— Я спрашиваю! — багровея от негодования, кричал Теламон, и при этом его голова как будто подпрыгивала на плечах. — Я спрашиваю, где этот смутьян, где этот гнусный нечестивец, заслуживший пожизненный Шарат?!

Марк обернулся: за спиной стояла побледневшая Флоя, с полуоткрытым ртом наблюдая за мстительным взглядом эмиссара. Скрывать зажатый в руке рожок она не могла и трясущейся рукой выставила его на общее обозрение.

— Я… — тихо прошептала она, но в напряженной тишине не было никого, кто бы ее не услышал.

Теламон подскочил к ней как взбесившийся волк и рывком вырвал рожок. Марк шагнул к девушке, готовясь вступиться, если тот посмеет прикоснуться к ней, но Теламон только затряс рожком перед ее носом.

— Ты трубила? А где, я тебя спрашиваю, владелец этого рожка?

— Вообще-то, эта вещь принадлежит мне, — сказал Марк, раздраженный хамоватым вельможей.

— Откуда он у тебя? — спросил Теламон с резким обвинением в голосе.

— Мне подарили, — с вызовом выпалил Марк.

— Кто?!

— Глава Ордена вольных стрелков, почтенный Автолик…

— Почтенный! — вскричал Теламон, и бордовая краска гнева залила его уши до кончиков. — Почтенный! Бессовестного, самолюбивого сластолюбца ты называешь почтенным? Да он… он…

— Автолик мой друг, почтенный Теламон, — холодно возразил Марк. После Эреба гнев королевского эмиссара не страшил, а вызывал неприязнь и досаду.

— Друг?! — еще громче возопил Теламон. — Да с такими друзьями тебе и врагов не нужно, Седьмой миротворец! Где он?!

— Вообще-то, Автолик живет в Мелисе.

Теламон громко фыркнул.

— Может, мы знаем разных Автоликов? — поспешил с догадкой Марк.

— Как же, как же! Другого такого нет! Орден он основал! Да как он смеет называть свое сборище разбойников орденом! Предатель, полубрат, любитель игрищ! Этот рожок я надолго запомню!

Теламон понемногу успокоился и перестал кричать, но презрительное фырканье и дальше прерывало его слова.

— Нам сообщили, что на храм напали. Мы были охвачены праведным гневом, услышав звук рожка этого нечестивца. Жаль, жаль, что даром мчались, я надеялся схватить его здесь. Трусливый пес не вылезает из своей конуры.

— Если он в чем-то виновен, то почему не арестовать его в Мелисе? — вступила в разговор подошедшая хранительница.

Эмиссар только презрительно фыркнул, смерив ее уничижающим взглядом, но за него ответил низенький лысоватый писец:

— Нам не дают такой возможности! Правящая в Мелисе Гильдия купцов не позволяет нам взять его в городе. Эти скряги принимают в свой город всех разбойников, лишь бы им подати платили.

Теламон наконец-то заметил епископа и Ипокрита.

— А, епископ Ортос, все же мы не зря ехали. Вас хочет видеть сиятельная королева Сильвира.

— Где она? — спросил епископ, выражая в голосе почтение к королевской особе.

— Сейчас у сиятельной королевы важные переговоры в Морфелоне. Если есть вопросы — решайте со мной. Я личный эмиссар сиятельной королевы в Зеленой идиллии.

Все это время королевский эмиссар делал вид, что не замечает или не узнает Ипокрита, но как только Теламон повернулся к колеснице, архиепископ остановил его сварливым окликом:

— Почтенный Теламон, как архиепископ морфелонский и эмиссар Сиятельнейшего Патриарха я требую арестовать Седьмого миротворца.

— За что? — воскликнула Флоя, и большинство прихожан поддержали ее возмущенным ропотом.

— За нарушение спокойствия в Зеленой идиллии! За то, что он навлек даймонов на мирный храм и поставил под угрозу жизнь многих адельфов.

Теламон нехотя развернулся, демонстрируя надменную властность. По его виду Марк догадался, что при других обстоятельствах эмиссар, может быть, и прислушался бы к словам архиепископа. Но Ипокрит имел неосторожность не попросить, а потребовать — этого Теламон не терпел.

— А, достопочтенный Ипокрит, и вы тут. Рад вас видеть. А еще больше буду рад, если вы предоставите мне право самому решать, кого и когда арестовывать в вверенной мне провинции.

