– Было бы преступлением не выяснить, на что ты способна. – Элиот пожал плечами. – Это мое мнение.

– Эх… ну, ладно, – сказала она.

Эмили вернулась в комнату и разгрузила свой рюкзак. Она предполагала, что долго ждать ей не придется, – и оказалась права. Вскоре заявился кудрявый мальчишка.

– Я думал, ты уехала, – сказал он, сердито глядя на нее.

– Я передумала.

– Или тебя заставили передумать? – Он сложил руки на груди. – Возьмут только одного из нас.

В дверном проеме возникла девочка с ангельским личиком. Эмили сказала:

– Они возьмут одного из нас?

– Я о таком не слышала, – сказала девочка.

– В последний день, если останется больше одного кандидата, тебе придется убедить остальных в том, чтобы они уехали. Вот так это работает.

– Ни разу не слышала об этом, – сказала девочка, – а тебе, Эмили, я говорю: добро пожаловать обратно.

– Ты идиотка, – сказал мальчишка.

– А ты козел, – сказала девочка.

Мальчишка повернулся к ней.

– Можешь уезжать уже сейчас. Спорим, ты чертовски хорошо умеешь убеждать, особенно тех, кто знаком с твоими родителями. В школьном совете ты королева. Но здесь ты только потому, что считаешься лучшей, а такими и должны быть хорошие маленькие девочки. Они стараются изо всех сил.

У девочки запылали щеки.

– Ты говоришь это для того, чтобы вынудить меня уехать?

– Я и так знаю, как заставить тебя уехать. Сделаю так, чтобы твой папочка позвонил и сказал, как сильно он соскучился по тебе.

Девочка развернулась и вышла. Эмили слышала, как ее шаги удаляются по коридору. Она перевела взгляд на мальчишку.

– Это моя школа, – сказал тот.

На следующее утро Шарлотта повезла Эмили в город. Наставница почти не разговаривала, а Эмили все еще чувствовала себя обиженной, поэтому путешествие получилось спокойным. Они въехали на парковку, и Шарлотта заглушила двигатель. Эмили отстегнула ремень, но Шарлотта не двинулась с места.

– Элиот считает, что с тобой стоит поработать, – сказала она в зеркало заднего вида. – Мне это кажется бессмысленным. Но иногда бывает, что он видит дальше.

Эмили держала рот на замке.

– Обычно этот экзамен проводит младший преподавательский состав. – Шарлотта открыла перчаточный ящик и надела большие солнцезащитные очки. Они придали ей элегантности и сексуальности, она перестала походить на скучную монашку. – Но раз из тебя, как утверждают, так и хлещет потенциал, я решила посмотреть своими глазами.

Она подвела Эмили к самому обычному уличному перекрестку, где был бакалейный магазин, стойка с газетами и собака, привязанная к столбу с табличкой: «СТОЯТЬ ЗАПРЕЩАЕТСЯ». Одно из этого очень важно, догадалась Эмили. Шарлотта бросила взгляд на часы. Было рано, но солнце уже выглядывало из-за домов и, кажется, радовалось этому. Если они еще немного поболтаются здесь, ей придется снять куртку.

– Сегодня наша цель – проверить твой лексикон, – сказала Шарлотта. – Под этим я подразумеваю твой набор полезных слов. – Для Эмили это ничего не прояснило. – Ты готова?

– Естественно, – сказала девушка.

Стоя на углу, Шарлотта повернулась к одной из улиц. На тротуаре никого не было. Они ждали.

– Курва – это тот, кто «идет по кривой дороге». Между прочим, слово произошло от того же корня, что и «курица». Ты знала об этом?

– Нет.

– Сегодня это слово используется для обозначения человека, которого можно убедить. Главным образом с помощью денег и на секс. Таких еще называют проститутками. Но есть и более общий смысл. Это человек, который продает себя, выполняя любое неблаговидное действие в обмен на награду.

Эмили переступила с ноги на ногу.

