирать их в раны. Закрыв глаза и полностью погрузившись в лечение, стала в буквальном смысле собирать кости, одновременно нашептывая заговоры. Получалось плохо: женщина нервничала, то и дело сбивалась и делала неаккуратные движения руками, отчего приходилось начинать все с самого начала.

Богдан встал чуть поодаль, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая за действиями сестры. Он своими глазами видел, каких безнадежных больных и раненых эта великая женщина буквально вырывала из мерзких лап Моарты. И сейчас отчаянно верил в то, что с ее помощью и Дарен, мальчишка, почти ставший ему родным, выкарабкается.

Квинт-велитель юго-восточных пограничных войск любил Йену и даже отважился сделать предложение двадцать лет назад. Она знала, знала, любила, но все равно отказала. Почему? Богдан не знал, но спрашивать не стал и тогда, да и сейчас бы не спросил.

Йена аккуратно накладывала лобки, перевязывала раны, не переставая приговаривать что-то успокаивающее и исцеляющее.

— Почему этот юноша так важен для тебя?

Голос женщины выдернул Богдана из своих мыслей, и тот снова нахмурился, бросив взгляд на бывшего ученика, хотя пылинку назад его лицо почти разгладилось.

— Ты же знаешь ответ, Йена.

— Лукавишь, Богдан, ой, лукавишь! — женщина устало улыбнулась. — Знаешь и думаешь много больше, чем говоришь.

— О чем ты?

— Мы оба знаем, о чем, — Йена хлопнула руками по коленкам, встала, отерла пот со лба и продолжила: — ну да ладно. Не важно сейчас все это.

Мужчина кивнул и указал взглядом на Дара, лежащего без движения на грубом дереве.

— А что будет с ним?

— Время покажет. А ты иди пока, иди. Незачем тебе тут оставаться — лишь нервы трепать. Я сама за ним послежу, не беспокойся. Только пришли мне кого-нибудь из своих мальчишек, чтобы перенесли его на кровать.

— Хорошо.

Богдан быстро подошел к женщине с твердым намерением сжать ее в объятиях, но в последний миг почему-то остановился, неловко пожав руку и опустив серые глаза.

— Спасибо, Йена. Не забуду, — и быстро вышел.

Сестра едва слышно усмехнулась, вслушиваясь в его затихающие шаги и медленно, будто бы нехотя проговорила:

— Уж ты-то точно не забудешь…

Рыжая Зорька потерлась теплым боком о ноги хозяйки, задевая хвостом светлую юбку, испачканную в чужой крови.

— Мрр… Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, Йена.

— Может быть.

— Надо быть кошкой, мурр-р-р. — проурчала Зорька. — Ни от кого не зависеть, ни о чем не жалеть и никому не показывать своих страхов.

— Ты не так давно стала кошкой, дорогая.

— Это все неважно, — недовольная напоминанием хозяйки, отозвалась кошка и вдруг внимательно заглянула ей в глаза: — он перейдет в царство Моарты?

— Не знаю, Зоря. Я сделала все, что могла.

Кошка встала на задние лапы, уцепившись когтями в юбку женщины, и настойчиво заглянула той в глаза. Полосатый рыжий хвост заходил ходуном, как маятник. Шерсть вздыбилась, усы выстрелили в стороны: явный признак кошачьего возбуждения. Кошка хотела сказать что-то важное, и в предвкушении этого стала похожа на ощерившегося рысенка.

— Ой, все ли?

Йена внимательно вгляделась в зеленые омуты и, отвернувшись, быстро пробормотала:

— Нет. Нельзя. Это слишком опасно.

— Мрр… Ты испугалась риска?

— Зоря, я не вправе…

— Ты сохранишь ему жизнь.

— Я ее разрушу.

— Кто знает, кто знает…

Женщина еще несколько мгновений напряженно вглядывалась в пустоту, видя совсем иное, потом бросила обреченный взгляд на Дарена, подхватила кошку на руки и, усадив у себя на груди, грустно спросила:

— Ты все знала?

Кошка промолчала, блаженно щурясь.

Ответа не требовалось.

Сестра Йена вздохнула и посмотрела на раненого. Вправе ли она распоряжаться судьбой этого мальчика? Нет, не вправе. Но кто сможет помочь, если не она? За все надо платить…