Ипокрит яростно затряс бородкой, погрозил посохом и сунул Теламону развернутый свиток.

— Я представляю Совет епископов Морфелона, и только с моего согласия Седьмой миротворец может останавливаться в любом храме адельфов или в доме любого из служителей храма адельфов. Он не только нарушил указ Совета епископов, но и навлек даймонов на храм. Храм Зеленой идиллии, храм, который обязан защищать ты, почтенный Теламон. Ты обязан арестовать…

— Не вам решать, что я обязан, достопочтенный Ипокрит, — ответил Теламон, ясно выражая, что не намерен терпеть посягательств на свое исключительное право арестовывать и сажать под стражу. — Спрячьте вашу бумагу. Союз Морфелона и Южного оплота еще не заключен. Но даже союз не даст вам права указывать мне, что я обязан делать. Я подчиняюсь только сиятельной королеве Сильвире.

Ипокрит заскрипел зубами и сморщился как от глотка горького сока. Теламон самодовольно улыбнулся. Похоже, архиепископ не переносил имени королевы Южного оплота, и эмиссар это знал. Раздосадовано шикнув, вместо слов прощания, Ипокрит быстро пошел прочь.

Теламон тоже не собирался здесь задерживаться, но епископ опередил его вопросом:

— Когда сиятельная королева прибудет в Зеленую идиллию?

На лице королевского эмиссара засияла усмешка.

— Месяца через два, не раньше.

— Могу я получить назад мой рожок? — попросил Марк строгим тоном. — Это подарок, как-никак.

— А зачем он тебе? — с той же гадкой усмешкой отозвался Теламон. — Зачем подарки тому, чья судьба предопределена не слишком праведными деяниями предшественников? И кстати, — эмиссар окинул взглядом обломанные карнизы храма и взволнованные лица прихожан. — Не забудьте оплатить ремонт храма, пострадавшего по вашей вине. И больше ни шагу без моего ведома! Где вы остановились?

— В доме почтенного Иалема, — ответил епископ.

— Отлично, я расставлю патрули вдоль Лунного леса. Больше в Зеленую идиллию нечисть не сунется, если, конечно, вы сами ее в гости не попросите. Сидите тихо. Зеленая идиллия слишком важное селение в стратегии Армии Свободы, и я бы не хотел, чтобы кто-то из вас испортил планы сиятельной королевы. И поверьте: если такая угроза возникнет, я посажу вас всех под стражу, будьте вы хоть трижды благословлены королем Морфелона. Поехали!

Рыцари зашевелились на лошадях, загремели доспехами, но тут проснулся голос сотника Экбаллара, отдышавшегося после безумных маневров с мечом:

— Святые Небеса, а кто же догонит злую нечисть, а? Вы что, струсили?

Теламон подошел к сотнику и потянул носом, принюхиваясь:

— А вот этого нужно забрать. От него несет как от пивной бочки. Пусть посидит под стражей, чтобы не позорил аделианское рыцарство.

Двое дюжих воинов взяли сотника под руки и усадили в колесницу. Он не сопротивлялся, позволив изъять у себя любимый меч, только причитал:

— Я же рыцарь, я не пью больше, я снова свободен…

— Знаем, слышали не раз, — небрежно ответил Теламон.

В последний раз удостоив вниманием епископа, королевский эмиссар приказал трогать.

Конные рыцари скрылись вслед за колесницами, оставив после себя больше пыли, чем орда даймонов. Толпа прихожан шумно загудела, кто-то неодобрительно указал пальцем на Седьмого миротворца, а кто-то — вслед уходящему Ипокриту.

— А все-таки они спасли нас, — Марк постарался улыбнуться поестественней.

— Этот злюка забрал твой рожок, — обиженно прошептала Флоя. — И что ему такого сделал наш добрый Автолик?

— Старая история, — вполголоса ответил епископ, и с опаской оглянулся на толпу. — Уходите отсюда, я должен поговорить со старейшинами. Возвращайтесь в дом Иалема и ждите.

— Пора собирать деньги: сначала таверна, теперь храм, — развел руками Марк. — Чувствую, еще один день в Зеленой идиллии, и я стану первым должником в Каллирое.

Его походный мешок со всем содержимым кто-то любезно вышвырнул из храма, не иначе как Ипокрит в момент горячего спора с Ортосом. Свой меч Марк нашел под стеной храма, где и бросил его при бегстве на крышу. Больше у Храма призвания его ничего не удерживало.