– Я думала, будет круче, – пожаловалась она Элиоту. Он был лектором на полставки и преподавал в нескольких продвинутых классах, но не в том, в который зачислили ее. Каждый раз, когда Эмили видела его машину, припаркованную перед главным входом, она шла в его кабинет, потому что он был единственным, с кем она могла поговорить. – Я думала, это будет как волшебство.

Элиот работал с документами. Но она считала, что он обязан общаться с ней, потому что, по сути, это он был виноват в том, что она оказалась здесь.

– Сожалею, – сказал он. – На том уровне, что ты сейчас, тебя ждут только учебники.

– А когда будет как волшебство?

– Когда ты покончишь с учебниками, – сказал Элиот.

К концу года Эмили уже разглядела, куда все движется. Она не училась убеждать, изучала Платона, нейролингвистику и политические корни русской революции, однако начала чувствовать связь между этими областями знаний. Однажды ей пришлось препарировать человеческий мозг, и когда она через очки смотрела на лобную долю, на то, как скальпель разрезает мякоть мозга, отделяя принятие решений от моторных функций, память от центра удовольствия, она мысленно сказала: «Привет». Потому что знала, что эта мякоть делает.

Эмили играла в футбол[4]. Надо было заниматься каким-то спортом – футболом, или баскетболом, или водным поло, – а она была маленькой и ненавидела купальники, поэтому остался футбол. По средам во вторую половину дня она вместе с остальными девочками выстраивалась в шеренгу. Со щитками, заправленными в фиолетовые гольфы, с собранными в «хвост» волосами, в развевающейся на ветру желтой майке она гоняла мяч по полю. Все девочки были разного возраста, поэтому игра сводилась главным образом к тому, чтобы отпасовывать мяч старшим и выкрикивать что-нибудь ободряющее. Исключение составляла Сашона, сверстница Эмили, сильная, но грациозная, с прямыми и мощными плечами. Футбол считался бесконтактным видом спорта, но Сашона обязательно своими плечами расшвыривала всех. После гола она потрясала кулаком; правда, это не было проявлением радости, все выглядело так, будто успех не удивил, а просто удовлетворил ее. Хотя Эмили не очень-то нравился футбол, то, как играла Сашона, производило на нее глубокое впечатление. Ей хотелось в какой-нибудь области быть такой же успешной, как Сашона – в футболе.

По вечерам она сидела за письменным столом у окна своей комнаты-кельи. Учебники были стопками сложены на столе. Для занятий Эмили подкалывала волосы, снимала школьный галстук и вешала его в сторону. Она не любила читать, но ей нравилось, как учебники превращаются в ключи к разгадке. Каждый был кусочком мозаики. И даже если эти кусочки не сочетались друг с другом, они все равно помогали лучше увидеть ту картину, которую ей предстояло сложить.

Однажды, изучая коридор, который, как она всегда считала, никуда не ведет, Эмили обнаружила секретную библиотеку. Она не знала, на самом ли деле эта библиотека секретная. Но на двери не было таблички, и Эмили не видела, чтобы кто-нибудь заходил туда. Книги, хранившиеся там, были старыми. Когда она взяла первый попавшийся том, страницы буквально рассыпались у нее в руках. Со следующей книгой Эмили проявила большую осторожность. Она допускала, что, возможно, ей запрещено заходить сюда, но подобное правило не было включено во всеобъемлющий список Шарлотты, и старые книги настолько заинтересовали ее, что она осталась.

Одна полка была посвящена историям о бедствиях. Возможно, они были подобраны по какой-то определенной схеме, но Эмили так и не выяснила, по какой именно. Однако во всех рассказывалось о гибели большого количества людей. Прочитав несколько книг, она поняла, что в них излагается одна и та же история. Действие происходило в различных местах – в Шумерском государстве, и в Мексике, и в странах, о которых она даже не слышала, и подробности различались, однако основная нить повествования была той же. Группа людей – иногда их называли колдунами, иногда демонами, иногда они были обычными людьми – правила в одном королевстве, или в одной стране, или где-то еще. В четырех книгах они начали строить нечто величественное – например, хрустальный дворец или самую большую в мире пирамиду. Потом случалось что-то плохое, люди погибали, и все начинали говорить на разных языках. Эта история показалась Эмили смутно знакомой, но она не узнала ее, пока не наткнулась на книгу, в которой величественным строением была башня, называемая Вавилонской.