– То же самое обозначает и термин «прозелит». Обычно он употребляется в религиозном значении для обозначения человека, перешедшего из одной религии в другую. Как и проститутку, прозелита убедили совершить действие. Разница в том, что проститутка знает, что делает плохо, но поступает так за вознаграждение, а прозелит поступает так, потому что его убедили, будто это правильно. – Шарлотта посмотрела на Эмили. – Ты будешь стоять там, где стоишь сейчас, и тебе нельзя заходить за пределы круга радиусом в три фута. Если ты выйдешь за него, считай, что экзамен ты провалила. Твоя задача – убедить людей, находящихся на той стороне улицы, перейти на эту. Тебе запрещается применять один и тот же метод убеждения больше одного раза на одного человека или группу. Каждый человек или группа, которых тебе не удастся убедить, это минус, засчитанный тебе. После трех минусов экзамен заканчивается. Можешь начинать.

Эмили изумленно уставилась на нее.

Шарлотта головой указала на противоположную сторону улицы. Там бежала трусцой девушка в черном костюме. Эмили на мгновение застыла. Потом закричала:

– Прошу прощения! – Она замахала руками. Бегунья вытащила наушники из ушей. – Вы могли бы подойти сюда? Пожалуйста! Это очень важно!

На лице девушки отразилось раздражение. Однако она остановилась, проверила, нет ли машин, и перебежала через проезжую часть.

– Неспецифическое анонимное вербальное требование, – сказала Шарлотта, отходя в тень навеса у магазина одежды. – Один.

Бегунья, светловолосая и потная, добежала до нее.

– В чем дело?

– Простите, – сказала Эмили. – Я обозналась, я приняла вас за другого человека.

Девушка злобно зыркнула на нее и вставила в уши затычки. Эмили почувствовала, как спина у нее покрылась холодным потом.

– Скольких я должна убедить?

– Боюсь, я не имею права разглашать эту информацию. Но если тебе интересно, рекорд составил тридцать шесть.

– Господи…

– Между прочим, у Элиота. Внимание! Вот еще один прохожий.

Эмили стащила с себя куртку и бросила ее на тротуар.

– Джон! – закричала она. – Джон! Эй, Джон!

На противоположной стороне мужчина средних лет остановился. Когда он понял, что она обращается к нему, он очень удивился и покачал головой.

– Что? – Она приложила руку к уху, как бы прислушиваясь. – Я не слышу тебя, Джон!

– Я не Джон!

– Что?

– Я не… – Он сдался и пошел к ней через улицу.

– Вербальное требование с использованием имени, – сказала Шарлотта. – Два.

Переговариваясь и смеясь, из машины выбрались три женщины.

– Внимание всем! Бесплатная одежда! – сказала Эмили. – Первым трем покупателям! – К ней повернулись три головы. Эмили указала на магазин одежды. – Стоимостью до двухсот долларов для каждого покупателя!

– Вербальное обещание материального вознаграждения через представителя. Три.

Мужчина, ласково улыбаясь, наконец-то дошел до нее.

– Я думаю, вы меня с кем-то перепутали.

– Ой, точно. – Она краем глаза увидела, как молодая мамаша с маленьким мальчиком, держащимся за ее руку, идет к бакалее.

– Прошу прощения, мэм! Мэм! Мне нужно поговорить с вами о вашем сыне! – Женщина посмотрела на нее, потом отвела взгляд. – Мэм, с вашим сыном не все в порядке.

– Вы сказали, бесплатная одежда? – спросила одна из трио. У нее был пирсинг в носу и слишком густо накрашенные ресницы.

– Мэм! – закричала Эмили мамаше. – У вашего сына действительно серьезные проблемы! Я не шучу!

Мамаша зашла в бакалею. По ее спине Эмили догадалась, как сильно она напряжена. Она все слышала, но предпочла проигнорировать ее.

Она посмотрела на Шарлотту.

– Ведь минус только один, правильно, потому что они были вдвоем.

– Верно. Один минус.

– Что-то я не вижу никакой рекламы, – сказала женщина с намазанными ресницами. – Ну что, зайдем или?..

– Да. Давай зайдем.

Мужчина пошел прочь, вид у него был разочарованный. Эмили догадалась, что ему очень хотелось оказаться Джоном.

По той стороне улицы к перекрестку приближалась стайка мальчишек-старшеклассников в мешковатых штанах и майках без рукавов. Она уже открыла рот, чтобы применить тот же метод, но потом упала на одно колено.