«Там, где безнадежность, сеять надежду», — вспомнил он вдруг свое обещание в молитве-присяге на Совете епископов Морфелона. Какая ирония! Теперь он не может обнадежить самого себя! Миротворец!

Взор его обратился к грязному осыпавшемуся потолку. Где-то там наверху сияли небеса.

— Спаситель мой, мне не к кому больше прибегнуть. Ты единственный, кто меня понимает, — произнес Марк. — Я признаю, что часто поступал против совести. Прости меня. Ты столько раз меня спасал… я верю, Ты не забыл меня. Спаси меня, спаси Флою и Никту…

Марк упал на колени, переполняясь искренним желанием разрыдаться, только бы быть услышанным…

Час проходил за часом, сковывая его новыми и новыми узами одиночества и отверженности. Он старался ни о чем не думать, чтобы не впасть в безумное отчаяние и не сойти с ума: смотрел в пол, переводил взгляд от одного угла к другому, блуждал мыслями.

Он долго сидел так, думая о смерти епископа, о попавших в беду девушках, о несправедливом обвинении Теламона и, наконец, о Меллине.

«Моя Меллина, если бы ты знала, где я сейчас! Столько всего произошло…»

Он вспомнил ее последний поцелуй, вспомнил ее выразительные глаза, иссиня-черные волосы, ее милую улыбку. Вспомнил все, что произошло с той минуты, как они познакомились, и ему стало невыносимо жаль себя. Ее нет рядом, она не знает где он. Его охватила тоска по ней, какой не испытывал прежде. Марк забылся и стал говорить про себя: «Я поеду к тебе, потому что люблю тебя. Поеду. Непременно поеду, как только все это закончится».

Он не спал, однако так явственно видел ее, будто она явилась ему в видении. Вот, она веселится в своих диких маскарадных одеждах, осыпает гостей Светлой арены лепестками роз и втайне думает, что увидит его скоро, а может, и разыскивает его взглядом в толпе…

Тут Марк очнулся, услышав шаги. Щелкнувший за дверью замок подарил хоть какую-то надежду: по крайней мере, допрос лучше убийственного одиночества.

— Выходи! — угрюмо приказал усатый стражник, приносивший ему еду.

При выходе Марку не надели кандалы, что вполне могло быть добрым знаком — его не считают опасным преступником, способным на побег из гарнизона.

Рабочая комната Теламона была обвешана скрещенными мечами и копьями, медными щитами и флагами с эмблемами Армии Свободы. Мебели было немного: стол, за которым сидел сам королевский эмиссар с недовольно сдвинутыми бровями и два кресла, одно из которых занимал вечно полуулыбающийся учитель Калиган. Теламон нервно теребил гусиное перо, а мышцы на его лице подергивались. Щеки Калигана горели. Похоже, старые знакомые только что горячо спорили.

Марку досталось единственное свободное кресло.

— Приветствую, миротворец Маркос, — прозвучал печальный голос от стены.

Обернувшись, Марк узнал вельможу высокого роста, в красной тунике с золотой каймой на вороте, рукавах и полах, поверх которой был накинут светло-красный плащ с вышитой эмблемой меча и раскрытого свитка. Это был принц Этеокл, старший советник королевы Сильвиры.

— Скорбные вести я должен принести сиятельной королеве, — проговорил он с глубокой печалью. Его голос сильно отличался от того возвышенного, даже немного высокомерного тона, каким он говорил с ним в доме Автолика. — Два года сиятельная королева искала встречи с епископом Ортосом. Она рассчитывала увидеть его в Морфелоне или в Мелисе. Но вы разминулись.

Этеокл взял со стола свиток пергамента и направился к двери, но на полдороги остановился.

— Убийства и похищения людей в спокойном уголке Зеленой идиллии настораживают князей Южного оплота. Я буду ждать известий о каждом дне расследования, Теламон. Через три недели я вернусь и хочу, чтобы к тому времени преступники предстали перед судом.

Проводив нетерпеливым взглядом принца, Теламон глянул на Марка. Тот тоже смотрел на уходящего Этеокла, мысленно прося: «Не уходи, не уходи». Присутствие знакомого человека, который являлся начальством коварного эмиссара, давало большую надежду.

— Одно из двух, — мрачно проговорил Теламон. — Либо в ночь убийства епископа половина Зеленой идиллии упилась мандрагоровым вином, либо у тебя, миротворец, появился двойник.