Ей послышался какой-то шум, и она замерла. Но шум был далеко. Эмили вдруг увидела себя со стороны: одетая в пиджачок и плиссированную юбку, с темно-синими лентами в волосах, сидит на полу в библиотеке и читает старые книги. До прихода сюда Эмили видела таких девочек – с синими лентами и любящих читать – и считала, что они из другого мира. Она тогда думала, что их разделяет непреодолимая пропасть. А тут сама оказалась на той стороне и даже не понимала, как это случилось. Эмили совсем не чувствовала себя другим человеком. Она просто находилась в другом месте.

В столовой для младших готовили изумительный шоколадно-молочный коктейль. У Эмили стало привычкой бегать туда после урока макроэкономики, а потом с коктейлем в руке выходить на залитый солнышком кусочек лужайки за зданием, чтобы спокойно почитать. Бумажный стакан был до смешного огромен. Эмили всегда испытывала легкий приступ тошноты, когда допивала его. Но продолжала пить коктейль.

Однажды она проходила мимо мальчика с лэптопом. Он сидел за одним из уличных столов. Эмили уже видела этого мальчика в коридорах, но они учились в разных классах, так как он был старше. А еще он был более продвинутым. Она бросила на него быстрый взгляд, потом еще один, потому что он был очень симпатичным.

На следующий день Эмили увидела его на том же месте, и на этот раз он поднял голову, когда она проходила мимо. Его взгляд выхватил ее огромный стакан с коктейлем. Она прошла дальше, устроилась на своем солнечном клочке, но сосредоточиться на книжке не смогла.

На следующий день после этого он, едва увидев ее, потянулся и убрал волосы с лица.

– Что, жажда замучила?

Эмили улыбнулась, потому что сама хотела сказать нечто вроде этого, и это нечто было: «Боже, как же меня жажда замучила!»

– Ага, – сказала она. – Ужасно. – И пошла дальше.

В среду Эмили купила еще одну порцию и поставила ее к нему на стол. В его глазах, серых и нежных, как подушка, отразилось удивление.

– Я подумала, что и тебя жажда замучила. – И она пошла дальше, довольная собой.

В четверг коктейль для него Эмили не купила. Хотя изначально подумывала об этом. Она просто прошла мимо. В один ужасный момент испугалась, что он ничего не скажет, – а вдруг он слишком погружен в свой компьютер и не замечает ничего вокруг. Может, походить вокруг него, только не унизит ли она себя тем самым?

– Эй, подожди, – сказал парень.

Эмили остановилась.

– Спасибо за вчерашний коктейль.

– Пожалуйста.

Она улыбалась, всей душой надеясь, что на этом он не закончит.

– Я никогда не был молочной душой, но коктейль оказался хорош.

– Он не просто хороший, он отличный, – сказала Эмили. – Я подсела на него. – Она потянула напиток через соломинку.

Он откинулся на спинку.

– Присядешь?

– Мне нужно еще много прочитать. Но все равно спасибо. Может, в другой раз.

Она пошла прочь. Мальчик не пытался остановить ее, что стало небольшим разочарованием, да и потом он не искал встречи с ней. Но Эмили не переживала. Она играла в долгую игру. Игра была сомнительной. Потому что, по сути, она практиковалась. Пыталась убедить другого ученика. Так, чуть-чуть, ничего такого, из-за чего могут быть неприятности. Ведь если оглядеться по сторонам, сразу видно, что люди то и дело пытаются убедить друг друга в чем-то. Они только этим и занимаются.