Марк недоуменно захлопал глазами.

— Ты невиновен, Маркос, — подмигнул ему Калиган.

Не веря в спасение, опасаясь, что это жалкая шутка, Марк вопросительно глянул на Теламона.

— Ты свободен, миротворец. Можешь идти куда хочешь прямо сейчас, — отчеканил эмиссар.

— Как? Почему? — вместо того, чтобы стремглав вылететь на свободу, Марк стал упираться. Совсем ошалел.

— Епископ перед смертью сообщил, что ты стоял рядом с ним, когда убийца выстрелил из Лунного леса.

— Почему вы только теперь мне сказали? — спросил Марк, осекшись: Теламон не король и не священник и совсем необязательно обращаться к нему на «вы».

— Нужно было время, чтобы проверить его слова: осмотреть место, найти следы. Епископ мог и сознательно покрывать тебя.

— Значит, я свободен, а ты по-прежнему подозреваешь меня? — удостоверившись, что тюрьмы он действительно избежал, Марк заметно осмелел.

— Вовсе нет, миротворец, — ухмыльнулся Теламон, стараясь показать, что ничуть не жалеет, отпуская Марка. — Я внимательно выслушал о тебе мнение нашего друга Калигана, послушал о твоих подвигах из уст твоего приятеля Хариса и понял, что из тебя такой убийца, как из осла единорог. Ты и суслика убить не сможешь. То же самое следовало и из слов твоих подружек…

— Вы нашли их? — впился в него взглядом Марк.

— Тебе ж сказано было, они исчезли вместе с двумя моими людьми возле Лунного леса, вскоре после того, как ты удрал. Кстати, если бы не деликатность сложившихся обстоятельств, ты бы посидел у меня в подвале месяц за такую выходку… Куда ты собрался?

— Разве я не свободен? — застыл Марк, поднявшись с кресла.

— Согласно предсмертному завещанию епископа Ортоса твоим новым проводником назначен учитель Калиган. Поскольку он гражданин Южного оплота, то отныне ты — подданный сиятельной королевы Сильвиры. Мы уже отправили гонца с этой вестью в Морфелон.

— Вообще-то я не гражданин Южного оплота, — мягко уточнил Калиган. — Я всего лишь воин объединенной Армии Свободы.

— Не умничай, учитель, — дерзко вставил Теламон, но тут же умолк. По его глазам было заметно, что Калигана он остерегается и тому есть причины.

— Я могу идти? — строгим тоном вопросил Марк.

— Запомни, миротворец! — Теламон угрожающе сощурил глаза. — Никаких подвигов без моего ведома, если не хочешь просидеть в подвале до конца военной кампании. Можешь идти.

Выходя, Марк услышал приглушенный говор Калигана. Его спор с королевским эмиссаром был еще не закончен.

— Так ты пошлешь своих людей в Лунный лес?

— Я тебе все сказал, Калиган. Нет доказательств — нет войск. Принеси доказательства, что они в ее доме, вот тогда и поговорим. Я не собираюсь начинать войну с местными магами только из-за твоих дурацких предположений…

Во дворе Марк попал в крепкие объятия Хариса.

— Прости, на допросе я… ну, рассказал все как было, я старался быть честным, — сбивчиво заговорил странствующий рыцарь.

— Ладно, забудь, — Марк высвободился из его объятий. — Нужно искать Флою и Никту. Ты хоть что-то разузнал о них?

— Говорят, на том месте, где они исчезли, следы каких-то тварей нашли, — мрачно известил Харис. — Я вот что думаю: надо по этим следам идти, они нас к логову и выведут.

— А что воины гарнизона об этом думают?

— А ничего! — возмутился Харис. — Трусы они и лентяи. Следопыты из них как из свиней ищейки.

Из дверей гарнизона неспешно вышел Калиган, щурясь от вечернего солнца больше обычного. Марка моментально осенило: точно! Как он сразу о нем не подумал!

— Калиган! — с доверчивой надеждой бросился к нему Марк. — Ты ведь следопыт, верно?

— И что с того?

— Ты сможешь найти по следам похитителей Флои и Никты?

Калиган не ответил, думая о чем-то своем. Взбудораженного Марка это взорвало:

— Слышишь меня? Если ты теперь мой новый проводник, то делай, что я говорю. Идем к лесу, быстро!